Оксана Евгеньева - Одна за всех и все за одну

– Вась, знакомься, это Влад. Хозяин заведения.

– Очень приятно, Василиса, – кивнула я и улыбнулась еще шире.

Мне захотелось отвесить поклон достопочтенному рыцарю, от которого млеют все барышни, но я все же сдержалась.

Влад взвесил меня взглядом. И явно оценил по достоинству, потому что взгляд его мазнул по мне и надолго не задержался. Ну вот.

Ради приличия он сказал мне «Привет», затем поцеловал Розу в щеку и откланялся. Я заворожено посмотрела ему вслед. Козлина.

– Кто это? Не втирай про владельца. Это я поняла. Кто он тебе? – спросила я Розку.

– К сожалению, никто. Классный мужик. Шикарный. Но пробиться к нему нереально. Там очередь на два века вперёд.

– Даже тебе?– ухмыльнулась я.

– Даже мне. Хоть я, поверь, расстаралась. Но нет. Мои чары на него не действуют.

– Удивительно, – сказала я и добавила: – Ты со Светкой не говорила? Что-то она грустная какая-то. Дело действительно в замужестве или есть еще причины? Человек радоваться должен, а она сидит пришибленная и коробку с кольцом притащила. Ей что, Сергей не мог его на палец надеть?

– Действительно, странно. Но Светка у нас любит перфомансы. Может, ей хотелось нас удивить. Сейчас нальем еще пару бокалов и разнюхаем, где там пакость притаилась.

Но как мы ни старались, Светку разговорить не удалось. Зато напились мы изрядно.

Машка покинула нас первой. Что совсем не удивило. Ей всегда нужно было меньше всех, пить она определенно не умела, поэтому и не старалась нас удивить. Чуть почувствовала, что земля уходит из-под ног, как сразу засобиралась. Роза же решила остаться. Что тоже было в порядке вещей, потому что подруга всегда брала от жизни все до последнего глотка. А у нас на столе ещё оставалось шампанское. Да и хозяин клуба тоже вроде как заведение не покидал. Не верю, что Роза не рискнёт прорвать оборону сегодня. Подруга нас проводила до выхода и махнула рукой, подзывая такси. Она разве что не присвистнула от усердия.

Со Светой мы жили по соседству, поэтому стояли в обнимку и ждали, пока нас кто-нибудь подберёт. Роза решила помочь в наших поисках, поэтому выбежала на дорогу и стала махать руками. Ждать долго не пришлось. Машина сразу же подъехала, и мы бодренько уселись: я вперёд, а Светка на заднее сидение.

Автомобиль явно видал времена получше. Старый уставший Рено и водитель такой же старый и уставший, хотя лицо его рассмотреть не удалось, у меня вообще все плыло перед глазами. Но седая бородка выдавала возраст, а грязные ногти вызывали отвращение. От него пахло бензином и кожаной курткой, насквозь пропитанной потом. Тот ещё смрад. Светка назвала адрес, и мы поехали. Я открыла окно, потому что дышать становилось все тяжелее, а желудок начал выдавать тревожные позывы, и когда на меня подул свежий спасительный воздух, я прильнула к нему носом, как собака, берущая след.

В такси было душно. Я привалилась лицом к холодному стеклу, поближе к воздуху, и закрыла глаза. На улице пели сверчки. Я скинула туфли и сама не заметила, как уснула.

Мне снились какие-то чудесные сны. Я танцевала с Владом, хозяином «Истины», потом с Павлом и с Сергеем. В огромном зале, наполненном людьми. Все смотрели на меня и ждали, когда же я выберу кавалера. А я почему-то медлила. У Влада была сумасшедшая улыбка, у Сергея кольцо, а Павел почему-то стоял рядом с моей мамой и веселился. Они все пялились на меня, а я просто танцевала, кружилась, кружилась, кружилась, кружилась, пока не почувствовала, как что-то тяжелое опустилось, нет, рухнуло мне на голову. Больно, черт побери! Я отключилась на самом интересном месте.

Не знаю, сколько времени прошло. Когда я очнулась, то поняла, что в машине кроме меня никого нет. Ни Светы, ни водителя.

Я потрогала голову и ощутила что-то вязкое и липкое на пальцах. Попыталась рассмотреть поближе. Кровь. Во рту было сухо и тошно. Голова кружилась. Зрение не фокусировалось. В глазах все плыло и мигало.

Я пыталась собраться и прислушаться, чтобы понять, что произошло и где все. Но организм отчаянно сопротивлялся.

Меня вырвало. Шампанское, слюни, невыносимая горечь. В глазах потемнело от дурноты. Я открыла дверь, вывалилась из машины на улицу и встала на четвереньки. Меня вырвало еще раз. И стало немного легче. Под телом хрустели ветки и листья. Глаза потихоньку привыкли к темноте, и я поняла, что нахожусь в лесу, на какой-то полянке. На меня смотрели дубы вперемешку с редкими соснами, и сильно пахло сыростью. Грибами. Внезапно навалился страх и охватил меня полностью. Где я? Где Света? Почему мы тут?

Я услышала шаги. Хруст веток где-то вдалеке. Ко мне кто-то приближался.

Не могу объяснить, почему поступила так, а не иначе. Почему мой мозг дал именно такую команду. Я стояла на четвереньках, а потом встала на босые ноги, забыв про туфли, которые остались в машине, и побежала.

Не знаю, откуда во мне взялись силы. Бежала не оглядываясь. Понимая, что мне нельзя на дорогу. Там я слишком заметна. Я стремилась в лес, подальше от шума чужих шагов. Листья хрустели под ногами. В голове пульсировало и взрывалось, но я бежала. Падала, спотыкалась, вставала. Мне в жизни не было так страшно. Даже тогда, когда отчим засовывал мне в рот свой шершавый и липкий язык, я не чувствовала страха, только отвращение. А сейчас животный ужас опоясал меня с ног до головы. И я мчалась вперед, слушая свое дыхание. Сердце выскакивало из горла, подавляя тошноту. О боли я почти не думала. Просто бежала, охваченная ужасом и отчаянием.

Когда силы меня оставили, я нашла овраг под каким-то старым деревом, выемку от разорвавшегося снаряда. В наших лесах такого добра было много. До сих пор находили останки погибших в войне. Сгребла листья в кучу и легла, присыпав себя, как смогла, землей вперемешку с листвой. Я пыталась как можно глубже спрятаться, потому что понимала, что больше не смогу сделать ни шага. Как только перестала двигаться, силы оставили меня окончательно, и я просто выключилась. А дальше – темнота. И покой.

Меня спасло то, что на юге ночи не такие холодные. А может, мне просто очень повезло.

Очнулась я, когда уже вовсю светило солнце. Я не чувствовала ног, тела. Голова ужасно кружилась, и я с трудом смогла оторвать ее от земли – было стойкое ощущение, что это что-то, что мне не принадлежит. Еще никогда моя голова не весила так много. Нереально много для меня одной. Язык почему-то казался очень большим для моего рта и хотелось его выпустить на свободу. Меня царапала дикая жажда, но воды нигде не было.

Я выбралась из оврага и, пошатываясь, поковыляла в сторону дороги. Меня периодически рвало. Я падала на четвереньки, отплевывалась и сворачивалась клубком, некоторое время лежа в позе эмбриона. А потом снова вставала. И шла. У меня почти не осталось сил. Но хотелось жить. Очень хотелось жить и, как ни странно, к маме. Как ей там в ее Турции?