Ксения Руднева - Не делай бывшему добра

Первым с невозмутимым видом плюхнулся конечно же Серега, спустя секунду мы с Максом не сговариваясь последовали его примеру. Чиновник лучился довольством. Хотелось бы верить, что все это из-за папочки, зажатой в моих ладонях, но, боюсь, это было бы верхом наивности.

– Должен признаться, за вами было весьма любопытно наблюдать. Хотя я всерьез и не верил, что вы умудритесь вернуть документы. Вы позволите, – он протянул руку с аккуратной золотой печаткой на безымянном пальце.

Я тут же подскочила и с радостью отдала ненавистную папку, буквально кожей ощутив, что избавилась от чего-то невыносимо грязного. Павел Анатольевич с ленцой пролистал содержимое, хмыкнул «действительно оно» и отложил бумаги в сторону. Побарабанил пальцами по столу, обвел нас очередным отеческим взглядом и словно с сочувствием спросил:

– И что же мне теперь с вами делать?

Прозвучало это будто отец добрый действительно не хотел наказывать провинившихся отпрысков, но и выбора у него особого не было. «Понять и простить», – неуместно прокартавило у меня в голове, и я, испугавшись, что вот-вот некстати рассмеюсь, принялась тереть переносицу. А Басков тем временем продолжил рассуждать:

– Документы вы мне, допустим, вернули. Хотя предполагалось, что знать о них и действовать будет одна лишь Регина. Сейчас вас трое, плюс те болваны, что их у вас увели. Нехорошая складывается ситуация, – подытожил он и даже головой покачал, якобы находясь в сильнейшей досаде. – Признавайтесь, в папку заглядывали?

– Нет! – уверенно воскликнула я, все еще не теряя робкой надежды.

Но, когда пару секунд спустя поняла, что Серега с Максом молчат… Я повернулась к ним и не хотела верить собственным глазам. Они, что, спятили?

– Понимаю, – Басков усмехнулся, его взгляд стал жестче. – В таком случае не обессудьте, гости дорогие, придется вам погостить у меня. А на досуге советую придумать что-нибудь интересное, что вы можете мне предложить.

Я сидела как в воду опущенная и пыталась решить, винить во всем ребят или нет, ведь знала же, что так просто этот тип нас не отпустит. Тут Серега подал голос:

– Павел Анатолич, может отпустим женщину, она ведь уже не при делах.

– Регина Аркадьевна пока побудет с нами, – не согласился Басков и, вызвав охрану, скомандовал: – Андрей, проводи даму в ее комнату.

Ко мне приблизился один типов в униформе и выжидательно уставился. Я не стала раздражать окружающих и, быстренько встав, проследовала за конвоиром. Голова слегка кружилась, пока мы следовали по коридорам особняка. К собственному стыду я даже не пыталась запоминать, куда меня вели. Единственное, что отложилось в памяти – комнату мне выделили на третьем этаже, и то только потому, что несколько пролетов ступенек не запомнить было сложно.

Андрей оставил меня в стандартной гостевой комнате, где из всей мебели присутствовали кровать, шкаф, пара кресел и кофейный столик. На стене висел телевизор. У входа неприметная дверь в санузел. По раздавшемуся звуку поворачиваемого замка я поняла, что меня заперли. Ноги держали слабо, поэтому я сбросила туфли и завалилась на кровать. Первой пришедшей на ум мыслью было «раз уж они подготовили комнаты, значит любопытство ребят тут ни при чем». Поэтому на Макса с Серегой я решила не обижаться, тем более они еще ни разу меня не подводили.

Время в заточении тянулось медленно. Тем более, что, насколько помню, родители меня никогда подобным образом не наказывали. Сидеть взаперти было прерогативой Машки, младшей сестры, я же всегда слыла образцовым ребенком. Единственный бунт, на который я решилась, состоял в том, чтобы встречаться с женатым преподавателем, и вот к чему это привело.

Интересно, о чем они там говорят? Телевизор, как выяснилось, был отключен от антенны, окна не открывались, вот и оставалось изводить себя мыслями. Можно еще было глядеть в замочную скважину, но кусок коридорной стены, что находился аккурат напротив двери, довольно быстро наскучил. Услышать тоже ничего интересного не удалось, дом как будто вымер.

Спустя несколько часов все тот же Андрей принес поднос с обедом. Это радовало, потому что, если следовать моей логике, смертников кормить было бы не целесообразно. Как может, однако, приободрить всего лишь один поднос с едой.

Я не удержалась и, подскочив к мужчине, вцепилась в его руку. Без каблуков я едва доставала ему до кончика носа, не самое приятное ощущение.

– Где Макс и Сергей? Они в порядке? – видимо взгляд, которым я впилась в мужчину, был настолько молящим, что охранник не выдержал и кратко ответил:

– В порядке. Они в таких же гостевых, – и, пока я не успела еще сильнее разжалобить, быстро покинул комнату, не забыв запереть дверь на ключ.

Брезговать едой я не стала, мало ли когда теперь понадобятся силы. Но могла бы и не стараться: все время до вечера пришлось просидеть взаперти, так что быть съеденным калориям теперь лишними сантиметрами на моих стратегически важных местах.

Я лежала на спине поперек кровати, закинув ноги на стену. Подол платья предсказуемо сполз вниз и обретался на совсем уж неприличных высотах. Точнее выражаясь, низинах. Но это меня волновало мало – я пялилась в абсолютно белый потолок и пребывала в своей стихии: наметывала план и прорабатывала варианты. Раз уж мы должны предложить что-то Баскову, к моменту, когда он вызовет нас на рандеву, нужно постараться и быть во всеоружии. Не знаю, какие там козыри в рукавах у напарников, но просто лежать и надеяться на лучшее было глупо.

Наконец, «предложение века» было придумано и даже обросло деталями, не зря все-таки в паек они включили шоколад – глюкоза моему мозгу всегда шла на пользу.

На ужин нас пригласили спуститься. Пришлось внедряться в лодочки и следовать за слегка порозовевшим парнем, что, придя за арестанткой, увидел ту в не совсем обычной позе мыслительницы.

За столом уже сидел сам Басков в компании слегка напряженных Сереги и Макса. Последних я как следует оглядела, но видимых признаков какого-либо свершившегося насилия не нашла. На душе стало легче. При виде чиновника, который продолжал разыгрывать роль гостеприимного хозяина, я опять начала мандражировать. В его улыбки и показушную лояльность не верилось абсолютно, примерно так же, как в торжественную радость тетечек из ЗАГСа.

– А вот и наша прекрасная Регина, – тепло поприветствовал меня чиновник и указал на стул рядом с собой.

Я послушно села на почетное место и положила салфетку на колени. Сервирован стол был в лучших традициях, что вызвало очередной приступ недоумения. Хозяин застолья любезно наполнил мою тарелку.

Ковальский тем временем безмолвно вопрошал взглядом, все ли со мной в порядке. Я легонько кивнула. Серый жест тоже заметил и выдохнул как будто с облегчением. Павел Анатольевич заливался соловьем: сначала хвалил своего повара, вещал о том, что предпочитает во всем красоту и изящество, потом плавно съехал на комплименты мне, что уже заставило всерьез насторожиться. Цель нашего пребывания в этом доме, а уж тем более странного ужина была совсем не ясна.