Алиса Лойст - Светлячок для Летучего Голландца

Его взгляд опять вернулся ко мне на несколько долгих секунд, даже пожалела, что заговорила, поэтому смолкла.

– Он уже в городе. Я знаю, – опять заинтересовался своими руками. – Просто я устал играть в игры. Пока ты была без сознания, я позвонил дяде Коле и сообщение для Германа оставил. Так, что мы просто подождем всех действующих лиц.

– Слушайте, не могу понять одного. Я здесь причем? У вас разборки, а мне тут делать нечего. Использовали меня, как приманку и хватит. Что он вам сделал? Обыграл в карты на большую сумму? За решетку засадил? Что?

Он засмеялся. Страшный, каркающий смех, резкий, скрипучий, будто с трудом выдавливаемый. Лицо у Славы, похоже, свело судорогой, и уголок губы задергался. Пальцы сжались.

– Что смешного? И что за игры вы с ним играете?

Смех прекратился. А я окончательно утратила чувство самосохранения и продолжила болтать.

– Давайте, рассказывайте. Раз уж я здесь, втянутая во все по самые уши. Делать нам нечего, хоть время убьем.

Теперь его поведение нравилось все меньше и меньше. Движения более резкие. В глазах появился шальной огонь. Видно, что я подошла близко к больной теме.

– Я не такое же быдло, как Сергей. Мы с Германом коллеги так сказать.

– Ага. Еще один супер агент нарисовался. Вас, что на фабрике штамповали?

– Захлопнись!

Отшвырнул стул, схватил за волосы и дернул назад. Черт! Так точно лысой стану через пару часов.

– А выражаетесь совсем, как они. Издержки профессии. С кем поведешься, того и наберешься.

Дико поврашав глазами еще сильнее натянул пряди. Рот скривился. «Не стесняйся, покажи себя во всей красе. Я жду откровений».

– Я сказал, замолчи!

И ударил наотмашь, пока просто ладонью. Ожидаемый исход моей бравады, но все равно внутри желудок сжался в комок.

– Если хочешь знать, твой любимый Герман ничуть не лучше этих бандитов оказался. Денежки хорошие имел. Робин Гуд, романтик с большой дороги. Только денежки бедным не раздавал, естественно. На остальных ему всегда было плевать.

Чуть приподняв голову, посмотрела на него внимательно.

– Это не так.

– Это так! – и пнул стул, тот отлетел к стене, посыпалась побелка. – Золотой мальчик! Роль, конечно, себе выбрал удобную. Вроде, как и не при делах почти. И всегда держался по отношению к другим свысока. Ненавижу!

Улыбнулась криво, не смотря на ноющую щеку.

– Ненавидите, только за то, что ему легенду посимпатичнее подобрали? Какой бред. Как в детском саду…

И понятно, что получила еще порцию. Но не могла себя сдержать. «Завтра лицо будет, как лопнувший арбуз. Если до завтра доживу».

Слава круто уходил вверх по спирали своего гнева и теперь мерил быстрыми шагами пространство – разъяренный тигр в тесной клетке. Я сплевывала меланхолично кровь на пол.

– А сам ты чем лучше? Сергей и его ребята меня пальцем не тронули.

– Не тронули. Потом просто рядышком бы с Германом закопали. Вот и все благородство. И не надо меня сравнивать с этими уродами и извергами.

– Хорошо, хорошо… ты святой, а они плохие.

– Закрой свой поганый рот!

Навис надо мной, тяжело дыша.

– Он двуличный подонок! Красивая оболочка, а внутри полно дерьма!

– Удивил. Во всех нас полно дерьма.

Чуть успокоившись, присел передо мной на корточки. Задумался, потер лицо.

– Что верно, то верно. Но ничего. Я из всех них дерьмо повыколачивал.

– Из них? Из кого?

Звенели тревожные звоночки. «Остановись, не надо! Не зли его. Не заговаривай с ним об этом. Есть вещи, которые не хочется знать и не нужно знать». Но остановиться уже не могла.

Владислав чуть раскачивался из стороны в сторону, уйдя куда-то вглубь себя. «Сохрани меня Всевышний! Он же псих!».

– Слава, из кого скажи, пожалуйста, из кого еще ты дерьмо выколачивал?

– Не надо разговаривать со мной, как с сумасшедшим.

– Я просто задала вопрос.

– Я знал нескольких человек, что работали так же, как и мы. С новым паспортом, с новой придуманной жизнью. И вперед на благо родины и отечества подставлять свою башку.

Замер, привалившись к стене, и закрыл ненадолго глаза.

– Только у них не было семьи. А у меня жена двое детей. Но раз надо, значит надо. Зато Герман, похоже, получал удовольствие от каждого дня такой жизни. Адреналин, ходишь по лезвию.

– Возможно, ты преувеличиваешь?

– Нет. Я его знаю, как облупленного.

Достал пистолет и задумчиво постучал рукояткой по ладони.

– Пришлось сесть ненадолго. Связь с семьей терять не хотелось. Предчувствие было поганее некуда. И я попросил его присмотреть за моими, по возможности. Не оставляй их, просил. Проверяй. Они для меня дороже всего на свете…

Можно было и не слушать концовку, чтобы понять, каков финал истории.

– Я даже не был на похоронах. Понимаешь или нет? Меня кто-то слил, крыса. И все. Их нет. Моя жизнь закончилась, когда я увидел три холмика на кладбище. Пока не увидел, не верил.

Я закрыла глаза и сглотнула с усилием.

– А он стоял рядом, говорил какие-то слова поддержки, еще что-то. И не он один. Я запомнил все лица, что были тогда. Всех, кто с серьезными, печальными минами пытались мне соболезновать. А где они были раньше? Почему не защитили? На что их соболезнования мертвецам?

– Я понимаю тебя. Но невозможно все предусмотреть.

– Да пошла ты со своим пониманием! Невозможно предусмотреть? – передразнил меня. – А все и не надо. Просто надо было охрану усилить. А не пару идиотов в машине, оставить, которые даже Титаник не заметили бы.

Походил еще туда-сюда.

– Нет. Я так этого не оставил. Долго собирался, искал. Но нашел их всех. Нашел, чтобы они все заплатили по счетам. Германа оставил напоследок. Его труднее всего было зацепить. Нигде долго не задерживался, никаких длительных связей, друзей. Год-два и снимается с места. Он чувствовал, что я ему дышу в затылок.

Чуть успокоился и вернулся ко мне, сел поближе на корточки перед стулом.

– Чувствовал, но ничего не предпринимал. Кроме бесконечной беготни. Он ведь далеко не трус и парень рисковый. А потом я понял почему. Из-за тебя. Не хотел, чтобы о тебе стало известно.

Криво улыбнулся.

– Как видишь, не помогло. Сколько бы раз не уводил в сторону, а ведь все равно к тебе возвращался. Я удивился. Честно. Никогда бы не подумал, что он на такие чувства способен. На более или менее серьезные чувства.

Я покачала головой. Стараясь не скатываться в истеричное состояние, попыталась пробиться к нему за стенку из гнева и боли.

– Думаю, не во мне дело.

– О чем ты?

– Герман просто убегал. Не из-за меня. Наверное, сначала не мог понять, кто устроил вендетту. Вариантов же много. Список большой. А когда понял, то не поверил до конца в такую возможность. И просто тянул время. Надеялся либо найти тебя поговорить, либо, что сам одумаешься. Он ведь понимал твое состояние и причины…