Ксения Руднева - Не делай бывшему добра

– Неужто ты даже не поинтересовалась, кого на постой пустила? – подивился Серый. – Страничку там в соцсетях не посмотрела?

– Ты есть в соцсетях? – с сомнением обратилась я к Ковальскому.

– Ага. Специально нанятый человек фоточки мои выкладывает, о жизни пишет, – с готовностью подтвердил тот.

– Идиотизм! – припечатала я. – А таксистом для чего прикидывался? – обратилась я к Серому, не желая впредь с Максом иметь ничего общего.

– Да вот и мне интересно, – посмотрел тот на блондина не без любопытства, однако настроен был все равно доброжелательно.

В свою защиту Ковальский заявил, что мы тоже не спешим с ним делиться, чего ради так рьяно разыскиваем Бора. В баечку о том, что Серега столь сильно за меня осерчал, он, ясное дело, надолго не поверил. Тем более, что на близких родственников или влюбленную парочку мы с Серым не тянули. Пришлось отделаться фразой о том, что у меня из сумочки украли кое-что очень важное. И в связи с этим мы сильно негодуем. От того и бегаем, как ужаленные.

Со своей стороны, Макс поделился сведениями о том, что не так давно на горизонте объявилась некая фирма, весьма интересующаяся блондиновским детищем. Причем, интерес свой не скрывающая и в средствах достижения цели не стесняющаяся. Существует эта фирма не более, чем полгода, оформлена на подставных лиц, и кто за этим стоит выяснить Ковальскому пока не удалось. Но продавать абы кому собственный бизнес, как и расставаться с ним в принципе, Макс был не намерен. Потому и скрывался под личиной таксиста, попутно пытаясь выяснить, кому с столь сильно понадобился. Про логичность сих действий промолчим, видимо в разработке мобильных приложений дюже ценится такое качество, как нестандартность мышления.

В квартире у меня, кстати, ошивался по той же причине. И в помощники нам набился от того, что сильно подозревал: именно его в той подворотне ребятки поджидали, а я со своим ценным грузом просто под руку попалась.

Я за время максовской исповеди закономерно пришла к выводу, что все обрушившиеся на меня проблемы – из-за Ковальского, и, не слушая никаких оправданий, выставила того в компании Серени из дому. Терпение мое лопнуло: сами пусть разбираются, кто и зачем на кого напал, и куда подевал документы, а у меня своих дел по горло. И так работу запустила – дальше некуда.

Мужики хоть и сопротивлялись, победительницей вышла я, здраво рассудив, что раз уж с целым заводом управляюсь, то с двумя несносными типами – и подавно. Макс, конечно, пытался давить на жалость, Серега грозил гневом Баскова и всевозможными последствиями, но я стояла насмерть.

Закрыв за временными в моей жизни людьми дверь, я прислонилась к ней спиной, выдохнула и постаралась все произошедшее выкинуть из головы. Какое мне по сути дело до всяких там Ковальских, Боровцевых, Ефимцевых и их дел? Да никакой! Я тут сбоку припека и спрос с меня соответствующий – то есть самый незначительный.

Так я провела все воскресенье: болталась бесцельно по квартире и уговаривала саму себя, что поступила верно.

Но и в понедельник назойливые думы меня не оставили: по дороге на работу вопреки всем стараниям мысли о «деле» так и крутились в голове. Отчего-то меня сильно интересовало, в какой дыре засел Боровцев, и как на него лучше выйти? Действительно ли его подельники не знают, где тот обретается? А если целью нападения был действительно Ковальский, то кто его заказал? Я уже вроде как утвердилась в мысли, что действовал Бор не по собственной инициативе…

Поняв, что опять меня не в ту степь несет, мысленно встряхнулась: останавливаться на полпути – не в моем характере, но в данном случае придется сделать исключение.

В рабочем кабинете лишние мысли выветрились из головы, как по заказу. Три внушительные стопки документов, выросшие на моем столе, также стремительно, как и травка по весне, этому очень даже поспособствовали. Лучшей мотивации трудиться в поте лица и придумать нельзя, тем более что до возвращения отца осталось меньше недели.

Обедать я не пошла, наказав Алле Михайловне принести что-нибудь из столовой. Жаждавших внимания посетителей почти не было, так что ужаснувшие поначалу стопки таяли с обнадеживающей быстротой.

Завод я покидала уже ближе к десяти, полностью довольная собой и количеством выполненных дел, несмотря на гудящую голову и занемевшее от сидячей работы тело. Еще пара таких же продуктивных дней, и я наверстаю упущенное.

Домой я завалилась хоть и уставшая, но сорок минут для беговой дорожки, что установлена на лоджии, выделила. Вид на омытый закатом город радовал глаз и дарил душевный покой.

Укладываясь спать, я уверяла саму себя, что жизнь вошла в прежнее русло, и это правильно.

Второй свободный от поисков рабочий день я провела в каком-то незнакомом доселе томлении: то мне казалось, что вот-вот, пугая народ, заявится Сереня, то, щеголяя усами, – Ковальский. Но мужчины, как я их о том и просила, покинули мою жизнь бесследно. Если конечно не брать в расчет терзавшие меня мысли.

В обед меня вызвали к следователю, вот только смысла в этом визите я не углядела. Вопросы, что мне задавали, я уже слышала в прошлый раз, поэтому порадовать товарищей в форме чем-то новеньким, увы, не смогла. К тому же мое красноречие сильно сковывал тот факт, что добраться до документов представителям органов вроде как было нежелательно, а соответственно и до нападавших. С точки зрения Баскова, естественно.

К вечеру из трех бумажных стопок необработанной осталась одна. Я упорно хвалила себя за результаты, а нутро начала изъедать совесть: как там ребята без меня? Кем командует Серега? Кого достает Ковальский? От губительных мыслей я отмахивалась со всем старанием и гадала, насколько еще хватит моей твердости… Пару раз обозвала себя глупой.

В привычной рутине я провела еще день, а потом произошло событие, подтолкнувшее меня вернуться в компанию мужчин.

Вечером третьего дня я возвращалась домой еще засветло. Настроение было на троечку: все-таки с завалами было покончено и даже сделан небольшой задел на следующий месяц. Заходящее солнце светило в затылок, и я думала, что неплохо было бы отправиться в отпуск. Сама не помню, когда последний раз нормально отдыхала. Глядишь, и дурные мысли покинут без сомнений светлую головушку.

Возле подъезда меня поджидали двое: полностью седовласый Николай Иванович и сопровождавший его в прошлый раз брюнет неизвестного предназначения. Имя его я не запомнила. «Вот и пришел конец недолгой передышке, – с некоторой долей облегчения подумала я. – Ну хоть с делами разобралась».

– Вечер добрый, Регина Аркадьевна, – любезно поздоровался Седовласый. – Поздно работать заканчиваете.