Наталья Никольская - Конец света

Мой уклончивый ответ «посмотрим» вполне устроил Овсянникова. Остальное, не сомневаюсь, дорисовало его богатое воображение.

Он, как фокусник, извлек из кармана ключи и покрутил их на пальце:

— Вот, Поленька. Друг мне от своей дачи дал. Там такая природа: лес, река, уютная избушка. Это в Александровке, в десяти километрах от Тарасова. Там даже клуб есть. Можно будет вечером на танцы сходить. Ну, хотя бы ради прикола. Обещаю: будет весело.

В этом я уж точно не сомневалась. Овсянников умеет быть и приятным собеседником и неутомимым, изобретательным любовником.

Собралась я в мгновение ока. На подъем я легкая.

Я быстренько упаковала остатки курицы, отварила картошку и яйца.

Через час мы мчались с Жорой в моем «Ниссане» прочь от пыльного города, изнывающего от августовской жары.

Дача действительно находилась в весьма живописном месте: и речка недалеко, и до леса рукой подать. Почти все, как описывал Жора. Одно плохо. Рядом с этой избушкой, купленной под дачу, за сплошным деревянным забором стоял кирпичный дом, в котором соседи Жориного знакомого жили постоянно. И там затевалось крупная попойка. Точнее, свадьба. Шум, гам, суета.

Вот тебе и уединение! Мало того, что гомон стоял на всю округу, так они еще за помощью к Жоре несколько раз обращались. Мне это совершенно не понравилось. И я, собрав необходимые съестные припасы, уволокла Жору на речку.

— Что ж это вы, сударь Овсянников, так лопухнулись? Говорили, что тишь, гладь да божья благодать, а тут содом с гоморрой, как одна киногероиня выражалась? — Ехидно поинтересовалась я.

— Поль, ты не обижайся. Про свадьбу он и сам, скорее всего, не знал. Обычно соседи его не допекают. Но не всю же ночь напролет они шебуршиться будут. К вечеру, когда мы с тобой вернемся, они угомонятся.

В это слабо верилось. К таким мероприятиям готовятся, не знавая сна, не обращая внимания на время суток. Поэтому желание остаться тут ночевать у меня благополучно исчезло. Уж лучше дома, около родного телевизора с видиком.

Вдоволь накупавшись, отдохнув и насладившись обществом друг друга, вечером мы вернулись домой. Оно и лучше. Долгое общение с Жорой мне противопоказано. Да и за непутевую Ольгу у меня все же болела душа. Как она там со своими переживаниями по поводу конца света?

Только шагнув за порог квартиры, я сразу включила телефон. Нет, звонить ей первая я не собиралась. Такого у меня и в мыслях даже не было. Но трубку, когда она наберет мой номер, я возьму. Решено.

Выпихнуть Жору мне не удалось. Он пустил в ход все свое обаяние. Польстил. Не скажу, что я уши развесила. Тут другое. Просто я подумала: а почему бы и нет? Кому от этого станет хуже?

Мы, уже поужинав, мирно курили на кухне, и я отражала его бесконечные атаки. До любви Жора ужасно жадный. Ему бы весь день с постели не вставать.

Телефон пока что молчал. И на душе у меня становилось все тревожнее.

И все-таки он зазвонил. Жора даже усмехнулся, увидев, как стремительно я метнулась в комнату.

— Что?! Кто!? Это ты, Вера? Да перестань ты скулить и говори толком, что случилось.

Из всего, что мне, глотая слезы и заикаясь, поведала Вера, я поняла только…

Да ни хрена я не поняла. Познакомилась она с молодым человеком. Очень хорошим, прямо принцем из сказки. Привела его домой. Почему-то заснула. А прекрасный принц самым неожиданным образом, прямо не вставая из кресла, превратился в труп.

— Вера! Ну что ты говоришь? Как это ты могла уснуть, а он в это время ни с того ни с сего вдруг умереть?

Заинтригованный Жора Овсянников подошел ко мне сзади и приложил ухо к трубке так, чтобы ему тоже было слышно, что лепечет несчастная Вера.

Я еще и не сообразила, что ей в данной ситуации посоветовать, а Жора командным голосом безаппеляционно заявил:

— Ты меня слышишь, Вера?

— Д-да. А кто это?

— Это Георгий Овсянников, старший следователь УВД. Ничего не трогай до нашего приезда. Мы с Полей выезжаем. Ты хорошо все поняла?

— Угу-у… — и Вера зарыдала в трубку.

Через несколько минут мы были в ее квартире.

Порядок в жилище не нарушен. Следов насилия или ограбления тоже. Все вещи, судя по первому взгляду, на своих местах. Не считая разбитого фужера у кресла, в котором сидел покойник.

Рыдающая Вера, постаревшая разом на добрый десяток лет, кинулась мне на шею.

— Поленька-а!! Что теперь будет? Что будет-то, Господи.

В таких случаях истерику, по моему глубокому убеждению можно остановить только одним способом. Я так и поступила:

— Прекрати немедленно реветь! — Рявкнула я на подругу. — Где у тебя валерьянка или корвалол?

Вера безвольно махнула рукой в сторону кухни.

— Т-там. В шкафу.

Я быстро накапала подруге валерьянки, дала ей ее выпить и усадила на диван.

— А теперь рассказывай все по порядку.

Вот тогда она и попросила, чтобы мы с Ольгой ей помогли. И это, как я уже говорила, несколько задело Жорино самолюбие.

Он, хмыкнув, принялся внимательно изучать обстановку.

На журнальном столике распечатанная бутылка вина, пустой фужер, фрукты в вазе.

В комнате витал запах горького миндаля.

Мужчина сидел, неестественно откинув голову. Левая его рука была опущена вдоль тела. Цвет лица синюшный. В уголках рта пена.

В том, что мужчину отравили, не было, как я уже говорила, никакого сомнения.

И как это не дико для меня подумать, но вывод напрашивался сам собой: его отравила Елушкина.

— Поленька, ты мне веришь? Я заснула. А когда проснулась, он оказался мертвым. Я даже ничего и не трогала, честное слово. Вся надежда на вас с Ольгой, — как заведенная повторяла Вера.

— Вот и хорошо, что не трогала. Разберемся. Успокойся, — спокойно заявил Жора, взяв в руки трубку телефона.

Оперативная бригада приехала через несколько минут.

Пока они занимались своими непосредственными обязанностями, я и попыталась дозвониться Ольге. Ее телефон был занят, и я в сердцах бросила трубку. Нашла время трепаться. Хотя, может быть, именно в этот самый момент Ольга безуспешно пытается дозвониться в мою квартиру.

Через несколько минут я повторила попытку. Вновь безуспешно. Ольгин телефон все еще был занят. Вот ведь незадача!

На вопросы оперативников Вера отвечала также путанно и неразборчиво. Оно и понятно. Представляю, что она сейчас ощущает.

— Вы ее арестуете? — тихо поинтересовалась я у своего бывшего мужа.

— Поленька, до выяснения обстоятельств смерти этого человека мы вынуждены ее задержать.

— Жорочка, солнышко ты мое. Пусть ребята твои еще пофотографируют. Или там еще что-нибудь поделают. Ну, словом все, что в этих случаях положено. Дай мне хоть поговорить с ней немного. Мне, как подруге она внятнее все сумеет рассказать. Я просто уверена, что она тут вовсе ни при чем. Ее же просто подставили. Это же ясно, как божий день.