Наталья Никольская - Мечта каждой женщины

– Горяшка, собирайся скорей! Там ведь родителев арестовали, а мальчонка теперь совсем один сидит!

Пока Костиков лихорадочно соображал, о ком идет речь, до Ирины дошел весь ужас положения:

– Евдокия Тимофеевна! Как же он теперь жить будет? Неужели в шестнадцать лет его в детдом отправят?

– Вот еще! – фыркнула старушка. – Сейчас придумаем что-нибудь.

Но придумывать ничего не пришлось. Спустившись во двор, они увидели Аркадия Андреева, сидящего на скамейке возле соседнего подъезда с каким-то мальчиком.

– Таз-з-зик! – вмиг сообразила баба Дуся.

Мальчишки мгновенно обернулись и разулыбались.

– Как вам только в голову могло прийти, что я Аркашку одного оставлю на произвол судьбы! – возмущалась Тамара Калинина через несколько минут, когда разливала чай гостям.

На кухне в бывшей квартире Кавериных всюду чувствовалась заботливая женская рука: занавески были не только постираны, но и накрахмалены, линолеум на полу просто блестел, вкусно пахло пирогами и грибным супом.

Сама Тамара уже довольно хорошо освоилась со своей ролью „маленькой хозяйки большого дома“ и навела вокруг чистоту и порядок. Он выгнала обоих мальчишек смотреть мультфильмы по телевизору, и не переставая суетиться, все время горестно сокрушалась:

– Мне в жизни всегда все помогали, особенно, после смерти мужа. Не могу же я и правда мальчонку на улице оставить! Ему же школу надо закончить, в институт поступить, – волновалась она, – Аркадий вон какой умный! – внезапно вспомнила она об одаренности мальчика и засияла: – Он и Стасика моего обещал научить задачки решать, как орешки щелкать, – с гордостью похвалилась она.

„Слава Богу, одной проблемой меньше“, – выдохнул про себя Игорь. Только утром он, отказавшись защищать в суде супругов Андреевых, пообещал им позаботиться о мальчике. Оказалось, Аркадий сиротой казанской вовсе не был: все имущество Андреевых было зарегестрировано на его имя, так что ни о какой конфискации не могло идти речи.

„И здесь они государство обскакали, – усмехнулся Костиков, но в душе порадовался: – По крайней мере, сыну не придется побираться“. Конечно, оставлять шестнадцатилетнего подростка одного в четырехкомнатной квартире было нельзя. Поэтому баба Дуся очень обрадовалась, когда узнала, что Тамара Калинина заберет мальчика к себе: „Им вдвоем веселее будет. Да и Тамара, хоть родную мать и не заменит, а все дите на глазах будет, обстиранное и накормленное“, – решила старушка и повеселела.

Вечером позвонил Павел Леонидович:

– Почему Вы мне ничего не рассказали? – начал возмущаться он. – Если бы мне тот следователь не позвонил, Вы бы меня продолжали держать в неведении? – не дожидаясь ответов на свои многочисленные вопросы, старичок продолжил: – Я даже предположить себе такого не мог, чтобы Марина!..

– Вы не волнуйтесь так, – смог вставить слово детектив в этот поток речи, – почти все уже позади. Конечно, человеческие потери невосполнимы… Владислав, Валентин Петрович… В какой-то мере, даже Аркадия можно считать пострадавшим во всей этой истории, ведь он потерял не только дядю, деда, но и родителей.

– Да-да, конечно, – поспешно согласился с собеседником Павел Леонидович, забывая о собственной боли, – где теперь будет жить этот мальчик? Может быть, надо чем-то помочь? Я готов поселить его у себя… – снова заговорил Карпов, от волнения глотая окончания слов.

Осеннее солнце светило ярко, но теплом не радовало, облетевшие листья шуршали под ногами бабы Дуси и Ирины. Впервые за последние несколько дней они выбрали время для прогулки по парку. Единственного мужчину они оставили дома без присмотра, потому что захотели поговорить „между нами, девочками“. Женское перемирие всегда оборачивалось для детектива буквально полным забвением со стороны женской (большей!) половины.

– Евдокия Тимофеевна, а как Вы все-таки самой себе доказали, что преступление совершил именно Арсений Сергеевич? – тихо спросила Ирина и со вздохом добавила, удивляясь собственной недальновидности: – Мне он показался очень хорошим человеком: заботиться о жене, деньги зарабатывает… Кажется, о таком любая женщина всю жизнь мечтает.

– Ох, Иришка, а мне он сразу не приглянулся, – призналась старушка. – Иде ж это видано, чтоб когда родственник скончался, первым делом в банк бегли за деньгами? А еще мне не понравилось, что они от Аркашки всю правду скрывали про заграницу. Зачем, спрашивается?… А уж когда мы с Онуфрием на днях в его клинику приехали, да увидали, что таблетки ентого изоптина у него прямо кучами валяются, я сразу догадалась.

– Но ведь он же мог и не признаться ни в чем, – засомневалась Ирина.

– Так мне его жена сколько раз жалилась, что он без таблеток уснуть не может. Вот пока он пьяному Онуфрию зуб дергал, я у него пузурек и вытащила. Он потом ругался – страсть! – закатила глаза Евдокия Тимофеевна. – Но зато в милиции потом за одну таблетку во всем признался.

Направляясь по знакомой тропинке к дому, старушка прищурилась: в конце аллеи показались две до боли знакомые фигуры.

– Давай другой дорогой пойдем, – хитро улыбнулась она, кивая на них, – чего людям мешать.

Аркашка с Людмилой никак не могли понять, почему две женщины с половины дороги резко развернулись и пошли в противоположную сторону: „Странные какие-то… Может быть, забыли что-то?“ – недоумевали они, разбрасывая ногами шуршащие листья.

– Олег Павлович, что из всего этого записать в протоколе допроса? – спрашивал молодой стажер своего непосредственного начальника.

К его величайшему сожалению, практика в юридическом институте началась слишком поздно – Олег Павлович только что блестяще раскрыл одно из наиболее трудных дел. „Эх, и здесь не повезло!“ – расстроился стажер, когда на его долю приключений не хватило.

Но зато самые важные сведения по этому запутанному делу он все-таки узнал из разговора майора с одним патологоанатомом.

– Все-таки здорово устроился этот дантист, если у него морфин неучтенный в клинике на каждом шагу валялся, изоптин коробками закупался, – возмущался Громов.

– Так если б у него самого аритмии не было и от бессоницы не страдал, Андреев не хранил бы так много этих лекарств, – невозмутимо отозвался Малышев.

– Да, именно на изоптине наш доктор-убийца и прокололся. Я сразу подумал, что директор банка не стал бы так извращаться, обычно у таких людей меры покруче бывают, – усмехнулся Володя. – Впрочем, жена тоже хороша: заключала себе сделки, а под шумок поставляла клиентов мужу. Когда те прочно на морфин „подседали“, вытребовать любую подпись труда уже не составляло.

– Да, уж, баба – не промах, – улыбнулся майор, – знала, чего от жизни хочет, сама к мужикам приставала, – добавил он почему-то с некоторой грустью в голосе.