Елена Логунова - Любовь и птеродактили

– Отличный рецепт, надумаешь запустить в производство – я в доле. – И решительно направилась к бассейну, куда и бухнулась плашмя прямо с бортика, подняв тучу брызг.

– Какой доклад через полчаса, нам еще в душ, потом лосьоном намазаться, на лицо после солнца тонизирующую масочку и с волосами что-то сделать, – несогласно забормотал Петрик, возмущенным взглядом вербуя меня в союзники, но было уже поздно: Доронина бултыхалась в бассейне, игнорируя нас с дарлингом, как величественный кит – несерьезную рыбью мелочь.

– Идем готовиться к докладу, – вздохнула я и потянула друга к белеющему за цветущими деревьями зданию гостиницы.

– Ах, какая прелесть! – в сотый раз восхитился Петрик, мимоходом сорвав пушистый розовый цветок альбиции, она же константинопольская акация или шелковое дерево, и ловко приткнув его под бандану на левом виске. – Ну, чудо же, правда? – Второй пышный розовый помпон он пристроил на правый висок.

– Правда, – согласилась я, хихикнув. – Так ты похож на миленького гламурного Чебурашку.

– Преследуемого зубастым крокодилом! – Петрик понизил голос, сделал большие глаза и стрельнул взглядом за плечо, явно намекая на Покровского, который поплелся за нами. – Ускоримся!

Хихикая, мы ускорились и, просквозив через садик, с разбегу вломились в прохладный сумрачный холл наших апартаментов.

Надо сказать, что устроились мы в приморском поселке по-царски – в двухэтажном апарте, который так и называется: «Люкс короля». Есть еще «Люкс королевы», почти двойник нашего, с его обитателями у нас общая терраса – такая просторная, что при необходимости может заменить собой вертолетную площадку. Поскольку «Люкс королевы» пока пустует, вся терраса находится в нашем единоличном пользовании.

Вообще-то мы с Петриком предполагали скромно обосноваться в стандартном двухместном номере, потому как Доронина – она весьма прижимиста – не оплатила бы нам более роскошное командировочное жилье. Но Караваев, понимая, что при таком раскладе на бурную личную жизнь нам с ним рассчитывать не приходится, объединился с Покровским, и эти коварные богатенькие типы вместе сняли королевский люкс, в котором запросто могли бы разместиться две такие компании, как наша.

Роскошно меблированные комнаты на первом этаже достались мне и Петрику, персональные спальни на втором заняли Караваев и Покровский, и даже для братца Эммы нашлась прелестная светелка под самой крышей. Водитель Артем, у которого в курортном местечке имелись престарелые родственники, поселился в частном доме у бабушки с дедушкой, а экономная Доронина сняла для себя одноместный «стандарт» в нашей же гостинице, только в другом корпусе – попроще, без архитектурных изысков. Нам, живущим по-королевски, она откровенно завидует, поэтому не упускает случая вынудить подчиненных покинуть роскошные апартаменты и назначает совещания в своей тесной каморке.

Впрочем, у Дориного жилища есть своя изюминка. Поскольку это самый маленький и дешевый номер в отеле, его единственное окно выходит не на море или горы, как у нас, и даже не во внутренний дворик-патио, а в холл. Думаю, это помещение задумывалось как служебное – для ночного сторожа, к примеру. Ажиотажный спрос на средства размещения сподобил владельца переделать сторожку в номер-далеко-не-люкс, но вместе со скромным метражом и аскетичным интерьер-дизайном постояльцы получают весьма необычный вид: в холле установлен огромный аквариум с мелкими серебристыми рыбками. Он аккуратно встроен в ту стену, на которую через неширокий проход смотрит окошко каморки, так что ее обитатель при наличии некоторой фантазии может вообразить, будто прямо за его иллюминатором – морские глубины.

Водобоязнью и клаустрофобией наша начальница не страдает, поэтому снующие за окошком кильки ее не нервируют. Даже наоборот, позитивно настраивают на рабочий лад, ведь символ клуба «Дорис» – маленькая голубая рыбка.

– Приплыли наконец, – проворчала Доронина, когда мы с Петриком после душа и сокращенных до минимума уходовых процедур явились к ней на условный ковер. – Размякли, разнежились тут, еле плавниками шевелите!

Длительное созерцание рыбного мельтешения за оконным стеклом определенно сказалось на системе образов и лексиконе нашей начальницы.

– А вы, между прочим, тут в командировке! И вам, между прочим, надо в работу погружаться, а не в мужском внимании купаться! У вас, мои рыбоньки, между прочим, мероприятие скоро, и очень важное, не чешуевое!

Рыбонька Петрик вскинул плавничок, то есть ручку, как отличник, который просится к доске:

– Дозвольте булькнуть?

– Булькай. – Дора, встретившая нас в позе древнегреческой амфоры – руки в боки, – бухнулась задом на страдальчески заскрипевшую кровать.

– Мы уже определились с запасным местом проведения заседания на случай обещанного синоптиками дождя! – доложил Петрик.

– Надеюсь, не в баре? Вы так сопьетесь, мои рыбоньки.

– Конечно, не в баре, это было бы пошло. – Петрик скривился. – Мы кое-что поинтереснее придумали. Устроимся в холле! – Он кивнул на окно с рыбешками и поспешил объяснить наш гениальный замысел: – Отгородим ту часть, где стеклянная стена-аквариум, зеленой изгородью…

– В смысле, крашеным забором? – нахмурилась Доронина.

– Дарлинг! Я сказал – изгородью! Живой, зеленой, из настоящих деревьев в кадках!

– Ты знаешь, сколько они стоят?

– Нисколько, мы их из нашего люкса принесем, – вмешалась я.

– Поставим по углам прелестные декоративные фонтанчики, – продолжил Петрик, – они очаровательно журчат, в сочетании с аквариумом будет совершенно чудесно…

– И где мы их возьмем, эти фонтанчики?

– Тоже в нашем люксе.

– Да? И что еще мы там возьмем? – Голос завистливой начальницы уже сочился ядом.

– Раковины, – твердо сказала я.

– И унитазы? – не унималась Доронина. – Они у вас там тоже совершенно прелестные?

– Сантехника – высший класс, – не дрогнула я, – но мы тебе про другие раковины говорим. У нас гостиная декорирована в морской тематике, там целая коллекция роскошных раковин, в смысле, ракушек. Мы их возьмем на время, чтобы украсить холл.

– И руль, – добавил Петрик. – Его тоже прихватим. На время. Хотя я и навсегда бы его забрал… Он классный!

Доронина молча посмотрела на меня. В ее глазах прискорбие, вызванное завистью, затейливо мешалось с интересом, обусловленным жадностью. Дора, естественно, уже поняла, что ограбление нашего люкса позволит ей здорово сэкономить на декорировании места действия.

– Это не просто руль, а настоящий корабельный штурвал, – объяснила я. – Такой, знаешь, круглый, деревянный, со множеством торчащих во все стороны ручек…

– Похожих на маленькие скалки или деревянные толкушки для пюре, – добавил Петрик.