Алла Снежина - Расскажи мне про убийство

– Ты шикарна! Я в восторге!.. Всё именно так и было. А теперь скажи, где я прокололся?

– Нигде! Я просто выдвинула гипотезу на основании того, что слышала от людей, а ты ее только что подтвердил!

Руслан откинул голову назад и громко расхохотался.

– Поймала! Впрочем, я и не собирался ничего отрицать. Глупо дурачить умную женщину, – он с нежностью посмотрел на Евгению. – Ну не томи меня, раскрой последний секрет.

– Когда Наталья Холод предлагала нам сделку, она упомянула о том, что у тебя имеется зуб на ее мужа. Несложно догадаться, что этот зуб вырос на профессиональном уровне, на личном-то вам делить нечего. Я спросила у тебя про увольнение из органов, и ты ловко ушел от ответа. Настаивать было бесполезно. Если бы хотел, то рассказал. Но твое нежелание делиться выдало тебя с головой. Ты хранил секрет, но какой? Из всего спектакля самой яркой для тебя оказалась история Светланы Самойловой. Ты с самого начала на нее как-то странно реагировал, много злился, раздражался, что-то недоговаривал. Когда мы явились к твоим сослуживцам за помощью, ты заявил: «Мне нужно всё, что у тебя осталось по делу той девушки, что погибла полгода назад». Он ответил: «Когда ты успокоишься? Нас тогда… Зачем тебе оно надо?» Ты еще, помнится, оборвал его на полуслове. А он похвастался, что специально для тебя оставил папку… И наша первая встреча с Дмитрием Прокопчуком, официантом из клуба Гусева. Он испугался и жалобно пропел: «Я ведь всё уже сказал», а потом в кафе: «Я же вам сказал!» Ты тогда не дал ему договорить, грубо приказав сесть. Но когда он успел тебе все сказать, если теоретически видели его впервые? Очевидно, ты уже разговаривал с ним раньше. О чем? При каких обстоятельствах? Светлана Самойлова посещала клуб Гусева, а следовательно, после ее смерти работников клуба должны были опрашивать. Я сделала логичный вывод: ты знал об этом деле, даже участвовал в расследовании. Кстати, твой бывший коллега подтвердил мое предположение, поведав историю твое увольнения. Разбить нос следователю, ворваться к прокурору. Столько эмоций у человека, который много несправедливости повидал на своем веку! Дело явно носило для тебя личный характер. Твои слова: «Ни шум, ни тишина, даже объединившись, не способны перекричать тоску». Упоминание в разговоре с Анной Фирсовой о том, что тебе приходилось терять близких. Кстати, ее история тоже произвела на тебя сильное впечатление. Ей ты очевидно сочувствовал больше всех… Итак, личное! Это серьезный аргумент!.. После увольнения ты не успокоился. Наоборот. Желание докопаться до истины в тебе только усилилось. Твоей единственной зацепкой была Елена Холод. С ней дружила убитая и с ней же тесно общалась перед смертью. А потом Холод требует закрыть дело. Кого может защищать отец? Конечно своего ребенка! Ты собрал на Елену полное досье, следил за ней, узнал ее привычки, поведение. И понял, что легко получить от нее информацию не удастся. Она пошлет тебя в известном направлении и пожалуется отцу. И плакала тогда твоя истина. Поэтому пришлось пойти на крайние меры – вступить в тайную связь, которую ты постарался скрыть от мира, запретив Елене общаться с тобой с помощью технических средств. На протяжении нескольких месяцев ты по крупицам собирал мозаику, и постепенно что-то стало вырисовываться. При расследовании дела Самойловой ты вел нас по тому пути, по которому прошел сам. Привез меня на дачу, заставил найти сережку, обратить внимание на царапины, штору, камни на клумбе. Аккуратно подводил меня к тем же выводам. Я еще удивилась тогда, как легко ты сложил картину, а ты сухо оправдался опытом оперативника… В день смерти Елены ты просто приехал на очередное свидание. Ее не было. Ты разозлился, но решил дождаться. Услышал, как подъехала машина, затем голоса и вышел через заднюю дверь, чтобы не светиться. Наблюдая за происходящим из сада, ты принял решение появиться внезапно, чтобы застать Елену врасплох, заставить ее испугаться и в страхе наболтать лишнего. Ты уже не сомневался, что Елена причастна к гибели Светланы, но многого еще не знал. И тебе нужен был откровенный разговор. По результату легко догадаться, что в тот вечер твоя ставка на страх сработала. Расправившись с ней в приступе ярости, далее ты разыграл спектакль с перевозкой тела. Во-первых, чтобы сделать дело об убийстве громким. Ведь оставить Елену в доме означало бы замять его. Ее нашли бы через пару дней свои и предприняли бы все меры, чтобы скрыть истинную причину смерти. Семье Холодов даже посочувствовали бы. А вот если труп дочери прокурора найдут чужие, например собаковод, и приедет рота полицейских, то здесь уже огласки не избежать… Ну и во-вторых, чтобы представить убийцу, которого ты согласился бы защищать, потому что другие наотрез бы отказались из-за чрезмерной очевидности улик. Официальное расследование смерти Елены Холод, сопровождавшееся всеми скверными подробностями, было твоим шансом раскрыть убийцу той девушки. При этом очень удачно в пьесу вписалась Наталья Холод. Своим появлением она избавила тебя от необходимости доказывать всем, что ты борец за справедливость и не веришь в виновность Сысоева… И твой замысел удался. Холод находится под арестом, ждет суда и долгого пребывания в тюрьме. Так же как и его сын Сергей, главный виновник твоей трагедией… В конце нашего расследования ты применил известный психологический прием, когда человека определенными вопросами и замечаниями заставляют прийти к необходимым собеседнику выводам. В тот момент у меня действительно было ощущение, что я сама выдвинула гипотеза и подтвердила ее обнаруженными уликами и фактами. А ты ведь ни разу не сказал, что Максим Сысоев является убийцей, но вынудил меня поверить в это… Ты по ней скучаешь? Светлана Самойлова была твоей возлюбленной?

