Елена Лампига - Старушка на курьих ножках

–Но как же…мои вещи? Они в отеле.

–Так съезди забери.

В голове у старухи крутились механизмы какой-то непонятной пока схемы. Бруно читал это по ее лицу, пытался разгадать. Но у него ничего не получалось. Бруно почувствовал, что с самого начала всей этой истории его как будто используют втемную.

–Катька борща наварила. Укусныыыый! Сейчас пообедаем. – Она подмигнула. – А там и за пожитками поедешь.

–Борща можно! – оживился шофер. – Ну правда, мужик. С утра ж не жрамши!

«Где-то я уже слышал про борщ», подумал Бруно. Тут в голову ему яркой вспышкой пришло озаренье. Он пригляделся к бабке.

Diable! Не будь этого дурацкого антуражу, он понял бы все сразу. Лорнет и тюрбан сбивали с толку, но теперь он почти не сомневался, бабка была похожа на старого Лурье невероятно.

Да что же это? Как??? – мысли лихорадочно бились в голове. Пожалуй, стоит действительно остаться. От бабки ничего не добьешься, нужно пообщаться с местными, возможно, и девицы что-то знают.

–Я согласен, мадам. Благодарю за приглашение. – Он наклонил голову и даже щелкнул каблуками, уголки губ приподнялись в коварной улыбке.

–О! Завербован голубчик! – Это вошедшая Катерина комментировала его выпады. Брюнетка подошла к Луизе, что-то шепнула. Бабка пожевала губами, нахмурилась.

–Знакомьтесь, девочки. Наш гость месье Бруно Дюпре, – сказала бабка отстраненно. – Накормите мужчин обедом и отправляйтесь, – велела она.

–Катерина, – нараспев произнесла блондинка, протянула прохладную руку.

–Варвара…– Брюнетка взялась за юбку воздушного платья, растянула подол, смешно присела, – аvec plaisir. – Бабка прыснула в кресле.

Обед накрыли в кухне. Наскоро перекусив, собирались в музей.

-Присмотри там за ними, – наставляла Луиза Катерину. Обе они стояли у окна. Варвара и Бруно ждали у машины. Он что-то рассказывал ей, она смеялась.

–Нужно? – Катерина взглянула на Бруно, удивилась. – Он вроде приличный.

–Наоборот, дурья башка! – шипела бабка. Катерина перевела взгляд на Варвару, удивилась еще больше.

–Аааййй, – Луиза приподнялась на носки, что-то прошептала Катерине на ухо. – Ну все, теперь с богом! – Она отпустила девушку и вернулась к наблюдениям из окна. Через несколько минут машина взметнула клубы пыли и скрылась за углом.

4

Грузный мужчина в милицейской форме стоял у входа в музей, окруженный шумными сельчанами. Живое кольцо все время сужалось, норовило поглотить мужчину. Он громко командовал, вытирал шею огромным платком, задирал фуражку, она снова сваливалась ко лбу.

–Так, граждане! Всех, кто может что-то рассказать по делу, прошу изложить на бумаге и передать мне! А толпиться тут нечего! Разберемся! Расходимся! Расходимся! – Разгонял он гомонящую толпу. Кольцо немного раздавалось.

–Как же! Разберетесь! Я вот тебя, Петрович, просила Рыжуху отыскать! Отыскал? – Тетка в цветастом платье с горечью махнула рукой.

–Это ты, Зинаида, Василия своего спрашивай, куда он Рыжуху свел. Ты ж заявление забрала?

–И забрала! Тебе лишь бы на невинного человека напраслину навести. До правды тебе и дела нет. А с Васькой я сама разберусь! Без протоколов ваших!

В толпе наметилось оживление, сельчане понимающе загоготали. Кольцо снова сжималось вокруг участкового.

–Ты мне, Зинаида, смуту не наводи! Без тебя смутно. Развели тут, понимаешь!…Самогонку самогонкой запиваете! Рабочие жалуются, не успевают материалы на мост привозить. Песок и тот разворовали! Песку вам мало? – Петрович тряс кулаком с огромным платком, кипятился все больше – вот-вот хватит удар! – У кого найду хоть палку со стройки – посажу к чертовой матери, чтоб другим не повадно! Кольцо снова раздалось, сельчане притихли, пятились назад. На месте каждый раз оставалась только старуха Кузьминична, мелко трясла головой.

–Тебе чего, Кузьминична? – накинулся на нее участковый. – Об убитом имеешь, что сказать? Нет? Иди домой!

–Савелича черти порешили, знамо дело! – раздалось в толпе.

–Ты мне по существу давай излагай.

–А я и по существу. Савелич на кладбище чертей видал позатой ночью. Видать, пошел убедиться, что, значит, не померещилось ему. Вот они его и утащили к себе. – Кольцо уплотнилось, загудело. Старухи размашисто крестились.

–Тьфу, – сплюнул Петрович в сердцах. Казалось, он стоит посреди грандиозного хоровода, управляет им при помощи платка, хоровод то сходится, то расходится.

–Да это дух Мишанин по кладбищу бродит, упокоения ищет! К своим он просится, а лечь не может – тела-то нету! – Подлянчане заспорили на излюбленную тему. Загадочное исчезновение хозяина поместья уж сколько лет не давало им покоя.

–Ну началось! – Участковый уверен был, что самые невероятные толки и домыслы распространялись среди граждан не без участия самой графинюшки, как ее окрестили местные. Да и правоохранительным органам и ему, Петровичу, лично бабка попортила немало крови. Писала заявления и жалобы, подкидывала гипотезы одна дурней другой. В общем, вносила смуту в некрепкие умы, вела диверсионную деятельность. Делала она это намеренно, уводя следствие в сторону, Петрович об этом догадывался.

–Граждане, граждане! Повторяю последний раз! Разберемся! А сейчас по домам! – Никто не сдвинулся с места. Участковый развернулся, вознамерился выйти из окружения и тут увидел Варвару, директрису музея, дочь неупокоенного Мишани. Рядом с ней лыбилась Катерина. Витька что-то внушал молодому смуглому мужику, махал руками, приседал, хлопал себя по коленям. ОПГ в сборе, подумал Петрович. Не хватает только вождя.

–Варвара Михална, приветствую. – Петрович направился к ней. – Мне с тобой поговорить…Пройдем внутрь, отпирай. – Вся толпа мигом развернулась в направлении входа в музей.

–Куда? Посторонние остаются здесь! Ждут дальнейших указаний! Пройдем, Варвара. – Они вошли в здание музея. По дороге Петрович четко по-протокольному обрисовал Варваре случившееся.

–Ну показывай, где тут у тебя Савелич обретался? Какие функции выполнял, за что отвечал....

–АлексанПетрович, Савелича нашли на кладбище, а не в музее.

–Да нашли-то нашли, Варвара. Да вот только получается, что на том кладбище ему и делать было нечего. Он же кладбище не охранял? Только музей?

–Только музей, – подтвердила Варвара.

–Вооот. А мои уж проверили – на том кладбище у Савелича нет никого. Там же только Красовские лежат, да усадебные работники. А у деревенских свое кладбище и вся ИванСавелича родня на нем похоронена. Вот такие дела, – Петрович снял, наконец, фуражку, вытирал голову платком. Сопел недовольно.

–Что ты, АлексанПетрович, маешься-то так?

–Да мне эти ваши Заподляны вот уже где, Варвара! – Он резко маханул рукой поперек горла. – Всю картину мне портите! Везде тишь да гладь, а в Заподлянах то люди пропадают, то черти появляются…