Андрей Костельцев - Комендантский час

Спустя час-полтора езды путник увидел силуэты дюжины домишек, собранных вместе. При каждом имелся немалый двор, где гуляла живность. Людей на улице не было видно. Последнему чиновник особо не удивился: метель хоть и поутихла, но все же давала о себе знать.

Лихо проскочив единственную в поселении улицу, Артём направился дальше, в сторону кладбища, где, по словам Архипа, и находилась единственная в остроге церквушка.

Спустя минуту езды показались первые кресты, а вскоре – и купол прихода.

Берестов немного оглядел прилегающую территорию погоста. Вокруг было очень тихо. И хоть чиновник не был из числа суеверных людей и к мистике относился без энтузиазма, от этой тишины ему стало не по себе.

– Вечно страшусь незнакомых местностей, – подумал он и решил проверить саму часовню.

Спрыгнув с коня, Артём перекрестился три раза трясущейся рукой и подошёл к большой деревянной двери церкви, чтобы войти внутрь, но та оказалась закрытой.

« Что за чёрт? По времени служба должна быть» – подумал Берестов и постучался.

Однако его никто не слышал. Казалось, что все окружение начисто вымерло.

« Ну, дела!» – сказал про себя Артём и снова забрался на лошадь.

Решив опросить местных жителей, он поскакал обратно в острог. Приближаясь к домам, он заметил деталь, которой не обнаружил ранее: несмотря на мороз, из печных труб не шёл дым….

Чувство тревоги нарастало и, казалось, окутывало Берестова. Распознав среди всех домов самый большой, он решил проверить его. Но в этот раз, перед тем, как постучаться, он достал из сумки, закрепленной на лошади, свой пистолет.

« А ведь и в церкви колокола молчали» – думал он.

– Ну что, покажись, кто живой! – шепотом произнёс Артем и отправился на изучение дома.

Открыв калитку во двор, он увидел мертвого пса, который, судя по всему, был зарезан.

«Так и думал, что что-то неладно» – взведя курок, сказал Берестов самому себе.

Пройдя дальше, он услышал кудахтанье домашних птиц на другой стороне двора. Дверь в дом же была открыта.

Войдя внутрь, чиновник увидел беспорядок и разбросанные повсюду бумаги. Казалось, что дом ограбили: на стенах, судя по пыльным отпечаткам, не хватало часов и картин. Дверцы шкафов были раскрыты, а кое-где даже вырваны наружу. Содержимое тумбочек и сервантов без какого-либо порядка лежало разбросанным на полу. Ступая по смятой одежде, распотрошенным папкам с бумагами и разбитой посуде, самонадеянный молодой человек прислушивался к каждому скрипу в доме. Он то опускал взгляд, пытаясь обнаружить на полу следы крови, то поднимал его перед собой прямо на прицел собственного оружия.

Изредка он останавливался, слыша хруст стекла под своими ногами. Это крошились разбитые рамки, в которых мирно покоились фотографии.

Берестов осмотрел дом, но не нашёл ни хозяев, ни свежих следов их пребывания здесь. Ему было очевидно лишь то, что здесь жил очень состоятельный человек: в доме имелась отдельная комната под кабинет, обставленная дорогой мебелью. Однако всё было пусто.

В камине лежали давно остывшие угли, на остатках ужина в просторной светлой столовой пестрила плесень.

Выйдя на улицу, Артём отправился к следующему дому. Затем к еще одному. К вечеру он обошёл уже все дворы и постройки и везде встречал одну и ту же картину: следы разграбления, отсутствие хозяев, убитые собаки и не тронутый скот.

« Кто-то знатно покуражился» – подумал Артём, как вдруг услышал топот коня вдалеке.

Выйдя на улицу, он увидел, как всадник подъехал к соседнему дому и, тяжело спрыгнув с лошади, вошёл во двор. Лица его не было видно. Чиновник хотел тут же проследовать за ним, но страх заставил его избрать в качестве средства выжидательную тактику. Он остался в кустах, внимательно наблюдая оттуда за происходящим. Через мгновение неизвестный появился с курицей в руках и стал упрятывать её в сумку на коне, но Берестов, набравшись смелости, выбежал из засады и направил на вора пистолет.

– Стой, тварь, а то застрелю! – крикнул он с надрывом, держа неизвестного на мушке.

– О Господи! – воскликнул мужчина, испугавшись внезапного появления чиновника.

Взору последнего предстал маленький бородатый мужичок лет пятидесяти, завернутый в несколько слоёв тряпья, поверх которых была надета женская шуба.

– Ты кто такой? – спросил воришка у Артёма.

– Это ты кто такой? – сказал Берестов, тряся револьвером.

– Раз у тебя пистолет, значит, и отвечать полагается первым мне. Меня зовут Митрофан, старожила я местный.

– Что здесь случилось?

– А это….Это я быстро объяснить не смогу, так что….

– Где все люди?

– Мертвы все.

– А ты один жив?

– Один, да и то мне недолго осталось, – произнёс Митрофан и, расстегнув шубу, показал, что одежда вся в крови.

– Ты ранен?

– Да, так что они всех тут убили, включая и меня.

– Кто они?

– Говорю же, разговор долгий. Помоги мне на лошадь забраться и поезжай за мной следом.

Берестов продолжал стоять, наставляя пистолет на Митрофана.

– Брось, будь я злодеем, так убрался бы давно отсюда.

Артём оставался на взводе, но оценив, что этот жалкий воришка ему вряд ли опасен, опустил пистолет. Немного подсадив старожила на коня, чиновник сел на своего и направился вслед за медленно скачущим Митрофаном.

По пути Берестов перебирал в голове свои версии произошедшего. Каждая мысль громко кричала о себе, отдавая невыносимым звоном в ушах. Чувство тревоги не покидало путника ни на секунду.

Наконец перед ним показались уже знакомые ровные ряды могил.

Митрофан замедлился и остановился у церкви.

– Я раньше здесь священнику помогал, в основном на кладбище. Смотритель я, выходит.

– И давно ты тут?

– Давно. Говорю же, старожила.

Сказав это, мужичок, который из-за бороды выглядел старше своих лет, достал из глубин одежды ключ. Крехтя, он слез с кобылы, и открыл дверь в приход.

– Зачем запираешься, если нет никого?

– Не думал даже об этом…. Привычка – вторая натура.

Пройдя сквозь пустой зал, герои вышли с другой стороны через открытую дверь на территорию самого погоста. Вдалеке виднелась маленькая постройка.

– Вон там мое жилище, – сказал Митрофан, не выпуская из рук курицу.

Внутри это самое жилище представляло собой маленькую мастерскую, где в углу стояло несколько деревянных крестов, а посередине недоделанный гроб, прикрытый крышкой.

– Располагайся, – сказал Митрофан и, взяв топор, вышел на улицу.

Возле пристанища смотрителя имелся старый пень, на котором тот и собирался разделать птицу.

– Начинай свой рассказ, смотритель. А то ведь мое терпение не бесконечно, – сказал Артём, выйдя следом.

Митрофан положил курицу на пенёк и, несмотря на рану, ловко отрубил ей голову.