Олег Механик - Вечеринка а-ля 90-е

– У меня сердце кровью обливается, когда вижу свою шляпу на этой голове, – машет он рукой в сердцах.

– Мне она больше идёт! Согласитесь ребята! – Уксус нахлабучивает шляпу на голову и делает несколько шагов назад, неумело пытаясь изобразить «Лунную походку» Майкла Джексона.

– Ага! А Ленину кепочка в самый раз будет! – Весело кричит Светка.

– Дура! – Ленин зло сплёвывает сквозь щель в зубах.

– Нет, вру, тебе не кепочку надо, -злобно кричит заведённая Светка. – Я как твою голову вижу, так на неё мысленно тарелку со щами примеряю.

Ленин ещё раз машет рукой и под залп дружного хохота спускается в рубку.

– Я смотрю ты вырос, возмужал! Может тебе уже и скороварка впору будет! – орёт Светка вдогонку, но катер уже срывается с места, делает крутой разворот и несётся в противоположном направлении.

Яхта буквально сотрясается от шквала эмоций. Слышатся крики «Ур-ра-а», все обнимаются со всеми, Буратина убегает в трюм, откуда тащит очередную коробку шампанского. Хлопки пробок, струи пены, обливающие всех и вся, жадные глотки бодрящего напитка и следующая волна эмоций. Вечеринка получила новый импульс и разгоняется с ещё большей силой. Музыка возобновилась.

«Лондон гуд ба-ай,

Лондон прощай я здесь чу-ужой…»

Поют солисты группы «Кармен», а Поночка и Уксус вторят им хором:

«Ленин гудба-ай,

Ленин прощай пора домо-ой

Ленин гудбай…»

Разгорячённый глотком вискаря Геракл запускает длинную вереницу светящихся трассеров в небо. Мы с Буратиной бросаемся на него в попытке отобрать автомат. Но к нашему Вовику словно вернулась вся его мощь оставленная где то в девяностых. Он разбрасывает нас как щенков и рычит.

– Хуй вам а не ствол! Я его теперь никому не отдам! Кто вас защищать будет, детишки?

От второй попытки забрать ствол мы отказываемся и только и можем, что слёзно умолять Геракла, чтобы он больше не стрелял, извлёк патрон из патронника и поставил автомат на предохранитель. С великим трудом нам удаётся проконтролировать, чтобы он произвёл все эти манипуляции и только тогда успокаиваемся.

Я пробиваюсь сквозь галдящую, танцующую толпу и нахожу в ней Светку. Сейчас у меня есть веский повод, обнять её покрепче. Я обхватываю её стройную фигурку, сжимаю, что есть сил, приподнимаю над палубой, кружусь вместе с ней. Её нежная улыбка снова в нескольких сантиметрах от моих губ, я смотрю и не могу налюбоваться. Я мысленно глотаю слюни и облизываюсь в предвкушении, того, что уже скоро состоится то, о чём я неосознанно мечтал все эти двадцать лет.

Мы празднуем так, словно отбили атаку настоящих пиратов, и никто не задумывается о том, что в роли этих самых пиратов сейчас выступаем мы сами. Это мы захватили чужую яхту. Это мы взломали чужой сейф и похитили из него деньги. Это мы шантажируем владельца всего этого имущества.

Спустя время, празднующие равномерно распределяются по периметру яхты. Мотор заведён, и шкипер азиат снова держит курс в наше прошлое. Теперь мы со Светкой неразлучны, как Шерочка с Машерочкой. Держась за руки мы ходим из одного помещения в другое, примыкаем то к одной, то к другой тусовке. Прослушав несколько душещипательных песен, исполняемых Гераклом своей принцессе Вике, мы идём на бак, где танцуем под доктора Албана с Поночкой и его подружкой, затем перемещаемся на корму, где Уксус и Юлька свесившись за борт наблюдают за взбивающейся в пену водой. Мы не задерживаемся на одном месте дольше десяти минут, мы хотим быть везде, тусоваться со всеми и при этом находиться вдвоём.

Временами в моей голове случаются вспышки, словно я на секунду выпадаю из доброго весёлого сна и оказываюсь в реальности. В эти моменты в моей голове включается голос, который кричит: «Вячеслав Иванович, ты что совсем с ума сошёл? Осознай, что ты сейчас являешься соучастником угона яхты. Сколько тебе лет? Где ты? С кем ты? Что будет следующим, угон самолета? Ещё и эта баба. Тебе что, шестнадцать? Зачем тебе эти шуры-муры? Ну закажи ты себе проститутку, если совсем невмоготу, но во все тяжкие то зачем. Давай ка, Вячеслав Иванович, трезвей, приходи в себя, и чеши отсюда, пока не стало поздно!». Звуки этого голоса, наверное отпечатываются на моём лице, потому что Светка, тут же спрашивает «Что случилось?». Её нежный голос глушит эту занудную болтовню и я снова оказываюсь там, где мне хорошо. Точнее здесь.

Во время очередного круга, мы видим на баке беседующих Буратину, Поночку и Уксуса. Первая волна эйфории прошла, и настало время задавать вопросы. Мы присоединились к этой беседе, чтобы из первых уст услышать предысторию нашей вечеринки.

Оказывается, что эта история началась в городской бане. В этом нет ничего удивительного, многие истории начинаются именно в бане. В городе с численностью населения в пятьсот тысяч человек, бани нередко являются теми узкими местами, где встречаются старые знакомые, или заводится дружба по интересам. Именно в бане Буратина в первый раз увидел Жекичана. Так случилось, что после очередного посещения парилки они оказались за одним столом. Кто-то за этим столом завёл беседу про зажравшегося олигарха Смирницкого, который подмял под себя долю огромного торгового центра. Разомлевший от пара и от кружки пива Буратина поведал всем, что учился с этим Смирницким в одном классе и что сволочь он редкостная. Тут же появился человек, который поддержал его эмоции. Этот небольшой азиатской наружности паренёк рассказал, что десять лет работал у Смирницкого, был чуть ли не его первым вассалом и личным телохранителем, а недавно зазнавшийся олигарх выгнал его без выходного пособия. В этот самый момент и пробежала между ними искра, нашлись общие точки соприкосновения и темы для разговоров. Одно чувство двигало двумя голыми мужиками очарованно глядящими друг на друга, через уставленный пивом стол. Это чувство чем-то сродни любви и толкает на поступки не менее безрассудные и отчаянные. Понимание, что их объединяет чувство ненависти к одному человеку превратило неожиданных знакомых в кровных братьев. Из бани два новоиспечённых брата переместились в кабак, где продолжили беседу. Теперь у них была одна общая, неисчерпаемая, как Тихий океан тема. Надравшийся по случаю встречи с братом Буратина, откровенно рассказал ему всё о бесшабашной молодости и о том, какую роль в ней сыграл Смирницкий (он же «с-сука», он же Ленин). Брат Женя в свою роль рассказывал о работе у этой самой с-суки, или как его там, Ленина, о том, что служил ему верой и правдой, выполняя самые деликатные поручения. Ещё он рассказал, как эта ненасытная сучка, его жена, домогавшаяся до всей прислуги, однажды всё-таки затащила его в постель. Об этом единственном разе, каким-то образом и узнал Ленин, который незамедлительно вышиб Женю за дверь.