София Ярыгина - Приключения Агриппины Петровны

У Батакова рассказы Анатолия вызывали живой интерес, он его попросил показать лабораторию. Через некоторое время, Батаков сделал так, что его взяли в экспедицию, он побывал и на подводной лодке и в батискафе. Вячеслав быстро входил в тему, и даже поступил на географический факультет дистанционного обучения. Это был уже другой Батаков. Новая струя его захватила и вдохнула жизнь. Леворукову даже не пришлось приводить в действие следующие пункты договора. Его друг благополучно переехал в другую для него реальность.

Семён Иванович собрался уезжать совсем в начале в Питер к Марии Ивановне, как он выразился осуществить контроль внедрения, а потом они с Леворуковым выезжают в Марсель. Организация их зарегистрирована, как международная, и клиенты могут быть отовсюду. Гриппе даже взгрустнулось. Семён Иванович взял номер Гриппинного телефона и оставил свой и Леворукова. Гриппа со словами Семёна Ивановича теперь была у них в базе данных внештатных сотрудников, Гриппа занесла их номера в свой телефон в строку контакты.

Была глубокая осень, сосед завозил яблоки в Гриппин подвал, рядом крутилась Варька, двадцатилетняя дочь соседа. Сидя в беседке у горевшего мангала, Гриппа наблюдала за погружением яблок.

– Варь позвала Гриппа, иди давай чайку что-ль попьём.

Варька присела на край лавки. Что бы занять время, Гриппа вспоминая разговоры с Семёном Ивановичем произнесла.

– Варь, вот пожелай себе что ты очень хочешь, но что бы голова не сомневалась в исполнении желания. Варька задумалась, потом зажмурясь со сладким выражением лица, растягивая снова произнесла.

– Я в белой шубке сажусь в свою машину.

– Да…подумала Гриппа, это наверное пространство долго Варьке будет подгонять.

Вслух сказала – ну жди, значит будет. Сосед закончил сгружать яблоки, и посадив Варьку в свой старый жигуль уехал.

– А не посидеть ли мне в подвале, повспоминать…

Гриппа сходила за складным креслом и пледом и юркнула в подвал. Яблоки стояли в ящиках на полках и занимали половину подвала. Стоял крепкий яблочный дух. Гриппа устроилась в кресле укрывшись пледом, взгляд её скользил по ящикам с яблоками, мыслей не было. Она потянулась за крупным румяным яблоком, и обтерев его о край юбки, смачно хрустнула, брызнув соком. Она стала припоминать фрагменты своей жизни под монотонно урчащую вентиляцию, глаза её слипались. Очнулась она, от того, что кто-то её тряс за плечо, открыв глаза она увидела испуганное лицо Леночки.

– Тётя Гриппа, что с вами?

– Я иду, смотрю подвал приоткрыт, и свет горит, думаю забыли закрыть, а тут вижу вы в кресле без чувств.

Гриппа протирая глаза, соображала, что ответить, не говорить же ей, что она в подвале решила жизнь свою посмотреть.

– Понимаешь Леночка, в моём возрасте яблочный воздух стимулирует иммунитет, я в интернете вычитала и вот решила попробовать, ну и вот… заснула.

– А я испугалась, верещала Леночка, думала, что-то случилось с вами.

Гриппа приняла горячий душ, всё же в подвале сейчас сидеть было холодно, и усевшись в кресло открыв очередной детектив на закладке.

Прошло три месяца. Вечером выпал снег, а уже утром под яркими лучами солнца, снег таял стекая блестящими струйками с крыш домов. Гриппа шла по улице, в воздухе носился щебет птиц и звон капели. Возле дома соседа, стояли старые жигули за рулем сидела Варька в белом полушубке из искусственного меха. Поравнявшись с машиной Гриппа от неожиданной мысли, даже поперхнулась.

– Варь, позвала Гриппа.

Варька вышла из машины и подошла к Гриппе.

– Ты что, сама теперь за рулём?

– Ну да, права получила и вот отец отдал мне эту колымагу.

– Варь, ну вот и сбылось твоё намерение! – Воскликнула Гриппа. – Ты в своей машине и в белой шубке.

Варька недовольно покосилась на машину потом перевела взгляд на свою одежду.

– Да это же старые жигули.

– Но машина всё же – вставила Гриппа.

– И шуба-то искусственная, стоит всего 3 тысячи.

– Но белая же, – не отступала Гриппа.

– Ну и почему ваше пространство, решило мне именно это подсунуть.

– Наверное уровня у тебя не хватило, констатировала Гриппа, входя в образ Семёна Ивановича.

– Что значит уровня? – насупилась Варька.

Гриппа напряглась вспоминая речи Семёна Ивановича.

– А это Варь, способность удерживать определённую частоту вибраций внутри себя, стойкость и последовательность в реализации принятых решений.

Варька тупо посмотрела на Гриппу.

– Тёть, Грипп, а попроще-то нельзя?

– Ладно, ну вот ты помогаешь отцу?

– Помогаю.

– А с какими мыслями?

– Без мыслей.

Гриппа задумалась. Должно же быть что-то внутри.

– А с каким чувством, нашлась она.

– Ну неохота, конечно, типа не сделаю точить будет.

– Воот – сказала Гриппа, а надо с удовольствием, с хорошими мыслями, быть благодарной отцу.

Это и есть высокие вибрации внутри, а значит и высокий уровень.

– А если не получается так? Не унималась Варька.

– Тогда действуй волей и убеждением себя.

– А вот Лерке машину купили без всякого уровня.

– А ты цени, те условиях в которых родилась, вот что бы ты делала, если б родилась где-нибудь, Гриппа задумалась и продолжала, например в Замбии.

– Ну и, чтобы я делала в Замбии? – спросила Варька.

Гриппа не знала, чтобы делала Варька в Замбии, и сказала, чтобы закончить разговор.

– Если бы да кабы во рту росли грибы.

Оставив Варьку, Гриппа двинулась в сторону книжного магазина за новыми детективами. Читать в компьютере она не любила, ей нравились книги бумажные, пахнущие типографской краской. Три месяца назад, Гриппа взялась за оживление знаний английского языка, для этого она отвела утренние часы. Во всём остальном жизнь текла по прежним рельсам, до тех пор пока в один из весенних солнечных дней, не зазвонил телефон, на дисплее высветилось – Семён Иванович. У Гриппы радостно забилось сердце. Она почувствовала, что её ждут новые приключения.

Рейсом Москва – Марсель Семён Иванович и Аркадий Игнатьевич Леворуков, через пересадку в Брюсселе, наконец добрались до Марселя. В аэропорту их встретил компаньон и друг Леворукова Завьялов Пётр Фёдорович. В девяностые годы Леворуков помог Завьялову иммигрировать во Францию и создать предприятие по изготовлению измерительной аппаратуры. В уставном фонде предприятия доля Леворукова, в части нематериальных активов, составляла 30 %. Он не вмешивался в работу предприятия и был доволен регулярными отчислениями на свой счёт. Завьялов разглядывал друга, он его не видел почти пять лет.

– Ты не изменился и седина тебя не берёт.

Забегая вперёд, он распахнул дверцу машины. За рулём сидел сын Завьялова. Точная копия отца, только намного моложе, у него были коротко стриженые волосы, торчащие щёткой, круглое лицо, полные губы, под густыми бровями светло-серые глаза, как и отец, он говорил на французском и русском языках.