Олег Механик - Караоке а-ля русс

А она и не против. Медленно запрокидывая голову назад, большими глотками выпивает всё содержимое и залихватски выбрасывает остатки бокала себе за спину.

«Браво!» – орём мы хором, лупя в ладоши.

Она смеётся, неистово и утробно хохочет, не отводя от меня диких глаз. Со стороны может показаться, что я очень смешно пошутил, хотя, за последние несколько минут, ни слова не вымолвил. Приготовленное Буратиной зелье сделало её ведьмой. Мне кажется, что её белоснежная улыбка изменилась, и сейчас вместо резцов, как кривые ножи сверкают два клыка.

– Ты чё туда подсыпал? – говорю я, и мой голос тянется, как расплавившаяся на солнце жвачка.

А Светка, не переставая хохотать, царапает моё запястье острыми ярко алыми коготками.

– Ты помнишь своё обещание, Слава?

Я мгновенно становлюсь мишенью доброго десятка, целящихся в меня расширенных зрачков.

«Какое ещё обещание?» – спрашивают эти глаза.

– Ребята, мне сделали предложение! – Срывающийся на смех голос, отдаётся в моих ушах долгим эхом.

«Что она делает? Зачем это?».

– И я его приняла. Уже очень скоро, мы улетаем в Америку!

– Куда-а? – Поночка подставляет к уху ладонь, как слабослышащий старикан.

– В Аме…– Рот Уксуса застывает в открытом положении.

Буратина же радостно хлопает меня по спине. Уж он-то прекрасно знает, кто запустил этот шар первым.

– Ну вот и чудненько! Значит летим втроём. Всё как нельзя нарядно! За это надо выпить.

Наше, образовавшееся минуту назад эмигрантское трио чокается между собой, и выпивает, в то время, как остающиеся на Родине патриоты, исподлобья смотрят на картину маслом.

Геракл, до которого смысл разговора дошёл последним (не мудрено, он ведь не прикладывался к волшебному мундштуку), смотрит на нас исподлобья.

– Значит свалить решили? К нашему стратегическому противнику? – Его, выплёвываемая через брезгливо оттопыренную губу, речь похожа на зачитываемый трибуналом приговор. – Раньше таких называли перебежчиками…предателями…

Коллегия присяжных в лицах Поночки и Уксуса, одобрительно и хмуро кивает.

– Ну-у это ты Вова перегибаешь…– улыбается ничуть не обидевшийся Буратина. – Ну какие же мы предатели. Да мы, если хочешь знать, самые отъявленные патриоты. С отъездом таких как мы, нашей матушке Родине станет только легче. Мы избавляем её от лишних ртов, ненасытных паразитов, которых она вынуждена кормить. Мы отпрянем от её истощённых сосочков и присосёмся к другим, набухшим от жирного молока. А напившись этого молока вдоволь, мы будем рыдать и ностальгировать по берёзкам, белому снежку и запаху навоза в полях.

– Да валите вы куда хотите! – Брезгливо отмахнувшись от Буратины, как от навозной мухи, Геракл разливает водку себе, Поночке и Уксусу.

Мне не нравится это разделение на два лагеря. Ещё мне не нравится то, что Буратина в своём спиче приобщил нас со Светкой к паразитам. Настоящим паразитом среди нас является только он, тот который не работал ни одного дня в своей жизни. Более того, мне не нравится сама тема разговора. Глядя на возбуждённые лики Буратины и Светки, можно подумать, что вопрос отъезда уже решён, равно как юридические и финансовые формальности.

– Ладно всё…проехали! – Я поднимаю недопитый стакан. – Давайте, вздрогнем, и закроем эту тему.

– А с чего вдруг? – В зрачках Светки шают раскалённые угольки. – Мы её только открыли, и мне эта тема по душе, тем более, нам есть что обсудить. – Она говорит слишком громко, но голос – голос низкий почти мужской.

Буратину веселит этот её запал. Морда сияет, как намазанный вареньем блин; всё его распухшее тело так и ходит ходуном, вот-вот выплеснется из под красной сорочки, растаявшим холодцом. Довольно улыбаясь, он кивает в сторону Светки, мол, слушай, что твоя баба говорит. В сощуренных хитрючих глазах, проплывает бегущая строка «Дружище, всё идёт по плану!».

А обернувшаяся ведьмой, Светка полностью забирает власть над всеми сидящими за столом. Её глаза пускают шаровые молнии, струи напалма, от которых жмурятся Уксус и Поночка, а Геракл, опускает голову вниз, демонстрируя аккуратную, будто вырезанную по циркулю, проплешину. Даже мне становится не по себе, ведь такой её я ещё не видел. Что ты наделал, Буратина?

– Слава, твоё предложение в силе? – Громкий низкий голос заставляет меня сжаться, глаза не выдерживают этого испытывающего взгляда, опускаются вниз. Я превращаюсь в маленького Славика в затёртом школьном костюмчике, мятой рубашке и криво завязанном, с прожжённой утюгом дырой, галстуке. Надо мной возвышается огромная математичка Александра Васильевна, накрывая своей тенью, как гора мышку.

«Савельев, ты сделал домашнюю работу?!».

– Да! – отвечаю я Светке, голосом того самого Славика. – Но ты же знаешь…есть маленький нюанс…

– Ха-ха-ха – она разражается ведьминским смехом. – Ма-аленький нюанс! – Её большой и указательный пальцы сжимаются на уровне глаз, оставляя между алых коготков зазор в полмиллиметра. – Ма-аленький такой нюансик. – Серёж не подскажешь, насколько он маленький?

Настала очередь отдуваться моему другу, который никогда не пасовал перед строгими училками.

– Мне нужно пятьдесят. Ну это мне…я так рассчитал…

– Молодец, Серёжка! – Кошачья лапка ложится на покатое плечо Буратины. – За что я тебя люблю, так это за то, что ты всё и всегда планируешь и рассчитываешь. И хоть эти твои расчёты, как правило, полное говно, всё равно ты достоин уважения хотя бы за попытки. Нам со Славой тоже нужно посчитать. Сейчас прикинем.

Её рука тянется к мундштуку, но Геракл вовремя перехватывает трубку и передаёт её Поночке. Ничуть не растерявшись, ведьма наливает себе полстакана вина и выпивает его залпом, лихо запрокинув голову. Прихватывает двумя коготками ролл, и, не забыв обильно промокнуть его в соусе, закидывает в рот.

Мы все молча наблюдаем и ждём, пока Светка закончит перерыв на обед. Она же, не спеша пережёвывая ролл, улыбается и обводит стол хитрым масленым взглядом.

– Ну так вот! – продолжает она, промокнув губы салфеткой. – Я думаю, нам со Славиком хватит для начала и сорока. Пятнадцать у меня есть. Пятьдесят плюс сорок минус пятнадцать. Это сколько? Серёж, ты же у нас силён в математике, а я не совсем в форме…

– Семьдесят пять…– как то обречённо отвечает Буратина.

– Ну вот…семьдесят пять. Готова выслушать предложения. – Теперь чёртики из её глаз попеременке прыгают с меня на Буратину и обратно.

– Вы мне простите мою невежественность! – Вмешивается Поночка, тем самым спасая нас от неловкого молчания. – А вот…вот эти суммы пятьдесят…восемьдесят. Это что, тысяч рублей, или долларов?

– Рублей…– небрежно машет рукой Буратина. – Миллионов рублей.