Руслан замолчал. Он больше не улыбался. Его лицом овладели хмурость и злоба. Он долго смотрел на голые деревья, а потом заговорил хриплым голосом, в котором основную тему играла боль:

– Светлана была моей сестрой. Сводной сестрой. Об этом почти никто не знал. Ей было девятнадцать лет. Раньше мы мало общались, поскольку моя мать так и не смогла простить отцу его уход из семьи, несмотря на оставленную четырехкомнатную квартиру и постоянные денежные переводы. Но когда Светлана после окончания школы съехала от родителей в съемную квартиру, мы стали видеться чаще. Созванивались, вместе обедали. Она была очень живой девушкой. Энергичной, жизнерадостной, всегда улыбалась. Она хорошо училась. Мечтала стать мультипликатором. Хотела раскрасить мир яркими красками. А потом… потом она познакомилась с одной компанией в ночном клубе, где солировала Елена Холод. И изменилась. Я не сразу заметил разницу. У меня в ту пору был тяжелый период в личной жизни. Но когда понял, было уже поздно. Она превратилась в типичную тусовщицу. Очень красивую, ухоженную, модную, но холодную, бездушную. Мои упреки предсказуемо были встречены негативом. Она ничего не хотела слушать. Мы стали реже созваниваться, почти не виделись… Я был в отделе, когда мне позвонили и сообщили о том, что на заброшенной стройке найдено тело девушки… Я не поверил в то, что Холод отмазал дочь лишь из желания не создавать лишней шумихи. Здесь было что-то еще. Мои догадки подтвердились в частном разговоре с Прокопчуком, дежурившим в тот день в ночном клубе и подтвердившим, что девушки покинули клуб вместе… После увольнения я стал собирать информацию на Елену и ее брата. Чтобы узнать больше и попасть на возможное место преступления – дачу, – мне пришлось, как ты выразилась, «вступить в тайную связь». На реализацию других идей не было ни времени, ни ресурсов. Естественно я прибег к самым жестким мерам конспирации. У меня не было желания светиться в полицейских сводках, а тем более в «новой» жизни Елены. Да и на глаза Холоду нельзя было попадаться, он бы меня быстро раскусил… Информацию я собирал мучительно медленно. Елена дурой не была. Чтобы усыпить ее бдительность, пришлось долго терпеть, инициировать нудные разговоры и даже подсыпать ей снотворное в вино… Уже первый осмотр дачи дал мне подтверждение, что я шел в верном направлении. Я нашел отпечатки пальцев Светланы, ее волосы и сережку, которую я позже подложил обратно, чтобы ты ее обнаружила. Ты всё правильно подметила… А в тот вечер я действительно приехал на дачу лишь на очередную встречу. Дальше всё происходило в соответствии с твоими предположениями. Я разозлился, когда в доме оказалось пусто. Я вынужден был ждать. Они приехали уже за полночь. Развлеклись. А я смотрел в окно из сада. В поведении Максима прослеживалось какое-то намерение. Не уверен, было ли оно продиктовано желанием убить, но он точно собирался что-то предпринять. Не успел. Елена опередила его. Он опустошил бокал и рухнул на диван… Я чувствовал, что это был момент, который нельзя упускать. По опыту знаю, как начинают верещать преступники в состоянии страха. Я пришел и потребовал рассказать, что случилось. Она опешила. Сначала отнекивалась, пыталась лгать, изворачивалась. Я надавил психологически. И она поплыла. Обуреваемая злостью и ненавистью ко мне, выкрикивая нецензурную брань, мечась по комнате разъяренной фурией, оказавшейся в ловушке, она все-таки призналась в содеянном… Мне было больно, обидно… Но я не собирался ее убивать, я хотел уйти. В это момент у нее тормоза отказали. Она начала еще громче кричать, плакать, бросилась на меня с кулаками, говорила гадости о моей сестре, мол, так ей и надо, она была дурой, над ее попытками стать светской девой все насмехались, брат Елены просто на нее поспорил, а еще она сказала, что моя сестра исполняла роль эскортницы во время игр в покер… Я не выдержал. Я выпустил из-под контроля свою ненависть. Схватил, что попалось под руку и… Знаешь, в основе многих преступлений и отвратительных поступков лежит, как правило, человеческая слабость, а не зло… Всё произошло быстро и легко. Только когда она бездыханно упала на пол, я осознал, что случилось. Сожалел ли я? Нет! Я поступил плохо, но я не жалел. Дальше уже пришлось действовать обдуманно… Сергея я убивать не собирался. Это слишком просто. У этой семьи было много долгов перед окружающими людьми, перед обществом. И наверно пришло время оплатить счет… На Сысоева я изначально не рассчитывал: был уверен в его смерти. Но он чудом выжил. Меня всегда поражало, как сильны организмы и велика тяга к жизни у мерзавцев, проходимцев, преступников, наркоманов, алкоголиков и прочей человеческой нечисти и как слабы тела и желания благородных душ… Наталья Холод действительно возникла внезапно. Ее не было в моем плане. Как и тебя. Но всё оказалось к лучшему. Вы обе сделали мой черный замысел цветным, придали ему особый шик, позволили превратить банальную месть в захватывающее приключение. О «повисших» делах я не знал. Для меня глубина падения этой семьи оказалась таким же откровением, как и для всех. Но расследуя череду преступлений, я испытывал огромное удовольствие, поскольку вновь занимался любимым делом.