Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

– Не помню никакого шкафа.

– Понятно. Может, мне не тот адрес дали?

Лелик вежливо промолчал.

– Ладно. Все равно надо все проверить. Слушай, ты боишься мертвецов?

– Не встречал, а что?

– Понимаешь, тут в каком-то шкафу должен быть труп.

– Чего? – Лелик посмотрел на Марину и подумал:

«Это меня прет или ее прет?»

– Понимаешь, кто-то спрятал труп в одном шкафу, который подали, по всей видимости в этот магазин…

Марина в своей увлеченности совершенно не обратила внимания на то, как подозрительно смотрит на нее новый знакомый. Лелик в это время рассуждал так:

«Не знаю, чего обглоталась, но врет складно. А может она просто чокнутая? Точно, чокнутая! Ну, станет нормальная телка ломиться посреди ночи в магазин, чтобы спасти какого-то дохляка?»

От мысли, что ее сумасшествие может быть буйным и припомнив классный удар, которым она его уже наградила, Лелику стало несколько боязно и он постарался как можно незаметнее отодвинуться от Марины.

– Куда? – прервала она свой рассказ. – Ты, может быть и вор, но я тебя не сдам. Только ты мне поможешь. Мне этот урод мертвый, конечно, на фиг не сдался. Но надо же этой лохушке мажористой отомстить!

– Не понял, – признался Лелик. – Из всего, что ты сказала, ни слова не понял. Кто вор? Какой лохушке?

– Это не важно, – отмахнулась Марина и стала подниматься на ноги. – Ну, будешь мне помогать? Тогда пошли.

Лелик нехотя последовал за Мариной, хотя ему и не улыбалось снова очутиться в этой страшной темной комнате.

– Может, что-нибудь тяжелое возьмем? – громко прошептал он, прячась за широкую девичью спину.

– Зачем?

– Ну, для самообороны.

– Дурак! Он же мертвый.

Лелик смущенно замолчал.

Марина вошла в заднюю комнату и очень быстро нащупала выключатель. Она посмотрела на сощурившегося от света Лелика и радостно отметила:

– К нам приехала делегация китайцев!

– Где? – испуганно оглянулся Лелик. Марина заржала, как молодая кобылка.

– Ну, пацифист, ты, я смотрю, знанием фольклора похвастать не можешь.

Марина оглядела весь поваленный и перебитый Леликом хлам произнесла:

– Здесь кто-то хорошо поработал рессорой трактора «Беларусь».

Она перешагнула через поваленную Венеру, у которой теперь еще не было и головы, и пробралась к громоздящемуся на самом проходе шкафу.

– Это, наверное, он. Больше, во всяком случае, я здесь ничего подходящего не вижу. Так, от него должно разить, как от помойки, – Марина принюхалась. – Нет, не разит. Ну, все равно – открываем.

– Стой! – крикнул Лелик, который понял, что не вынесет зрелища выпадающего из шкафа изуродованного тела.

– Чего еще?

– Я… Я… Мне надо выйти.

– Выходи – вот проблема.

Лелик повернулся кругом и во все лопатки кинулся из этого ужасного хранилища старого хлама. Выбежав на улицу, он почувствовал насущную необходимость бежать отсюда не останавливаясь, пока хватит сил.

Марина между тем открыла шкаф, осмотрела его изнутри и, ничего не найдя, произнесла:

– Вот уродка! Она, кажется, меня надурила.

Девушка вышла в зал и увидев вместо Лелика только открытую настежь дверь, достала из кармана телефон и набрала «02».

– Але? Это милиция? Угон машины. «Тойота» перламутрово-розового цвета, номер А123МИ. Вознаграждение гарантирую.

Вернуть на главстоянку до востребования. А еще – ограбление антикварного магазина. Пишите адрес…

Тут же в музейный зал вбежал запыхавшийся служитель, при виде напарников изменившейся в лице.

– Вы-то здесь откуда?

Киллеры переглянулись, подозревая, что быстро и внятно ответить на этот вопрос со скованными наручниками руками они не могут.

– Сержант, – заверещал служитель, здесь какое-то недоразумение.

– Какое это недоразумение? Сработала сигнализация – разве нет?

– Конечно, сработала. И я вам потом звонил. Но здесь же никого не было! Я же смотрел.

– Значит, плохо смотрели, – отозвался сержант, кивнув на арестованных квадратным подбородком. – Нужно было свет включить.

– Это не они, я вас уверяю! Они появились здесь позже, я не знаю – откуда. Сержант, вам необходимо найти настоящего преступника!

– Я думаю, что наш с вами разговор совершенно бессмысленный, то есть – не имеет смысла. Задержанных теперь доставят в отделение, а там разберемся.

– Если они воры, то где экспонат? – не унимался служитель.

– Этого следствию пока что выяснить не удалось, но мы над этим работаем.

С этими словами двух незадачливых воров повели к выходу.

– Сержант, задержитесь на минуту! – в отчаянье крикнул служитель.

– Сидоренко! – крикнул в дверь сержант. – Возьми этих архаровцев и посади в машину, а я пока с товарищем разберусь по-быстрому. Ну, чего еще?

Стоящий на входе Сидоренко лениво осмотрел понуро бредущую парочку и сказал:

– Идите пока в машину, я сейчас, – и побежал по направлению комнаты с нарисованным на нем силуэтом черного человечка.

Напарники вышли на улицу, где стояла патрульная машина. В ней сидел человек в форме и, закрыв глаза, слушал радио. Напарники покорно спустились с крыльца и смиренно протопали к машине. Насколько им не изменяла память, они оставили ее в парке.

– Вот черт, хоть бы послали с нами кого-нибудь – ужас как неудобно с ключами возиться в наручниках, – пробубнил Дуболомов.

– Да, – поддакнул Костик. – Никакого уважения к правам заключенных.

Они уселись в машину и стали ждать, когда за ним придет авторитетный сержант. Ждать было довольно грустно – напарники то и дело печально вздыхали.

– Как же мы с тобой так позорно попались? – нарушил тишину Дуболомов.

– Я же тебе говорил – нужно действовать по инструкции, – саркастически ответил Костик.

– Это ты мне говорил? Это же я тебе говорил, балда!

– Ах, какое это теперь имеет значение? – отмахнулся Костик и добавил печально: – Нас теперь посадят?

– Возможно, – мрачно отозвался Дуболомов.

– Не хочется.

– Конечно не хочется. Но тебя же сразу предупреждали:

все возникающие моральные и материальные проблемы берет на себя исполнитель.

– Конечно.

Они опять сокрушенно замолчали.

– Эх, жизнь, – Дуболомов провел под носом одной из скованных рук. Вторая моталась, как отмороженная. – Полоса белая, полоса черная.

– Да уж, – охотно отозвался Костик. – Мне-то хорошо – я уж пожил. А у тебя еще вся жизнь впереди. А какая в тюрьме жизнь?

– Что ж, я тоже пожил не мало, – признался Дуболомов, глаза которого как-то подозрительно блестели. – Много повидал. Вот мы с тобой, Константин, уже почитай два месяца вместе работаем, а друг о друге совсем ничего не знаем. Так вот и под суд пойдем локоть к локтю, а чужие, в сущности друг другу люди.

– А что мне рассказывать? Жизнь у меня была несладкая, полная лишений и выгоняний, как сказал поэт. И может статься, что будь у меня дети, они бы проронили слезинку за отца.