Михаил Петров - Гончаров попадает и притон

– Монеты исчезли?

– Естественно.

– И опять хозяин был один?

– Нет, на сей раз убийце пришлось поработать вдвойне. Он просчитался. Хотя жена и отдыхала на югах, это не означало, что свято место пусто. В кроватку нумизмата заплыла рыбка, которая вынырнула из нее в самый неподходящий момент. В тот самый, когда хозяйские мозги весело летали по комнате. Ее, рыбьи, он вышиб тоже.

– А соседи?

– Как всегда – «Ничего не вижу, ничего не слышу…», но тем не менее кто-то из них утром сообщил в милицию о ночном скандале в квартире нумизмата. Кто? Большой вопрос.

– А в первом случае?

– То же самое, кто-то из соседей – из автомата, инкогнито.

– Еще какие подробности?

– Любопытная деталь. Дверь подъезда зубного техника открыта днем и ночью, оно и ясно. Юшкевич вел прием на дому, и то, что он ночью открыл дверь квартиры, тоже объяснимо. Иногда он принимал с острой зубной болью даже ночью. Так говорят соседи. Не имея на то права, он тем не менее классно драл гнилые зубы. Здесь все понятно. Второй случай несколько своеобразен. Дело в том, что входная подъездная дверь нумизмата Крутько закрыта постоянно, и у каждого жильца свой ключ.

– Что из этого?

– Часов с восьми вечера замок вдруг сломался, а как потом выяснилось: секретка и механизм были щедро залиты раствором цемента и клея «Момент». То есть акция была запланирована, подъездная дверь всю ночь оставалась открытой.

– Допустим, но зачем нумизмат ночью открыл дверь незнакомцу, ведь взлома не было?

– Взлома не было. А открыл он дверь либо соседу, либо хорошо знакомому человеку.

– Который товарит его колотушкой по черепу.

– Да, и к колотушку эту убийца, как и в первом случае, бросает на месте преступления.

– И опять со следами и отпечатками Гениных пальчиков.

– Вы правы абсолютно.

– Абсолютный тут абсурд, господин Семушкин.

– Я рад, что вы поняли это, господин Гончаров.

– Какие действия предпринимают органы?

– Самые примитивные. Насели на Владимира Петровича и требуют с него брата. Если бы все было так, как они думают, уж мы бы нашли ходы и выходы. Но Геннадий действительно исчез.

– Кстати – как, поподробнее можно?

– Вы не возражаете, если вам об этом расскажет очевидец?

– Кто?

– Сам Владимир Петрович.

– Хорошо.

Вытащив из портфеля пейджер, он отправил сообщение хозяину. Через пару минут в дверь позвонили.

– Открывайте, – разрешил я, – только пусть войдет один, без свиты.

– Хорошо.

Вчерашняя долговязая фигура с окладистой бородкой, помаячив на пороге, двинулась на кухню. Одет он был в униформу: малиновый пиджак и зеленые брюки, на жестком белом воротнике сорочки распласталась черная бабочка, наколотая золотой булавкой.

– Ну ты че, Яковлевич, перетер?

– Да, Владимир Петрович, я ввел Константина Ивановича в суть дела.

– Ну и че? – Это уже относилось ко мне.

– Да ниче, – в тон ему ответил я. – У нас в деревне здоровкаются, даже когда идут до ветру.

– А-а-а, извиняюсь, здорово, Иваныч.

Он протянул длинную, костлявую, как смерть, руку.

– А по утрам водку пьют только аристократы…

– И дегенераты, – закончил я, подвигая ему полный стакан.

Хорошо, что он был туп, как жираф, не то бы непременно обиделся.

– Че звали-то, какие проблемы? – отодвигая стакан, спросил он.

– У меня проблем нет, насколько я знаю, они есть у вас.

– Ну да, ты с Яковлевичем договорился?

– Нет, а если будете тыкать, не договоримся вообще.

– Да ладно тебе, мужик.

– Это мое условие.

– Базара нет. «Вы» так «вы». Только не обижайтесь, если иногда забуду, я всех на «ты» зову.

– Ладно расскажи, когда, где и как ты в последний раз видел брата.

– Первого августа в кабаке «Будь как дома». А как видел? Да как вас сейчас. Мы туда вечером завалили. Я, Генка и еще две телки.

– Какие?

– Из нашей фирмы, Настя и Белка. У нее какой-то праздник был – то ли день рождения отца, то ли день его смерти. Посидели, отдохнули, хотели уже к Насте сваливать. У нее дача недалеко. Только смотрю, Тузика все нет и нет.

– Кто такой Тузик?

– Водила мой. Он привез нас и отпросился на пару часов, по своим делам. Я не против, когда дел нет. Сидим, ждем, пьем коньяк, шампанское. Мы-то в норме, а Генку повело, он с бодуна был. Начал девкам юбки задирать, трусы стаскивать. Я его вывел на свежий воздух, чтоб отошел немного, а сам вернулся в кабак.

– Как ты его оставил? Кто был с ним рядом?

– На пенек его посадил. Там пеньки такие, вроде стульев, а посередине большой пень, вместо стола. А вокруг никого не было, кроме Ленькиного джипа.

– А в зале много народу? Знакомые были?

– Откуда там много народу? Весь зал как твоя квартира. Шесть или восемь столиков. Кроме Ленькиной компании да нас, никого и не было.

– В каких вы отношениях?

– С кем? С Ленькой? Да ни в каких. У него свой бизнес, у меня свой.

– Какой бизнес у него?

– Шмотки из Турции подгоняет.

– Он не мог пойти на ограбление?

– Зачем, у него всего хватает. Две квартиры, дача, джип и «мерс». Стадо телок из двадцати продавщиц. Нет, не туда, начальник, клонишь, не в ту степь.

– Может, были еще посторонние, незнакомые?

– А туда посторонних не пускают, только проверенных, солидных клиентов.

– А вы каким бизнесом занимаетесь?

– Не боись, легальным, автозапчасти по России расталкиваем. Документы в порядке. Заполняю, что ли? – кивнул он на справку-счет.

– Да! – согласился я, потому что какая-то зацепочка у меня появилась.

– Давай, Яковлевич, оформляй, а то милиция меня с этим Генкой затрахала.

– Подождите, – остановил я, – оговорим условия.

– Какие еще условия?

– Если я нахожу вашего брата, но он мертв?

– Оставляешь «девятку» себе.

– Если он жив?

– Получаешь еще одну.

– Если после месяца работы я не нахожу ничего и никого?

– Если мне скажут, что ты действительно работал, то отдаю тебе прошлогоднюю «семерку».

– И кто же тебе скажет?

– Ты знаешь сам, и не думай, что я тупой и не заметил, как ты назвал меня дегенератом. Пользуйся. – Он пододвинул ко мне справку-счет и ключи. – Техпаспорт получишь сам. Пойдем, Яковлевич.

Они ушли, оставив мне тревогу, неуверенность и новенькую «девятку». Но пока она мне была без надобности. Пока мне нужен был приличный, вусмерть измазанный и мятый костюм интеллигентного бомжа.

Отгоняя машину на стоянку, я твердо решил, что прошлогодняя «семерка» мне не нужна.

По телефону-автомату через 09 я попытался выяснить телефон Крутько. После секундного замешательства справочная девочка испуганно ответила, что такой фамилии у них не значится. Все верно! Значит, он на собачке у моих бывших коллег, а связываться с ними не хотелось. Если Юрка уже не раззвонил, какой гость был у меня сегодня, то пока проявляться не стоит.