Анна Семендяк - Закулисная драма

– Да. Я могу назвать вам имя убийцы, – нет, Джонни, конечно, готов был услышать что-то из ряда вон, но чтоб прям такое! Он на мгновенье опешил.

– Что, простите?

– Вы не расслышали? Я хочу показать вам виновника преступления. Это сэкономит ваше время и избавит труппу от вашего присутствия на репетиции, – Джонни было подумал, что девушка шутит, но на лице ее не было и тени улыбки. Видя, что он не воспринимает ее слова всерьез, она быстро заговорила: – Вы же должны понимать, что убийство в театре напрямую связано с самим театром, то есть с актерским коллективом. Тони убили, это ясно, и убил не кто-то посторонний, а человек из труппы. Нашей труппы. И этот мерзавец должен поплатиться. Тони был мне, как отец. Я знала его лучше, чем кто-либо из них, – она повернула голову в сторону сцены. Джонни на мгновенье показалось, что он уловил в ее взгляде презрение. – И я не хочу, чтобы его убийца почивал на лаврах.

Джонни наконец удалось прервать поток её речи:

– Так вы обвиняете кого-то конкретного?

– Да. Взгляните туда, – не таясь, она указательным пальцем показала на мужчину. В этот момент он как раз что-то обсуждал с режиссером.

– Кто это?

– В том-то и дело, что вернее всего было бы ответить – никто. Его зовут Энди Дживс, он просто бездарность. Пустое место, пятый гриб в третьем ряду во втором составе. Ни таланта, ни способностей, мешок с деньгами. Он просто купил себе место в трупе, а Ортега обращается с ним, как с полноценным членом нашей семьи. Я говорила ему, чтобы он не брал его. Пыталась предупредить, что ничего хорошего из этого не получится. Но Луис не послушался. Никто из них не желает меня слушать!

– Погодите секунду, успокойтесь! – Джонни попытался утихомирить Марию Росс, так как та распалилась не на шутку. Девушка прерывисто дышала, от злости она сжала кулаки, будто собиралась ринутся в бой. В глазах пылало настоящее пламя, не предвещая ничего хорошего. Джонни не мог понять, то ли она так вошла в роль, и не может выйти, но с какой целью разыгрывается спектакль, ведь они не на сцене; то ли это ее обычная манера вести себя. Говорила она громко, и их беседа начинала привлекать внимание. Джонни взглянул в сторону Луиса Ортега, ожидая, что он отзовет от него мадам-фурию. Но режиссер по-прежнему продолжал говорить с Энди Дживсом и пока что не обращал на них внимания. Джонни понял, что придется справляться в одиночку, потому тяжко вздохнул и попытался хоть что-то извлечь из вышесказанного: – Если честно, я ничего не понимаю. Вы обвиняете этого человека в убийстве просто потому, что он, как я понял из ваших слов, плохой актер?!

Казалось, его вопрос показался ей наиглупейшим, из того, что она когда-либо слышала. Мария Руссо взглянула на Джонни так, как смотрят на очень несообразительного ребенка. Джонни совсем не понравился этот взгляд, в последний раз так на него смотрела только мать родная, да и то в глубоком детстве.

– Вы что, совсем меня не слушали? Я же сказала, что убийца – Энди Дживс! Что же здесь непонятного?

– У вас есть хоть какие-то доказательства его вины? Помимо отсутствия у него таланта.

– Ну конечно! Ведь смерть Тони открыла перед ним все двери. Теперь, у Ортега нет иного выхода, кроме как дать ему столь желанную роль.

– Погодите, – до Джонни наконец дошел смысл её слов. – Это получается, что Энди Дживс – как это у вас называется – замена погибшего?

– Да, он его дублер! – выпалила она. Её глаза засверкали еще ярче (Джонни не думал, что это возможно, но, видимо, ошибся). – Что же тут непонятного?! Спектакль – событие года, соберется столько зрителей, на премьере будут члены Академии искусств, это шанс для любого актера показать себя. А у Тони была главная роль. Сцена в покоях просто потрясающая! Это настоящая сенсация, такой накал страстей!!! Ярчайший образ. И Тони был просто великолепен, это была его роль!.. – она сделала глубокий вдох, эмоции переполняли ее. Потом медленно выдохнула: – А теперь на его месте будет это бревно на ножках, этот ноль без палочки – она вновь ткнула пальцем в Энди Дживса. В этот момент он как раз повернулся, и Джонни удалось его рассмотреть. Невысокий, приземистый мужчина, он принадлежал к тому типу людей, возраст которых на глаз определить было невозможно. Больше двадцати, но меньше пятидесяти, точнее сказать нельзя. Жиденькие светлые волосы, невыразительные черты лица, с виду человек этом так же походил на актера, как Джонни на куклу Барби. Хотя, возможно, и того меньше.

– Что ж, в чем-то вы правы, – неохотно согласился Джонни, – внешность у него не самая яркая. Но, возможно, вы относитесь к его актерской игре предвзято?

– Да какая уж там актерская игра?! Ею даже и не пахнет! Он постоянно пережимает, рвет кулисы, да сопли на кулак наматывает.

– Что, простите?

– Да переигрывает он! Причем везде. А уж про сцену в спальне я вообще молчу. Кричит, как раненая свинья, а там стоит лишь с надрывом прохрипеть… Да, впрочем, это неважно. Главное – вы должны арестовать этого человека! – она вновь сжала кулаки. Видимо, этот жест намертво к ней пристал.

– Вы хотите, чтобы я арестовал человека просто за то, что он дублер погибшего?!

– Но это ведь он убил Тони! Больше просто некому. Кому нужно было убивать его? У Тони не было врагов, он был самым добрым и хорошим из всех, кого я знаю. Господи, за что мне это?! Почему ты забираешь всех, кого я люблю?! – видимо, за последние дни она слишком много пережила, и сейчас нервы ее просто-напросто не выдержали. Мария Руссо закрыла лицо руками и разрыдалась. Джонни неловким движением обнял её за плечи, она уткнулась носом ему в грудь.

Теперь вся труппа смотрела в их сторону. В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипами девушки. Наконец, их заметил и режиссер. Он удивленно воззрился на Джонни и Марию и воскликнул:

– Бьянка, как это понимать?!

– Бьянка? – тихо переспросил Джонни.

– Сценический псевдоним, – так же тихо ответила Мария Руссо. Она отстранилась от Джонни, рукой вытерла слезы и, повернувшись к Луису Ортега, теперь уже громко ответила:

– Прости, Луис, я что-то разволновалась.

– Но из-за чего? – режиссер переводил взгляд с Марии на Джонни и обратно.

Джонни не дал Марии ответить:

– Молодая леди хотела узнать, как продвигается расследование убийства. А я немного задержал ее, чтобы задать несколько вопросов. К сожалению, я затронул болезненную тему, да и последние дни выдались для девушки слишком тяжелыми, как физически, так и морально. Но теперь всё в порядке, слёзы – лучшее лекарство от переживаний.

Мария с удивлением взглянула на Джонни, но тот взглядом дал ей знак молчать. К счастью, девушка не стала протестовать и просто кивнула. Это объяснение, видимо, вполне удовлетворило режиссера.