Елена Лампига - Старушка на курьих ножках

–Кать, ну не могу я, понимаешь? Не могу! Ты все прекрасно знаешь. И давай закроем тему. – Варя привычно отбрыкивалась от подруги.

–Конечно, давай закроем…Но знай! Это я не могу смотреть, как ты надрываешься, – не унималась та. -Ну посмотри на себя! Графинюшка наша свежее. – Графинюшкой Катька называла бабушку Варвары Луизу Вацлавну, старушку преклонных лет, весьма деятельную и темпераментную особу, надо сказать.

–Кто на свете всех свежее, и румяней и вреднее.., – пробормотала Варя и с жаром задышала на стекло. Сегодня в музее был выходной и они решили заняться уборкой.

–Вот на той неделе Борис Иваныч приезжал. Хороший же дядька! Явленского просил. А он уже месяц, на минуточку, ездит! Ну хочет Явленского – сделай дядьке приятное, продай!

–Кааать! – Варвара перестала мыть окно и посмотрела на подругу.

–Я сказала, что мы подумаем.

–Каааааать....

–Ну что, Варь?

–Я бы вот вас двоих продала. Тебя и графинюшку в довесок.

–О как! А крепостное то право отменили, не слыхала?

–Рано отменили!

–Да и бабушка в довесок идти не может. Бабушка может идти в наказание. За очень тяжкие грехи, – изрекла Катька. – Я все. Тебе долго еще?

–Нет. Одно окно. И стирка.

–Угу. – Катерина вылила воду в куст отцветающих пионов, поставила ведро и уселась на мокрые еще ступени. Откинулась назад, задрала голову к солнцу. – Жара-то какая! А пойдем на речку сегодня, – прокричала она подруге в дом.

–Пойдем, – сказала Варвара совсем рядом. Она уселась сбоку от Катерины и тоже подняла голову. Лицу тут же стало нестерпимо горячо.

–Устала?

–Вообще? Или сегодня?

–Да ну тебя.

–Мне сегодня сон такой дурацкий приснился. Как бы не случилось чего. Маетно что-то.

–Борис Ив…

–Кать, не нервируй, а? Нет у нас Явленского. Ты это знаешь лучше всех!

–Есть!

–Это НЕ Явленский! – Варя подскочила и ушла в дом, раздраженно печатая голыми ступнями по полу.

–Зато какой это Неявленский! – улыбнулась подруга.

Франция, Париж

Бруно Дюпре нажал кнопку отбоя, потер глаза спросонья. Зачем, интересно, старики встают в такую рань? Он велел Жоржу приготовить кофе, решительно встал, прошел в ванную, принял душ. Все это время он гадал, что же на самом деле произошло. По телефону Филипп не стал ничего объяснять. Дааа, дед не давал ему скучать. С тех самых пор, как тот фактически отошел от дел, а Бруно возглавил его ювелирный дом, деду не жилось спокойно. Бруно еще только застегивал рубашку, а Жорж уже известил о приезде месье Филиппа Лурье. Бруно улыбнулся. Со двора он что ли звонил? Мужчина сбежал вниз по лестнице навстречу посетителю. Филипп стоял в мраморном холле у громадного зеркала. В руках он держал небольшой кейс. Филипп был стар, но отчаянно молодился. Одет он был в светлый утренний костюм в полоску – в петлице неизменно цветок!, элегантный шейный платок закреплен утонченной английской булавкой. Шляпа сидела на голове с неподражаемым шиком. Щеголь! – подумал Бруно и расцеловал старика.

–Ты сегодня не ложился? – улыбнулся он. Старик не был ему родственником, но их семьи дружили, сколько Бруно себя помнил. Они были очень близки. Наследников у деда не было и он сделал Бруно своим преемником.

–Бруно, мальчик мой. Нам нужно поговорить. – Сегодня дед был необычайно оживлен.

–Я уже понял. Идем. Выпьешь кофе? Что говорит тебе прекрасная Анри по поводу кофеина? – Бруно частенько подтрунивал над стариком. Тот умудрялся заводить шашни с мадам вдвое, а то и втрое моложе себя. Теперь у него случился роман с докторицей. Он, кажется, привез ее из Довиля, куда ездил недавно поправить здоровье по совету предыдущего врача. Врач запрещал деду всё, рекомендовал тишину, чтение и постельный режим! Из Довиля тот приехал окрыленный, помолодевший и с новым врачом. Бруно развеселился.

Они прошли в малую гостиную, где вышколенная горничная в форменном платье строгого покроя уже разливала дымящийся кофе в миниатюрные чашки тончайшего фарфора.

–Я тебя слушаю, Филипп. На тебе нет лица. Все в порядке?

–Бруно…скажи мне. Помнишь ли ты то колье с розовым бриллиантом?…С ним еще произошла такая пренеприятная история в России.

–Болин и Ян? Разумеется, помню…– Бруно насторожился. Загадочные приключения с этим колье уже начинали ему надоедать.

Дед мялся и ерзал, складывал губы трубочкой, хмурился. Бруно не собирался ему помогать. Он уже давно изучил повадки старого бонвивана и не поддавался на его провокации. Вот и в истории, произошедшей в России, он чуть было не лишился своего честного имени. А все из-за неуемного авантюризма Лурье.

–А скажи мне, ты показывал его кому-нибудь?

–Твоему старому знакомому. Месяц назад. Ты сам рекомендовал мне его. Почему ты спрашиваешь?

–Позволь старику взглянуть на него еще раз. Ммм? Ты не против? – Старик излишне оживленно похлопал Бруно по колену, глаза его лихорадочно горели.

Бруно прищурился, он чувствовал всем нутром, что-то происходит.

Однако, он молча поднялся, рукой пригласил Филиппа следовать в кабинет. В кабинете Бруно нажал на какие-то кнопки, деревянные панели разъехались, открывая проход в скрытое до того помещение. В помещении горел специальный свет и бесперебойно поддерживалась специальная температура. Всюду на полках стояли бархатные коробки и коробочки, лежали свертки. Здесь временно хранились особо ценные украшения до того, как их описывали и передавали в банк, а также драгоценности, с которыми Бруно не желал расставаться. Здесь же расположена была его личная коллекция – Бруно Дюпре был страстным поклонником дорогого старинного оружия. Он достал одну из коробок, вернулся к столу и открыл ее перед стариком. По кабинету пробежали перламутровые всполохи, лицо старика осветилось. Он лишь мельком взглянул на бриллиантовое колье искуснейшей работы.

–Отменно. Отменно! – неизвестно чему возрадовался он.

–Филипп…Может объяснишь, что происходит?

Россия, поместье

Сменив белье в жилых комнатах – простое бязевое в своих и шелковое с рюшами в бабулиной, подруги отправили его в стирку.

–Как думаешь, бабушка не будет гневаться, что мы ее шелка со своим ситчиком вместе стираем? Не погребует? – Катерина в притворном ужасе приложила ладошку к губам.

–Не погребует. В нашем доме власть принадлежит пролетариату. А бабушка на перековке.

Тут не желавшая мириться с перековкой бабушка зазвонила в колокольчик.

–Где вы там ворохтаетесь? За смертью посылать…

–Ба, откуда тебе известно про смерть? – Это Варвара. Она была родная внучка и высказывалась более революционно, чем Катерина, внучка приобретенная.

–Ба, а расскажи, как ты Наполеона видела, – захихикала Катька.

–Эхх, дурехи, никакого уважения к старости. Наполеона не видала. А вот с Сашей знакома была. – Воспоминания накатывали на бабулю как-то бессистемно.