Олег Механик - Вечеринка а-ля 90-е

– Рано, или поздно, нам всем придётся просыпаться! – говорит Светка на выдохе.

– А остаться…остаться здесь, в этом сне, нельзя? – я с мольбой заглядываю в чёрные омуты глаз, как будто в её власти исполнить любое моё желание. – Ты бы хотела остаться здесь, со мной?

– Ты же знаешь, что это нереально! Мы взрослые люди и жизненный опыт показывает, что чудес не бывает. Но одно чудо, всё-таки случилось, это надо признать. – Она улыбается. – Я тоже чувствую что-то необыкновенное, того чего в обычной жизни так не хватает. – Она кладёт тёплую ладонь мне на запястье. – Слава, давай насладимся этим моментом и забудем, что всё в этой жизни имеет конец.

Я прижимаю её к себе, трусь щетинистой щекой о холёную щёчку, вдыхаю аромат её волос, шепчу на ухо:

– Света, я тебя…всегда…

«А-а-ха-ха-ха» – С палубы раздаётся радостный вопль Геракла и Светка, повернув голову, нежно улыбается и шепчет:

– Он как всегда вовремя! Пойдём посмотрим, что там случилось?

– Что-что…– говорю я с раздражением. – Хищника поймал.

Геракл прыгает по палубе и орёт. Со стороны он походит на постаревшего школьника из «Сказки о потерянном времени».

– Чё происходит? – спрашиваю я у Буратины, щурясь на солнце.

– Поймал! – Смеётся, радуясь за товарища Буратина.

– Кого, акулу, или кита?

– Нет, чуть поменьше! – Буратина неопределённо машет рукой в сторону.

Я смотрю на палубу на расстроенных Поночку и Уксуса, шарю глазами в поисках предмета бешенной эйфории.

– А где?

Поночка угрюмо показывает пальцем на Геракла, который сжимает что-то в кулаке. Я приглядываюсь и вижу торчащую из кулака острую рыбью мордочку.

– Вот это? Ха-ха-ха! – Корчась от смеха, я стекаю по стенке каюты на палубу. Как можно так радоваться какому-то мальку. Ребёнок – бородатый ребёнок!

На самом деле всё оказывается не так просто. Команды уже отчаявшись наловить что-нибудь на уху, договорились, состязаться до первой пойманной рыбки. Первая, поймавшая рыбу команда, автоматически выигрывает. Какой приз получают победители? Шикарный, они освобождаются от водных процедур в речной воде, которым приговариваются проигравшие.

– Ну что, детишки? Скидайте шмотьё, бассейн готов! – Геракл машет рукой в сторону борта.

– Так нечестно, – скулит Уксус, которому совсем не улыбается купаться в холодной воде. – Смотри, он уже дохлый, – показывает он на маленького ёршика, который одиноко поблёскивает в самом центре палубы как кубок победителя. – Его просто течением несло и он глазом за крючок зацепился.

– Какая разница, дохлый – живой! Уговор был?! Рыба на крючке?! Ну так чего пиздеть? Дамы и господа, добро пожаловать на водные процедуры!

Поночка и Уксус нехотя раздеваются, а их девушки застенчиво стоят возле борта. Зря они надеются, что кавалеры героически примут на себя их страдания. Заголившийся Поночка хватает Марину и прежде, чем та успевает что-нибудь сообразить, швыряет её за борт. Дикий вопль, всплеск, визг, матерки.

Поночка забирается ногами на перила, машет руками, готовясь к прыжку. Он уже не такой ловкий как в детстве, когда мог, сделав двойное сальто в воздухе войти в воду как нож в масло. Попытавшись выпрямиться, он неуклюже покачивается, чуть не завалившись назад, и сваливается в воду боком, как мешок с картошкой, поднимая вверх столб воды, словно упавшая бомба.

– А-а-а! – орёт его показавшаяся на поверхности голова. Рядом визжит и барахтается Катька.

– Стоп машина! – орёт Буратина, увидев, что головы плавающих остаются позади яхты. Жекичан глушит моторы, и теперь яхта дрейфует, плавно покачиваясь в серой воде. Уксус уже скинул штаны и явил свету свои лазурные в тёмно синий горошек трусы. Огромные, как паруса, они развеваются, хлопают, словно стяги, и готовы при первом сто̀ящем порыве ветра унести своего невесомого хозяина в голубое небо.

– А-а-а! Я сама-а! – орёт Маринка, увидев надвигающегося на неё бледного как бумага Уксуса.

Мы с Буратиной катаемся по палубе, корчась от смеха.

– Уксус, колись, ты где такие трусы купил! – заливается Буратина.

– Какой купил? Не видишь, это по-ха-ха-пошито по индивидуальному заказу. Ты посмотри какой материал, какие лекала, ха-ха-ха, – смеюсь я.

– А какой дизайн? Какая композиция! – подхватывает Светка.

– Уксус, это у тебя что, созвездие Большой Медведицы, или Марианская впадина? – продолжает издеваться Буратина.

Но Уксусу не до нас. Он ловит Маринку, как повар курицу, не спеша, крадясь к ней по палубе и широко расставив в стороны худые и длинные как верёвки руки. Маринка делает неожиданный маневр, бросившись навстречу птицелову и, проскочив под его рукой, бежит к трапу и быстро спускается вниз. Когда до воды остаётся полметра, Маринка визжит, зажимает пальцами нос и прыгает.

Мы продолжаем ржать.

– Уксус, ты не расстраивайся! Она не тебя испугалась, это всё твои трусы! – уставший смеяться Буратина, держится за рёбра.

Но шоу не заканчивается и нам стоит запастись воздухом в лёгких, потому что сейчас будет гвоздь программы. Уксус, развернувшись спиной к воде, спускается по трапу вниз. Как только его правая нога касается поверхности воды, он ойкает и отдёргивает ногу, словно маленькая девочка. Какое-то время он стоит, не решаясь повторить попытку, но Маринка форсирует события. Она подплывает ближе и лупит ладошкой по воде, с ног до головы обрызгивая худосочное тело. Уксус съёживается как котёнок и вжимается в трап. Я вспоминаю, что у Игорька всегда были проблемы с вхождением в воду. Мы уже заканчивали купаться, когда ему только удавалось окунуться.

– Маринка, снимай с него трусы! – азартно орёт Буратина.

Маринка уже делает попытку, пытаясь ухватиться за край синей материи, но Уксус, чувствуя недоброе, отпускается от перил и бухается в воду. Огромные трусы не дают невесомому телу погрузиться. Они медленно наполняются водой как гигантские резервуары, раздуваются, словно большие синие шары и какое-то время, бледный торс торчит над водой, как поплавок. Я держусь из последних сил, чтобы не потерять сознание от смеха, который вытеснил из организма весь кислород. Мне нужно досмотреть, чем кончится дело. Уксус двумя руками давит на пышную юбку, образовавшуюся вокруг его талии, воздух с хлюпаньем выходит из под огромных куполов и превращается в гигантские пузыри. Бульк, и худосочное тело наконец-то погружается в серую пучину.

Я заведён, я тоже хочу!

Я скидываю с себя олимпийку и треники и остаюсь в трусах. Слава богу, на мне не эксклюзив, а китайский «Кельвин Кляйн».

Ловко (как мне кажется) заскакиваю на перекладину, грациозно (опять же как мне кажется) поднимаю вверх ладони, ловлю баланс, на секунду замираю, нагибаюсь вниз и…

Нога соскальзывает, и я срываюсь.