Наталья Никольская - Конец света

Когда она мне сказала, где работают Алла и ее друг, мне стало понятно, где надо искать зарытую собаку. Но только в том случае, если Антонова не насочиняла басен.

— Хорошо. Мы все проверим. Давайте все-таки побеседуем с вашей мамашкой.

Мы вернулись с ней в дом. В прихожке на диване извивался от боли поверженный Отелло. Все толпились около него, обсуждая события.

— Да он же сам виноват. Он первый ударил. Я видела, — стрекотала крашеная блондинка. — Не переживайте так, Георгий Михайлович.

Жених с невестой, обнявшись, молча наблюдали за происходящим. Бедные ребята, весь праздник мы им с Жорой испортили.

Овсянников, не обращая внимания на заботливое отношение утешавшей его девушки, как заправский врач производил осмотр пострадавшего:

— А так больно? А дышать тоже больно?

— Поля, ты представляешь, по-моему, он сломал ребро. Тут даже помощь квалифицированную никто оказать не может. Нам придется брать его с собой в Тарасов.

Вот только этого геморроя мне и не хватало. Как я счастлива, блин горелый.

— Давайте его в машину, — скомандовал Овсянников.

Пока мужика кантовали в мой «Ниссан», я успела переговорить с мамой Алевтины. Та подтвердила показания дочери. На момент убийства Лукьянова вторая находилась дома.

— Попить что-нибудь дайте. Во рту все пересохло.

Жоре тут же приволокли литровую бутылку медового пива. Он припал к горлышку и принялся жадно пить. Остановился Овсянников только тогда, когда в бутылке осталось совсем чуть-чуть.

— Кто из вас поедет его сопровождать? Мы подбросим только до травмпункта. А обратно вам придется взять такси. Мы при исполнении, поэтому раскатывать туда-сюда у нас нет возможности.

— Конечно, жена пусть едет. Кто еще?

Дама сердца поверженного Отелло осторожно примостилась на заднем сиденьи рядом со скулящим от боли супругом. Я плавно отпустила педаль сцепления, и мой старенький «Ниссан» устремился в ночь. Мы поехали в Тарасов.

Мы попробовали сбагрить Николая с Татьяной в первом попавшемся травмпункте. Однако, наша попытка с треском провалилась. Угораздило же Татьяну доложить толстой тетке, что прописаны они в Александровке. Тетка в это время мирно попивала чай с душицей и смотрела по маленькому переносному телевизору какой-то очередной сериал без начала и конца. Мы нарушили ее покой.

Героиня фильма, вся в слезах и соплях, как раз клялась верзиле со слащавой физией в вечной любви. Момент, надо думать, весьма напряженный и незабываемый. А тут какие-то поддатые господа со своими слишком земными проблемами. Тетка, конечно же, и слушать нас не захотела. И принялась визжать на нас так, что у меня уши заложило. Как резаная.

— Везите больного в Елшанку. Мы принимаем только жителей Заводского района. Напорятся, как зюзи и лезут со своими болячками, как тараканы, со всех сторон. Никакого продыху. Чашку чая некогда проглотить.

Жорины форма и удостоверение не произвели на нее особого впечатления. Она, видимо, принадлежала к той категории людей, которым, во-первых, чужое горе до лампочки, а во-вторых никто, даже сам Господь Бог, не указ. Она считала себя абсолютно правой.

У меня, прямо, кулаки зачесались. Так и захотелось ей заехать по двойному подбородку. Мерзавка. Палач, а не медик.

— Вам не в медицине работать, а рубильник электрического стула включать. Это вам больше подходит. И про клятву Гиппократа вы, наверное, даже отдаленного представления не имеете.

Жора потянул меня за руку:

— Успокойся, Поля.

— Да как это успокойся! — Я с раздражением высвободила руку. — В эту чертову Елшанку ехать целый час!

— Мы туда и не поедем. Там, недалеко от дома, в котором живет Алла Сергеевна, есть травмпункт. У меня там главврач знакомый. Сошлемся на него. Поехали. Чего тут время терять. Когда человек так настроен, разве он сможет хорошо выполнить свои обязанности? А я все-таки чувствую ответственность за этого ревнивца, хоть он и сам виноват.

Мы вновь погрузились в «Ниссан» и поехали в Центральный район. Отелло скулил как заведенный. Мне все осточертело. Я была готова настучать ему как следует по репе, чтоб заткнулся. После встречи с таким цербером, как эта бабка-медичка, настроение мое окончательно испортилось.

В другом травмпункте все прошло, как и пообещал Овсянников, без сучка и задоринки. Несчастному пострадавшему, который так и не перестал нудить, наложили гипс, дали обезболивающее. Я помогла Татьяне с вызовом такси. Жора в это время куда-то исчез.

Я стояла в коридоре и искала его глазами. Он вышел из туалета. Вид у него был раздраженный.

— Там полы как раз моют. Придется подождать. У меня пиво наружу запросилось.

С пивом Жора сегодня, действительно переусердствовал Немудрено, что ему так не терпится.

— Нашел проблему. Вон сколько кустов за травмпунктом. Пройдись в ту сторону, и вся недолга.

Мы распрощались со своими новыми знакомыми, приобретенными таким неординарным способом и вышли на крыльцо. Жора тут же исчез в зарослях.

А через несколько секунд оттуда вынырнула какая-то женщина и со всех ног кинулась наутек.

— Полина, держи ее! Это преступница. Она Ольгу убила!

Услышанное подхлестнуло меня, как удар хлыста. И хоть толком я не успела осознать, что произошло непоправимое, я рванула за ней, развив такую скорость, на которую была способна лишь в экстремальных условиях. Я должна ее настигуть, пока ей не удалось с освещенной части улицы скрыться в спасительной темноте.

Расстояние меж нами быстро сокращалось. Нагнав беглянку, я схватила ее за правую руку, рванула на себя и, сделав подсечку, резко оттолкнула. Женщина рухнула наземь, как куль с цементом.

— Вот так, голубушка ты моя. Бегаешь ты, конечно, неплохо. Но не тебе со мной тягаться.

Я врезала ей в челюсть и вложила в удар всю злость. У меня были все основания ее ненавидеть. Она убила мою сестру! Мою славную, доверчивую Ольгу. Как я теперь буду жить без нее?

У нее изо рта показалась струйка. Она вытерла ее тыльной стороной ладони и затравленно посмотрела на меня. И вдруг совершенно неожиданно ногой врезала мне по коленной чашечке так, что у меня в глазах потемнело. Потом вскочила и бросилась бежать.

Но наперерез ей уже бежал Овсянников, выбравшийся, наконец-то, из зарослей. Женщина заметалась. Это дало мне время собраться и прийти в себя. Я вновь догнала ее и сделала подсечку. И, когда она в очередной раз приасфальтилась, я ее попросту вырубила, надавив на болевые точки за ушами.

— Поля, слава Богу, Ольга живая. Пульс есть. Правда, очень слабый. Она ей вкатила, похоже лошадиную дозу наркотика. Там шприц рядом валяется. Я зажигалкой посветил. Ее надо срочно в реанимацию. Я посторожу эту деятельницу, а ты беги звони в скорую и дежурному.