Алиса Лойст - Светлячок для Летучего Голландца

Стоп! Какая работа с моей-то физиономией! Тело тут же отозвалось тупой болью на воспоминания о вчерашнем насыщенном дне. Неужели все это произошло со мной на самом деле? Может просто кошмар приснился?

Прошлась по рукам, что обнимали меня. Это Герман. Успокоено вздохнула, сняла их с себя и осторожно выбралась из кровати. Ой, как же ломит все! Доползла до ванной, включила свет и замерла у зеркала. Мать моя! Мне ничего не приснилось. Подошла поближе, не стесняясь в выражениях, высказала, что думаю, по поводу своего вида и вообще ситуации, в которую попала. Даже слезу пустила. Включила холодную воду в раковине, побрызгала в лицо.

Ничего не помогало, села на пол и зарыдала. Стянув с вешалки полотенце, уткнулась в него, чтобы немного заглушить издаваемые, утробные звуки. Надо выплакаться одной. Так сказать в свое удовольствие. Мужчины не выносят женских слез и начинают утешать, дабы этот поток прекратился. Одно дело, если это было и было вашей целью. Но мне в основном хочется в подобные моменты, чтобы наоборот все ушли, оставили наедине с самой собой. Чтобы никого. Не стесняясь выплакать все, что скопилось на душе. Прямо, как сейчас.

Намочила полотенце холодной водой, умылась и вернулась обратно в комнату. Присела на край кровати и вгляделась в лицо человека, что лежал на ней, разметавшись среди одеял и подушек, раскинув широко руки. Даже во сне еще не мог расслабиться – между бровей залегла складочка.

Я разглядывала его, будто видела в первый раз и не понимала, что же он делает в моей постели, в моем доме. Ведь когда-то мечтала, грезила, что Герман будет моим мужем. Будем жить вместе, строить совместные планы, растить детей, всей ватагой ездить на юг отдыхать, гостить у родственников сначала у моих, потом у его, шумные семейные сборища…

Вот незадача, я совершенно не в курсе есть ли у него какие-нибудь родственники, хоть бы и дальние. Опять навернулась слеза. В голове пронеслись слова из песни Валентины Толкуновой и ее нежный голос:

«Мой придуманный мужчина,

Скоро наша годовщина:

День, что нагадала

Я тебя». (текст Василий Попов)

Точно. Мой придуманный мужчина.

Не смотря ни на что, верила в наше будущее. А ситуации бывали разные. Самые неприятные и щекотливые. Например, такие…

Сказать нечего, я была в шоке тогда. Первые несколько секунд. А потом накатил стыд, страх, обида. Такой вот жгучий коктейль, что выжег внутренности.

Голландец тяжело смотрел на меня. Дверь в комнату была открыта не очень широко, но видно было достаточно. На стуле сложена, мужская одежда, постель вся разгромлена – смятые простыни, одеяло почти на полу. Вадим Петрович, мой начальник и параллельно любовник, был вообще затейник по части позиций. «О чем только я думаю? О какой-то ерунде».

Ступор немного стал спадать. А с какого такого, простите, перепугу, я стою тут и чувствую себя, значит виноватой? И даже вот чувство стыда смотрите, поднялось. Будто обещала ждать из армии и в первый же месяц загуляла с его лучшим другом.

И подняла голову, спокойно встретив этот осуждающий взгляд. Он так и стоял, опершись руками о дверные косяки.

Да и черт с тобой!

Сжала покрепче полы халата. Нам и говорить не нужно было. Все было сосредоточено во взглядах и напряжении между нами, как электрическое поле.

Да, я понимаю, как бы ему хотелось закатить, возможно, скандал, разгромную речь о моей бесстыдности. О том, что, мол, говорила «люблю жить не могу, не уходи». О том, что доверял, рвался ко мне из последних сил (в этом месте у меня вырвалась косая усмешка, что выбесила его окончательно). Больше года рвался, все никак вырваться не мог. Невезение, какое вышло. А женщина твоя не дождалась, змеюка подколодная.

Немую сцену прервал сосед по коммуналке. Всего у нас было четыре комнаты. Семеныч как раз двинулся на кухню, взяв для конспирации кружку. Не помню, когда видела его в последний раз пьющего чай. В мозолистых, желтых пальцах обычно мелькала рюмка. Глаза жадно шарили по нам и открывшемуся натюрморту в глубине комнаты. Какая гадость, как собака на помойке. Расплывшись в глупой улыбочке, он обратился к Герману.

– Что, не дождалась тебя, красава?

Не стоило так шутить. Семеныч и сам это понял, когда ощутил на себе тяжеловатый взгляд. Быстро поджал хвост и засеменил на кухню, тихо бормоча:

– А что я? Просто спросил…

Так ничего и, не произнеся, Голландец оттолкнулся от двери, резко повернулся и ушел.

Я нащупала рукой сзади себя стул и присела. Все никак продышаться не могла, руки тряслись. Что делать? Как объяснить? Его не было почти полтора года. С каждым днем срываешься в бездну все больше от отчаяния, безденежья, от вечных скандалов с соседями по квартире. От просто тоски, хотелось сдирать обои зубами со стен. И временами думала, что схожу с ума.

В дальнейшем такое чувство у меня еще не раз возникало, но пока речь лишь об этом отдельном отрезке времени.

Дверь захлопнулась. От неожиданности подпрыгнула и уставилась на вошедшего мужчину в недоумении.

– Свет, а кто это был?

Вадим Петрович не был идиотом. Если видел хотя бы пару секунд нашего немого шоу, то уже все понял. Но он был и намного старше и спокойнее и просто спросил.

– Это… это из прошлой жизни.

– Приподнимись, пожалуйста.

– Что?

– Приподнимись, говорю. Штаны возьму. Ты сидишь на них.

– Ой!

Пересела на кровать, стараясь не смотреть, как он переодевается. Вдруг самой стало тошно от всего происходящего.

Послышался скрип стула и в поле зрения оказались серые штаны. Подцепив мою ручку, немного погладил по голове.

– Как прошлая жизнь этот молодой человек совсем не выглядел. Я не к тому, что сейчас устрою тебе сцену ревности. Это ерунда. Но я вижу твое состояние. Что случилось?

И тут я зарыдала в голос. Любовник спрашивает о другом любовнике – мир сошел с ума.

– Ох, горе горькое. Да, что произошло-то?

– Он… Его не было больше года… А он такой бабник, повеса… Я просто не надеялась или наоборот надеялась, ждала. Но не особо верила, не позволяла себе верить. Никакой весточки… ничего…

Из груди вырвались наружу все сдерживаемые до этого эмоции.

– Ясно. Парень красивый. Это я заметил.

– Он просил, говорил….

Послышался веселый смешок.

– Девочка, дорогая, забудь все это. В его годы я тоже много что обещал, заговаривал зубы, если кого-то хотел получить.

– Нет, он не такой.

– Неужели! Не рассказывай байки. Его не слышно, не видно было довольно продолжительное время. А тут оказался опять в нашем городишке и вспомнил про тебя. Память видимо хорошая.

Пересев ко мне на кровать, подставил плечо.

– Чувствую себя почти праведником. Но глядишь, мне зачтется. И вот, что расскажу тебе по большому секрету. Однажды со мной конфуз вышел. Послали меня повторно в командировку, не помню уже, как город тот назывался. Захожу, значит, как обычно вечером в ресторан, пристраиваюсь к красотке одной: «Можно ли с вами познакомиться, прекрасная незнакомка?». А она засмеялась и посетовала на дырявую мужскую память. Мы уже знакомились близко за три года до этого. Вот так вот!