София Ярыгина - Приключения Агриппины Петровны

– Ген, плюнь ты на всё. Я бы, конечно так никогда не поступила.

Она взяла его за руку и проникновенно посмотрела ему в глаза.

– Свет, ты знаешь в какой ресторан идти, меню я согласовал и оплатил, подойди там к администратору зала, сними два заказа. Погуляйте без меня.

Света продолжала держать его руку и понизив голос до шепота, глядя ему в глаза произнесла:

– Гена, я тебя люблю, я тебя полюбила, как только увидела.

Света пристально посмотрела на Гену. В его глазах были и всполох радости, и печаль и ещё что-то неведомое Свете. Он наклонился и поцеловал руку Свете, потом слегка пожал:

– Свет, я пойду, потом тебе позвоню, извини меня, – и медленно, повернувшись, ушел.

Гриппа с Карли, застывшие поодаль, наблюдали за этой сценой.

Ресторан находился неподалёку от концертного зала, на одной из улиц, где ресторанчики и кафе тянулись целой грядой. На пороге их встретил приветливо улыбающийся швейцар. Помещение ресторана было не большим, но очень уютным. Карли, задрав голову, стала рассматривать потолок.

– Грипп, посмотри, ведь это сделано из натурального дерева и такая затейливая резьба в квадратах.

Потолок был густо медового цвета, на окнах стояли массивные подсвечники. Вокруг круглых деревянных столов, опирающихся на витые ножки, стояли мягкие кресла с резными спинками вверху. Зал ресторана производил впечатление чего-то спокойного, устоявшегося и торжественного. Их столик, заказанный Геной, оказался в углу у окна. Карли, опускаясь в мягкое кресло, пришла в тихое блаженное состояние. Через окно были видны огни города, подсвечник на окне, погружал Карли в старину, где всё было неспешно и основательно. Агриппина испытывала похожее состояние, что и Карли.

Зато Свету это, похоже, не трогало никак. Было видно, что она переживает. Внешняя обстановка на неё не действовала. Официант подал первую часть блюд. Агриппина изучающее смотрела на содержимое большой красивой тарелки.

– Это, Свет, что?

Света взяла со стола заказной листок и пробежала глазами:

– Так, это петух в вине, с гарниром гратен дофинуа.

– Ну, надо же, а по виду хоть и красиво все оформлено, курица с картошкой. И назвали так не обычно, не курица, а петух, как будто это видно, чьё это мясо, да и гурманом надо быть, чтобы отличить мясо курицы от петуха.

Карли орудуя вилкой и ножом, попробовала блюдо.

– Мммм… божественно, как приготовлено… мне все равно, петух это или курица, но что за вкус… приправы великолепно сочетаются с мясом. А картошечка – то, просто объедение, смотри Грипп, дольки картофельные пропитаны сливками и специи чувствуются, здесь наверняка есть сыр.

– Карлина Владимировна, а Вы откройте кафешку, дом у вас стоит в нужном месте, крайнюю часть дома можно было превратить в кафе. Мне тетя говорила, что вашему содержимому подвала, мог позавидовать любой магазин.

– А что, Карли, – оторвалась от еды Гриппа, уподобившаяся Леворукову, – идея-то не плохая при твоем уме и энтузиазме, вполне можно сделать.

– Я не думала об этом.

– А ты подумай, – и Гриппа пригубила бокал с вином.

Зазвучало танго, саксофонист вышел вперед и проиграл вступление. Между столиками в центре зала, танцевали две пары, одетые в национальные костюмы, они работали здесь, по виду им было за пятьдесят. Когда заиграла следующая мелодия, к Карли подошел мужчина средних лет, он сидел с друзьями за столиком напротив, и пригласил на танец. Мужчина, представился Леонидом, попросил разрешения угостить компанию шампанским. Карли разрозовелась, глаза её блестели, по ней можно было сказать, что жизнь хороша и жить хорошо.

– И кто это? – спросила Гриппа, поводя в сторону Леонида рукой с бокалом.

– Иммигрант Леонид, живет здесь уже десять лет, услышал русскую речь и вот… угостил нас.

– Вот ведь, – заметила Гриппа, – как только соотечественники оказываются за границей, то сразу относятся к своим землякам гораздо добрей и внимательней.

– Ну, не всегда – протянула Света.

– Пусть не всегда, но замечают же, – и Карли повела глазами за соседний столик.

Гриппу пригласил на танец из той же компании плотный широколицый мужчина с густой шевелюрой и коротко стриженой бородой. Он явно ухаживал за Гриппой, в другой раз она пофлиртовала бы с ним, но не теперь, у неё голова и сердце заняты. Здесь, в ресторане, она, так ей казалось, была в безопасности и отдыхала душой, и телом, а дома у Жюля, как на войне, не поймешь откуда выстрелят. Гриппин партнер по танцам был тоже русский, а вот Светка танцевала с французом, который заглядывал ей в глаза и целовал ручки.

– Свет, какой у тебя галантный кавалер.

Светка хмыкнула:

– Козёл старый.

– В моём понимании, – сказала Гриппа, – старый козёл, это старик со слюнявыми губами, бегающими глазками и похотливыми ручками, которому нечем возместить внимание молодой женщины. У которого ни блестящего ума, ни славы, ни денег, а этот богат и известен в своих кругах, как сказали его друзья.

– Да на что мне его, старого похотливого козла, слава и деньги?

– Ну, кому-то нужны, как показывает жизнь.

Спустя еще некоторое время, подали ещё одно блюдо.

– По виду кусок мяса, красиво украшенный, – констатировала Гриппа, – как Свет называется?

– Кордон блю.

Карли отрезала кусок.

– О, внутри мясо чем-то начинено, по вкусу сыр и ещё что-то, похоже на ветчину.

Света не входила в тонкости приготовленного, она с неизменным аппетитом уминала свою порцию. За окном, на фоне темного неба, огни города светили ярко и празднично, а может быть, так казалось только Карли. Доев заказанный Геной десерт, это было фруктовое пюре, украшенное взбитыми сливками, Гриппа с Карли засобирались домой, а Света, похоже, вошла во вкус. Её пригласил в компанию молодой мужчина и Света, отправив на такси домой Карли с Гриппой, осталась в ресторане, как она выразилась «погулеванить».

Карли и Гриппа, подъехав к дому, почувствовали вновь напряженность, озираясь по сторонам, как будто ожидая нападения из-за угла, они вошли в дом, быстро заперев за собой дверь.

«Скорей бы уже Жюль приехал.» – подумала Гриппа, ей казалось, что с его приездом закончатся эти непонятные, пугающие нападения.

Карли раздевшись, улеглась на диване и подперев рукой голову, с мечтательным выражением лица, продолжала мысленно пребывать в ресторане.

– Ах, Грипп, это как в сказке, всё здесь красиво, и ты здесь жить скоро будешь.

– Хм, ты так говоришь, потому что знаешь, что скоро поедешь домой, и неизвестно что бы ты говорила, если бы перед тобой встал выбор, жить дома на родине, или здесь, в этой стране.

За окном послышался шум подъезжающей машины.

– О, Светик наша приехала, – и Карли отбросив одеяло, просеменила в длинной рубахе к двери.