Дарья Донцова - Аллергия на кота Базилио

– Я придумала, что в лесу монастырь стоял, а монахи всех обманывали. На самом деле это дом моего детства…

И давай рассказывать, как ее нянька Евдокия спасла. Каждый раз, когда я ее слушала, у меня вопрос возникал: зачем ты священнослужителей-то оболгала? Один раз вслух его задала. Надежда рассердилась:

– Ты ничего не понимаешь, время такое было. Сначала я по-другому написала. Монахи, что в обители жили, спасали от немцев, которые деревню оккупировали, раненых солдат. Но редактор объяснил: «Не напечатают это. Политика сейчас другая. Вот если попы будут предателями – сразу издадут». И я переписала повесть! Ее живо продали! Допечатали! Я и заработала, и членом Союза писателей стала. В Болгарию, Польшу, Венгрию, ГДР ездила, все имела: почет, уважение, деньги.

И хвастается без удержу, противно слушать. Но не воспитывать же старуху, которая всю жизнь провела, как хотела, о детях не думала. Помнится, я спросила у нее:

– А где Миша и Федя?

Она осведомилась:

– Кто это?

Пришлось уточнить:

– Братья мои.

Мамаша удивление изобразила:

– Ты не знаешь? Они умерли от дифтерита.

На том вопрос о братьях и закрыли. После смерти Надежды, спустя какое-то время, ко мне поздним вечером постучали. Год какой был, не помню. Давно очень. Времена стояли бандитские. У нас, правда, тихо было, а в Москве – жутко. Отродясь мы не запирали ни дверей, ни сараев, а теперь все соседи обзавелись замками. И переночевать к себе люди уже никого не пускали. Но я никого не боялась, распахнула дверь. Стоят два мужика. Сколько лет им? Один по виду моложе меня, второго я сначала за старика приняла. Тот, что повыше, разговор начал:

– Привет, Неля! Как дела у тебя?

Потапова скривила рот.

– Во-первых, я не люблю, когда ко мне обращаются «Неля», я Нелли! Это имя исключительно для близких друзей. Для остальных – я Нелли Ильинична. И что за панибратство? «Как у тебя дела?» Но я не из тех, кто взрослых людей на место ставит, спокойно ответила:

– На жизнь не жалуюсь. Что вас ко мне в столь поздний час привело?

Тот, что повыше, второму сказал:

– Она нас не узнала.

Спутник ему ответил:

– Наивно ждать, что она вспомнит. Всю жизнь не виделись. Неля, я Миша, твой брат по матери. А это Федя, но его зовут Гриша.

Стою, ничего не понимаю. «Федя, но его зовут Гриша»?

Они переглянулись, коренастый попросил:

– Впусти нас. Мы не бандиты, а твои братья. Ненадолго заглянули, машины у магазина оставили. Не волнуйся, денег нам не надо, есть мы не хотим, переночевать не просимся. Дело у нас. Надежда Васильевна у тебя живет?

– Умерла она, – ответила я, – проходите в комнату, там поговорим.

Нелли Ильинична нахмурилась.

– И поведал один из незваных гостей авантюрную историю, подозреваю, что в ней ни слова правды не было. Ну, может, только про детдом не солгали, куда их после смерти Дуси мамаша определила. Братья в приюте попали в разные группы, но старались вместе держаться. Когда их выпустили, уехали в Среднюю Азию, там бизнес вели. Какой? Ни словом рассказчик не обмолвился. Заработали денег, в Москву вернулись, стали разными делами ворочать. Какими? Снова молчок. С матерью не переписывались, ничего о ней не знали, а она сыновьями никогда не интересовалась, в интернате их не навещала.

Нелли Ильинична поправила выпавшую из прически прядь.

– Я им свою жизнь вкратце описала, объяснила, что мать по завещанию все имущество мне оставила. Почему о сыновьях не вспомнила, я не знаю. По какой причине меня, подростка, к себе забрала, а мальчиков-малышей в детдом сплавила, тоже не знаю. Она никогда о них не говорила. Когда-то я спросила у матери:

– А где Миша и Федя?

Она буркнула:

– Умерли давно, заразились дифтеритом.

Уж простите, я думала, что вы – покойники.

Тот, что постарше, засмеялся.

– Живы пока.

Я им предложила:

– Давайте так решим. Я останусь в этом доме до конца своих дней. Отдам вам столичную недвижимость, мне она не нужна. Сдаю ее, правда, но без этих денег обойдусь. Устраивайтесь там, делайте с квартирой, что хотите.

Михаил руками замахал:

– Спасибо, у нас все есть.

Федя, который Гриша, подхватил:

– Раз мать так решила, спорить не стоит. Ее имущество, ей им и распоряжаться. В школу, где мы, приютские, учились, приехала женщина, она отбирала самых способных ребят. Мы ей оба понравились, и вскоре нас перевели в интернат для одаренных детей. В классе учился и Гриша Николаев, мы просто неразлучными стали. Потом вместе в Средней Азии оказались. Ну и…

– Погиб Гриша, – перебил его Михаил, – мы случайно в ДТП попали, вместе ехали, он за рулем, Федя рядом, я на заднем сиденье.

– Тряхнуло нас здорово, – пояснил второй брат, – я первым в себя пришел, понял, что Гриша погиб! Ну, и поменял документы. Свой паспорт и права ему в карман сунул, а его удостоверение личности себе взял. С тех пор я Григорий Викторович Николаев.

Такого я еще никогда не слышала и не смогла сдержать удивления.

– Вот так просто? А как же фото? И зачем жить под чужой личиной?

Миша снисходительно пояснил:

– Средняя Азия! Там деньги балом правят. Заплатили мы кому надо и сделали ксиву Гришке с его снимком.

– Долг на мне висел, – сказал младший брат, – большой. Отдать не получалось. А если я в ДТП погиб, то все будет списано. Мы потом быстренько от баев уехали. В Москве устроились, теперь все хорошо, мы не бедствуем.

– Просьба к тебе, – улыбнулся Миша. – Понимаешь, подарили брату землю неожиданно. Он стал интересоваться, кто там рядом живет, и выяснил, что сестра наша в соседках. Вот мы удивились! У Гриши участок в лесу неподалеку от развалин, про которые Воронина книгу свою написала. Ты же про повесть знаешь? Гришаня сейчас дом там строит. А я купил избу в Повалкове. Мы теперь рядом с тобой будем. У нас бизнес, экскурсии водим по местам, о которых мало кому известно.

Федя-Гриша подхватил:

– Отлично Подмосковье знаем, много народа к нам обращается.

Нелли Ильинична прищурилась.

– Чем дольше я их слушала, тем больше думала: ой, что-то тут не так. И вдруг Федя-Гриша говорит:

– Просьба у нас к тебе. Вдруг кто-то станет про Михаила Носова или Григория Николаева спрашивать, скажи: «Давно их знаю, честные люди, воцерковленные, в храм ходят». Ты директор школы, к тебе могут за сведениями о нас обратиться. Не к Макару же людям идти, всем известно, что он пьяница.

Это он про нашего главного в сельсовете высказался и не соврал. Антон Семенович щедро за воротник заливал. Запах шел от него! Да и на лицо посмотришь, сразу поймешь: уважает мужик бутылку. Брат мой не ошибся. Если кто посторонний что о жителях Повалкова выяснить захочет, ему посоветуют ко мне обратиться. Сплетен я не распространяю, честно говорю: этот драчун, тот врун, третий отличный парень, с ним можно дело иметь. Слушаю брата и молчу. Михаил подключился: