Сергей Чугаев - Чемоданы судьбы

Что же касается отношений с сыном, то Анна, не говоря ни слова, в тот самый день, когда она вышла из их квартиры с готовальней в руках, каким-то невероятным образом сумела дать понять Игорю, что отныне у каждого из них – своя жизнь. Игорь с этим поспорить не смог.

Стоя в ванной под холодным душем, Игорь в который раз продолжал раздумывать о своих отношениях с матерью. И в который раз гнал от себя постоянно лезущий в голову вопрос. Вопрос он в итоге прогнал. Но ему на смену пришла тоже не первой свежести мысль: его отец был легендой этого города в прошлом. Его мать – сегодняшняя легенда. А он, Игорь? Уж точно не легенда будущая. Нет таких предпосылок. Впрочем, есть все основания считать себя легендарным лузером.

Эта мысль, как ни странно, успокоила, едва ли не развеселила Игоря. И из ванной он вышел почти что в хорошем настроении. Неудачники, они ведь тоже люди. Даже большая часть человечества. Имеют право существовать. Особенно если легендарные…

А прибывшие в ночи, как выяснилось, уже встали. Из кухни доносился аромат настоящего кофе, который появлялся в квартире только в дни приезда матери. Аромат смешивался с щебетанием теледикторши, которая рассказывала о каком-то наводнении в каком-то южном районе. Вроде прорвало какую-то плотину. И в правительстве приказали расследовать и беспощадно покарать виновных…

Но тут слова дикторши заглушил уверенный и приятный баритон, принадлежавший, надо было полагать, гостю.

– Ну вот, опять снова-здорово! Смотри, МВД подключился, Следственный комитет. Сейчас Генпрокуратура вдогонку побежит. Мало бедолагам в этой несчастной станице наводнения. Так еще и куча генералов с полковниками на головы им свалятся. А итог-то известен. Посадят прораба и мелкого чиновника из местных. Все! Выше не прыгнут. При этом, заметь, следователи и прокуроры прекрасно осведомлены: бабки давно уже попилены и уплыли в дальние страны. И как не надоест? Хоть бы схему поменяли. Подряд, субподряд, субсубподряд, суб…

Комментарий прервало появление на кухне Игоря.

Анна, в невероятном черном кимоно, помахала сыну рукой, как будто они расстались вчера вечером.

– Привет! Это Сева. Сева, это Игорь.

Игорь обменялся приветами с Севой – симпатичным бородатым дядькой – художник, режиссер, писатель? Других у матери не водилось. Всех их Анна держала на коротком поводке и, в случае чего, быстро находила замену. Общее у друзей Анны, как давно уже заметил Игорь, было одно – среди них не возникало ни жлобов, ни дебилов, ни чиновников.

– Сам-то с таких схем не кормился? – продолжила общение с приятелем мама. Игорь уловил в ее словах легчайшую, почти незаметную иронию. Видать, монолог Севы показался нудноватым. Анна, к слову сказать, после своего преображения вообще перестала смотреть телевизор. Перешла исключительно на интернет.

– Ха! А то ты не знаешь, что нас, как говорится, зодчих к таким пирогам и близко не подпускают, – ответил Сева. И вдруг погрустнел. То ли сожалея о недосягаемых пирогах, то ли все-таки почуяв, что в истории с Анечкой начинается обратный отсчет.

«Ага, архитектор, – понял Игорь, – тоже неплохо. Но держись, старик, акции ползут вниз».

И ретировался из кухни.

Игорь заскочил к себе, быстро оделся. Посмотрел на себя в зеркало, и, как обычно, ему стало слегка противно. Бизнес-бой, мать его! Все – по дресс-коду. Кургузый пиджачок, узкие брючки, галстучек селедочкой, остроносые ботиночки блестят. Ну и ноутбук на ремешке нужен в придачу. Как же без ноутбука! Надписи на спине «Клерк. Мелкий» даже не требовалось. Правда, старина-ноут на днях окончательно и совсем некстати сдох. Но общую картину это обстоятельство мало меняло. В какой-то момент Игорь почувствовал, что стесняется показаться в таком прикиде перед джинсово-фланелевым Севой, но в итоге плюнул, зашел на кухню. И не зря. Там его ждала чашка того самого кофе и сэндвич с чем-то.

Выпил залпом кофе, прихватил сэндвич и – прочь из дома. И никаких сантиментов! В новых отношениях с матерью присутствовали несомненные плюсы.

Сэндвич оказался очень вкусным, с хамоном. Пережевывая его и одновременно спускаясь по лестнице, Игорь продолжал размышлять. Вот его мать, могла бы снять со своим Севой лучший номер в лучшей городской гостинице или арендовать лучшую виллу, купить какой хочет дом. Но ведь нет. Каждый раз приезжает в их старую квартиру. Зачем? Ностальгия? Значит, что-то там, в глубине души матери, осталось? Даже после такой радикальной трансформации? Но если так, его шансы на решение квартирного вопроса равны нулю… Или – нет?

Квартирный вопрос Игоря весьма беспокоил. Ибо, по его разумению, единственным способом перевернуть свою жизнь было уехать из этого опостылевшего города – свидетеля его провала и унижения, города, в котором, он знал это совершенно точно, ему ничего не светит и никогда светить не будет. Убежать в Москву или Питер. Мысль не оригинальная. Но – хотя бы. А для такого переворота нужен стартовый, как известно, капитал. Приобрести же этот капитал Игорю представлялось сейчас возможным только путем продажи квартиры. Был еще, правда, садовый домик на шести сотках. Но за него давали уж совсем смешные деньги. А квартиру без согласия матери он не продаст. Вот ведь, приезд матери – отличная возможность для такого разговора. Но он точно знает, что в который раз не осмелится и заикнуться о квартире.

Понятно, почему мать приехала. Пойдет к отцу на кладбище. И вот после кладбища Игорь заведет с ней разговор о разделе имущества, или как там это называется? Немыслимо. Тем более что после походов на могилу отца мать вообще не любит говорить, даже «Привет!».

Игорь остановился перед выходом из подъезда. Тот вопрос, который он все утро (и далеко не первое утро, как, впрочем, день, вечер и ночь) старательно отгонял, теперь отгоняться отказывался решительно. Звучал вопрос так: «Все то, что произошло после смерти отца между мной и матерью, произошло потому, что мать что-то почувствовала? Или она знает?»

Вопрос постоянно лез в голову все годы. Ответ на него был очевиден: чувствует или знает – разницы никакой. Что сделано, то сделано. Что сломано – не срастется. А значит, надо просто выстраивать свою собственную жизнь. Самому. Но ведь он сам – в полном тупике.

Мучиться надоело. Игорь вдруг осознал это с особенной четкостью, берясь за ручку двери подъезда.

Он развернулся и стал быстро подниматься по лестнице. Или сейчас, или никогда. Вот он войдет в квартиру и просто спросит мать. Не о разделе, конечно же. Квартира – ерунда, прах. Он войдет и спросит: «Ты знаешь?» И не более. Только все надо сделать быстро. Чтобы не успеть испугаться, передумать. Игорь, проигнорировав лифт, взбежал на свой пятый этаж. Подскочил к двери, протянул руку к звонку. Но его палец еще не достиг кнопки звонка, как раздалось громкое «Динь!». В кармане. Напомнил о себе мобильник. Игорь машинально взглянул на высветившееся сообщение. И – замер. Затем, пошатываясь, отошел от двери. Врываться в квартиру уже не было никакой необходимости. То, во что он уже бросил верить, на что перестал надеяться, о чем заставил себя забыть – случилось.