Феликс Бабочкин - В некотором царстве… Сборник рассказов

Следователь Курский с грохотом закрыл свою кожаную папку, оперативники потянулись к выходу, но их опередили не забывшие прихватить сумки с добром Кира и Лира. Кира подмигнула Свербицину:

-А ты, мальчик, ничего себе, славный подарочек к празднику.

-И я того же мнения,– подпихнула его в бок Лира.

От этих слов и прикосновений Слава, боявшийся женщин, отпрянул назад. Дверь распахнулась и он чуть ли не вывалился наружу, зацепившись каблуком за массивное основание гроба. Огромная лакированная домовина соскользнула с кафельного пола, покатилась в сторону лифта, а потом загремела по ступенькам длинного лестничного пролета. Красное дерево разлеталось в щепки, демонстрируя миру, что внутри оно вовсе не красное, а белое как обычная сосна. Грохот стоял такой, что, казалось, на Землю упал метеорит. А из поломанных досок сыпались сказочным дождем разноцветные камни, купюры разных государств и какие-то бумаги. Сто евро, описав в воздухе большую дугу, приземлились на носу следователя Курского. Он снял банкноту, глянул на свет: 'Настоящие'. Мегре и Слава застыли с открытыми ртами.

-Это не мое,– побелел Семен Евгеньевич,– ну клянусь богом, что вы, откуда сам не знаю.

-А это мы в похоронном бюро спросим – откуда,– оживился Мегре,– у Якова Илларионовича.

Коля шустро подбежал к разбросанным бумагам, приблизил их к нетрезвым глазам. Довольно хмыкнул:

-Переводы, свидетельства о покупке недвижимости в Германии,– сунул он кипу документов следователю Курскому под нос.– И все на имя гражданина Гибельсона.

Следователь ничуть не удивился словам Мегре, как, впрочем, и драгоценным камням, усыпавшим лестницу.

– Ну, вот и все,– устало сказал он.– Ты все же заслужил, Мегре, чтобы узнать правду. Прокуратура заинтересовалась директором обувной фабрики задолго до того, как туда поступили бюджетные деньги под заказ Минобороны. За гражданином Гибельсоном давно тянулся мутный след да все никак выйти на него не могли. К середине декабря доказательства хищений госсредств были у нас уже в кармане. Задержание мы планировали провести после праздников, а тут ты, Мегре, со своим напарником. Честно говоря, испугались – натворите дел, перепутаете нам все карты, потом разгребай, вот и решили пойти у тебя на поводу. Семен Евгеньевич хотел деньги и ценности вместе с родственником похоронить, а через пару лет, когда все бы утряслось, откопать. Схема, в общем-то, банальная. Звонок по поводу доставки гроба нас озадачил, думали, директор планы поменял. А, оказывается, это ты, Мегре, химичил. Главарей банды из похоронного бюро мы уже взяли, с тобой, Коля, наши сотрудники разговаривали.

-Получается,– промямлил Мегре,– я здесь вообще ни при чем и нет ни грамма моей заслуги?

-Не переживай, Коля,– впервые за весь вечер улыбнулся Курский,– замолвлю за тебя словечко перед начальством, покупай погоны. Молодец. И приятель твой тоже не промах, вовремя домовину итальянскую с лестницы спустил. А то эксгумация, то, да се, словом нам теперь проблем меньше. Вы задержаны, господин Гибельсон.

Когда наручники защелкнулись на запястьях растерянного директора, к нему подошла жена, поцеловала в щечку.

-Я уверена, что это чудовищная ошибка и тебя скоро выпустят. Ну, мне пора, подругу надо навестить, сто лет не видела.

Она посеменила к лифту с таким видом, будто арестовали не ее мужа, а совершенно чужого дядю. Но не успела дама дойти до кнопки, путь ей преградил один из оперативников, а Курский сказал:

-Вы напрасно торопитесь, Варвара Степановна, у меня имеются отменные импортные наручники и для вас.

-Да?!– удивленно и несколько кокетливо встряхнула головой женщина.

-Это же вы были мозговым центром преступного семейного синдиката, это вы, занимая маленькую, но очень важную должность в Минэкономразвития направляли финансовые потоки в сторону вашего ловкого муженька.

Блестящие наручники защелкнулись и на ее запястьях.

Старый год Слава провожал в будке Мегре. Тот обнимал его, целовал и беспрестанно повторял:

-Возьму тебя в свой отдел помощником, мы с тобой, Слава, таких дел еще натворим!

Потом Мегре бегал по двору, запускал с мальчишками в мутное небо китайские ракеты.

До праздничного боя курантов оставалось еще полчаса. Уставший от переживаний и спиртного Слава, вздремнул на столе консьержа. В окошко постучали:

-Эй, доктор Ватсон, где твой Шерлок Холмс? Негоже двум выдающимся сыщикам встречать Новый год в этой смрадной конуре.

Слава поднял лохматую голову и увидел перед собой улыбающиеся лица Киры и Лиры.

В эту ночь Слава Свербицин стал настоящим мужчиной, правда, до сих пор не может вспомнить кто из сестер в этом ему помог. Возможно, обе сразу.

Утром первого января, глядя на лепной потолок шикарной квартиры одной из сестриц, Слава думал: в чем Гибельсон был прав, так это в том, что мужчины в женском вопросе плотеядны, хуже тигров. А жизнь – замечательная штука, как к ней ни относись. И чтобы это прочувствовать, не нужны никакие транквилизаторы.

Миша любил кушать всякую гадость: денер-кебаб, проще говоря, шаурму с привкусом азербайджанской нефти, онкологические чебуреки возле метро, слипшиеся пельмени от нелегальных вьетнамских производителей и свиные рульки из дешевого торгового центра.

Сочные голяшки он долго варил с листьями хрена, черной смородины, морской солью, а потом так же долго смаковал каждый кусочек. И не потому, что был чревоугодником, а потому что делать по жизни было абсолютно нехрена. Нет, Аксенов, конечно, ходил на службу, но пустоту в душе она не заполняла.

Сегодня как раз выдали зарплату и Миша направился за своими любимыми рульками. Вообще-то, в магазине было много разнообразной дряни, хоть объешься, однако Аксенова магнитом потянуло именно к тому прилавку, на котором горой возвышались мясистые свиные копыта. Указал молодому продавцу на понравившуюся ножку.

-Для собачки берете?– поинтересовался паренек в серой футболке с изображением злой морды питбуля.

Для собачки?– повел бровью Миша и произнес:

– Именно так, вы тоже держите?

Ответа он не расслышал, потому что взгрустнул о себе: как же ты прав, мальчик, для собачки. Я и есть никому ненужный, одинокий пес.

Выйдя из магазина, долго шел за обнимающейся парочкой. Парень и девушка были словно одно целое. Ее бедра, обтянутые голубыми джинсами, вибрировали будто пружины, завораживали, подавали надежду на что-то хорошее.

Миша заулыбался нечаянной радости. Несколько лет назад от него сбежала жена с двумя детьми. Дело обычное, если бы супруга не была родом из глухой российской губернии, где даже старухи тайно мечтают выскочить замуж за любого потертого козла, лишь бы выбраться из страшной ямы. Сбежать провинциалке от москвича, не покушаясь на квартиру, это или подвиг или идиотизм. Но на сумасшедшую Нина была не похожа, это отмечали многие Мишины знакомые. Скорее, идиотом был он. Вернее, странным человеком. Во всем.