Дарья Калинина - Место встречи посещать нельзя

– Это все очень мило и трогательно, мы не будем сейчас трогать ни законодательную, ни морально-этическую сторону вопроса, ответьте нам на один вопрос: лично вы имеете какое-то отношение к Степану Быкову, похороненному тут?

Вероника отрицательно покачала головой. И может быть, на этом бы все и закончилось, но тут дверь отворилась, и в домике администрации появилось еще одно действующее лицо. Им оказался Дмитрий Григорьевич лично, и весь его облик пылал праведным гневом.

– Вероничка, девочка моя, охранники мне доложили, что ты была взволнована и даже плакала. Что случилось, моя крошечка?

– Все хорошо.

– Нет, не хорошо. Я вижу, ты в отчаянии.

– Никто не виноват, Димочка, – пролепетала несчастная. – Не надо никого наказывать. Так уж получилось.

– Что получилось?

– Степашка пропал!

Дмитрий Григорьевич побагровел.

– Как это пропал?

– Я пришла, а его нет. На могиле ямка.

– Девочка моя! Я же предлагал, давай похороним его на нашем берегу у озера. Туда никто посторонний бы не сунулся, не для того я строил пирс и огораживал весь берег, чтобы всякие нищеброды таскались бы к нам на наш берег озера!

Их берег у озера! А как же водоохранная зона? Но Дмитрию Григорьевичу на такие условности было наплевать.

– Но что же теперь делать? – вздохнула Вероника. – Теперь ничего не поправить.

– В смысле?

– Тело Степашки вместе с палисандровым гробиком пропало. Его кто-то выкопал.

– Кто-то?

Взгляд Дмитрия Григорьевича уперся в Фиму с Олегом:

– Дети! Это вы подстроили!

– Нет, мы тут ни при чем.

– А кто? Кому еще было нужно это место? До вас тут семьдесят лет никто не появлялся, травой и кустами все заросло. Но стоило Веронике похоронить Степашку, как началось форменное паломничество. И я, кажется, понимаю, что происходит. Вы решили воспользоваться моей добротой! Но я умею быть не только добр, но еще я могу и сурово карать тех, кто вздумал дурачить меня.

– Но мы не…

– В общем, так, – не слушая их возражений, заорал Дмитрий Григорьевич, – либо вы возвращаете Веронике тело ее любимца, либо… Я не для того раздаю направо и налево подарки, чтобы вы тут со мной шутки шутили! Если вы не вернете моей жене ее Степашку, то я аннулирую все, что я для вас сделал.

Фима уже открыла рот, чтобы пренебрежительно фыркнуть, подумаешь, жили и без ваших милостей, не померли, проживем и дальше.

Но взбесившийся чинуша ее опередил.

– И больше того! – завопил он, топая ногами, так что маленький домик администрации трясся, грозя развалиться в любую минуту. – Я отниму то, что вы в данный момент имеете без меня! Младшая попадет на учет в комнату милиции за издевательство над прахом усопших. Старшие дети не получат даже паршивого аттестата, потому что не смогут набрать на грядущем ЕГЭ даже жалкий проходной балл! Взрослые лишатся всех своих мест, на биржу труда их не примут, они будут вынуждены нищенствовать, но нигде в этом городе и во всей стране не найдется человек, кто решился бы протянуть им руку помощи!

Ого! Да у этого типчика была явная мания величия. Интересно, как давно он ею страдает? Этот человек был явно ненормален психически. И как ему удавалось скрывать от окружающих свой недуг? Или там, где он вращался, такое поведение было вполне нормальным и укладывалось в общепринятые рамки? Но если даже Дмитрий Григорьевич немного перегнул с масштабом своих угроз и переоценил размер своего влияния, было понятно, что попортить жизнь провинившемуся перед ним семейству он сумеет.

– Мне ее жалко, – прошептала Фима, встав на цыпочки и дотянувшись до Сашиного уха. – Посмотри на Веронику.

На молодой женщине лица не было. Она с отчаянием смотрела на своего мужа, превратившегося на ее глазах в какое-то чудовище, изрыгающего угрозы, уже не имеющие ничего общего с реальностью. Вошедший в раж Дмитрий Григорьевич обещал всех вморозить в айсберг в Арктике, спустить в жерло вулкана на Камчатке, отвезти в пустыню Каракумы и бросить там голыми в зарослях саксаула.

– Бедная Вероника! Мы-то что, мы-то ладно. Послушали этого уродца и домой пошли. А Вероника с таким живет! Представляешь, каково ей? У нее во всем мире было одно-единственное живое существо, которое ее любило и понимало. Это ее Степашка. А теперь он мало того что умер, еще и его тело пропало. И вместо утешения рядом с ней этот безумец.

Саша не спешил сочувствовать Веронике и сказал:

– Она знала, на что идет, когда выходила за него замуж.

– И все равно мы должны ей помочь.

– Как?

– Надо найти того, кто копался ночью в могиле деда Степана. Вряд ли этот человек планировал найти там гробик со Степашкой. Скорее всего, он искал что-то другое.

– И что?

– А это нам сможет сказать только тот, кто лично знал семью Быковых – Лукошкиных. Ты же собирался ехать в их семейную вотчину, в это Заполье?

– Да.

– Возьми с собой и нас с Олегом! Мы там тебе пригодимся.

Так и получилось, что в Заполье они поехали втроем. Точнее, вчетвером, если считать еще и Барона. А почему бы его было и не посчитать, если нынче некоторых собак и вовсе с почестями, памятниками и в гробах из драгоценного палисандра хоронят на человеческих кладбищах.

Дорога до Заполья была долгой, у Саши было достаточно времени, чтобы подумать над тем, что ему и его юным помощникам удалось узнать. А подумать тут было над чем.

– По мере того как я узнаю семью Быковых – Лукошкиных, мне их поведение кажется все более и более странным. Ведь что получается, Антонина с небывалой легкостью заменяет свою погибшую дочь Леночку на племянницу Зину Птаху, которая впоследствии полностью перевоплощается в Леночку и всю оставшуюся жизнь ведет себя так, что никто и не догадывается, что она – это вовсе не она. Эта же Антонина предпочитает похоронить своего погибшего сына Степана с минимальными затратами, она пытается экономить на всем, и молодой вдове приходится влезать в долги, чтобы достойно проводить мужа в последний путь. Допустим, Антонина очень бережлива, такое бывает, но она и потом ведет себя не как любящая мать, а как посторонний Степану человек. Она не приходит на его могилу, не ухаживает за ней, хотя живет всего в нескольких шагах от кладбища, на здоровье не жалуется. Матери так себя не ведут. Кроме того, есть вопросы к личности Светланы. Кто она? Кем конкретно приходится Лукошкиным? Правда ли, что ее мать была Зина Птаха? И почему именно Светлане завещает все свое имущество Антонина?

– Светлана – ее родственница.

– Дальняя. А Зина Птаха – родная племянница, да еще живет под боком, пусть и под чужим именем. Но ее Антонина почему-то обходит в своем завещании, словно племянницы вовсе у нее нет, зато Светлану одаривает по полной программе. Кроме того, третий ребенок Антонины – Андрей, он тоже начисто пропадает из поля зрения родни. Куда он делся? Уехал на заработки и там пропал? Неужели настоящая мать удовольствовалась бы таким лаконичным ответом. Нет, она попыталась бы выяснить подробности. Вот я, человек этому Андрею в общем-то посторонний, и то озабочен его судьбой.