Ольга Степнова - Беда по вызову

— Кто убил Грача?

— Твой дружок. Он заполучил расписки, а так как долг возвращался тому, у кого они на руках, Грач ему стал очень не нужен как непосредственный создатель этой системы.

— Тогда почему ты отпустила Бизю?

Она умудрилась пожать плечами.

— Он мне понравился, разве непонятно? И потом, когда я его отпускала, я же не знала еще, что Юра убит. Понимаешь, мне показалось, что я произвела на него впечатление. Мне это польстило, ведь он такой неслабый мужик.

Я опять поусаживалась на ней поудобней. Не знаю как раньше, но у нее и сейчас есть лишние килограммы.

— Из чего же Бизя убил Грача? Его что, привезли в ваш дом с оружием?

— Откуда я знаю? Оружие, из которого был убит Грач, не нашли. Ты же не совсем идиотка, и не можешь не допускать, что я могу чего-то не знать?!

Я понимала, что все ее слова нужно делить на двое, или даже на трое. Но совсем врать она не могла. Я слезла с Карины, держа ее на прицеле:

— Раздевайся, — приказала я ей.

— В смысле?

— Снимай платье. Мне надоело постоянно оголяться, я мерзну.

— Первая линия, дорогая модель, — усмехнулась она, но стала послушно стягивать с себя платье. Я следила, чтобы она не дернулась в сторону стола, может, у нее там слад оружия. Не спуская с нее пистолета, я взяла фотоаппарат Гарика и щелкнула ее голые бока пару раз, просто так, для души.

— Придется тебя связать, — сообщила я ей, когда она разделась.

— Ты абсолютно оторванная дура. И что он в тебе нашел?

— Это я в нем нашла, — буркнула я, стягивая ей руки за спиной своей черной шелковой тряпкой.

Ее платье оказалось мне велико в груди и в…бедрах. Я болталась в нем, как карандаш в стакане, но оно с плечами, и не слетит, если мне придется еще побегать. Я собрала в сумку все свои вещи, разбросанные по столу. Пистолет я сунула туда же: дурная привычка прихватывать чужое оружие, не думая о последствиях. Даже Бизю это раздражает.

— Где ключ?

Она мотнула головой в сторону стола. Я в ящике нашла ключ и тихо открыла дверь. Прежде чем я успела выскользнуть за нее, эта кукла спросила:

— А где Бизя?

— В Казани, конечно, — засмеялась я и заперла ее снаружи.

Наверное, я действую недозволенными методами. Но у меня очень мало времени.

В коридоре все было спокойно, только ведра гремели где-то в отдалении. Я оказалась права: это уборщицы убирали театр после представления. Где-то шлялись двое парней, видеться с которыми не хотелось, поэтому я старалась не цокать каблуками и, прежде чем выйти из-за угла, осматривала свободен ли путь. До выхода я добралась без приключений. Но в дверях маячили знакомые силуэты. Заложив руки за спину, Костян вяло перепирался с двумя крепкими типами, которые, видимо, хотели пройти в театр. Коротышка в переговорах не участвовал. Все четверо явно были коллегами и вели какой-то долгий, надоевший, профессиональный разговор.

Я подумала, что в театре наверняка есть другой выход, но искать его нет времени, да и не в моем вкусе. Я двинулась к команде профессионалов, болтая сумкой на длинном ремне. Все четверо уставились на меня одинаково стеклянными глазами. Каждая профессия накладывает свой отпечаток. У них больше рефлексов, у меня интеллекта.

— Всем спасибо, до свидания! — объявила я голосом телеведущей и попыталась пройти.

— Стой! — неуверенно приказал короткий. — Слышь, Костян, кажется, она переоделась. Где-то я это платье уже видел.

Костян уставился на меня, трудно думая о крое и цвете.

— Бросьте, парни. Вам не угодишь. Ни в платье, ни без. У меня срочный материал, к утру нужно успеть. Пустите.

— Кажется, это платье Карины, — неуверенно сказал Костян. — Слышь, Серый, ты к ней сходи, а эту я тут подержу. Узнай там, можно ли с ней расстаться.

Серый ушел, и сделал ошибку.

— Слышь, — сказала я длинному, преградившему путь, — лучше пусти. Пресса все-таки.

Двое других парней с интересом наблюдали за нами. Костян схватил меня за руку и больно вывернул ее назад. Его обезображенный нос оказался слишком близко к моему лицу. Поборов брезгливость, я вцепилась в него зубами. Костян заорал и отпустил мою руку. Я рванула в открытые двери, проклиная каблуки, которые мешали мне бежать быстрее. Но меня никто не преследовал. Те двое почему-то крепко держали Костяна и не давали ему броситься за мной.

— Элка! — услышала я. — Греби сюда! Я целый час не могу пробиться в этот сраный театр, чтобы тебе помочь! Они решили, что это я спалила помрежа, и открыла в сортире все краны. Они выперли меня на улицу и не впускают!

На хорошо освещенной площадке перед театром я увидела знакомый красный Мерседес и огненную шевелюру. С разбегу, не открывая дверей, я впрыгнула в кабриолет. Благо, Бэлка ездила всегда с открытым верхом.

— Гони! — проникновенно попросила я ее.

— Там мои парни! — похвасталась она, заводя мотор.

— Пока они там, нужно проверить, что может этот твой красный тазик.

— Блин! Этот красный тазик может обогнать самолет! — сказала Бэлка, дыхнув на меня перегаром. — Смотри!

Она газанула, меня вжало в кресло, а очки в переносицу. Бэлка понеслась по ночному городу, игнорируя светофоры, смело выходя на встречную и даже на пешеходные тротуары. Она шныряла из ряда в ряд, без торможения заходила в поворот, чудом минуя столбы и продуктовые киоски. Я подумала, что нужно было сдаться двум головорезам в театре, шансов выжить было бы больше. Я подумала, что в этом городе меня похоронят в общей могиле, за казенный счет. Я подумала, что Бизя так и не узнает, что не нашел какие-то расписки, по которым мог бы стричь огромные деньги. Потом я вспомнила, что в таких машинах есть подушки безопасности и они часто спасают.

— А на фига ты сняла с Карины платье? Ты что, ее грохнула? — спросила Бэлка, закладывая крутой поворот.

— Не отвлекайся!

— Блин! Да я вожу с закрытыми глазами! — И Бэлка закрыла глаза.

— Эй! Мне многое нужно сделать!

Она разлепила длинные ресницы.

— Я захожу в зал, смотрю, ты на сцене голая стоишь, а Грачиха морду в букет прячет. Супер! Я пришла босиком, в туалете воды по колено было. Я кричала: «Элка, браво!» и хохотала как сумасшедшая. Они меня выперли.

Мы мчалась теперь по загородной трассе, и скорость казалась здесь не такой опасной.

— Мы куда? — перекричала я ветер.

— Ко мне. Почти все ночные клубы в городе — мои. Но у меня есть еще один за городом! Для своих.

Почему-то ее клуб назывался «Гиена». Я пару раз перечитала неоновые буквы на одноэтажном здании, но поняла, что не ошиблась. Обстановка в клубе была почти домашняя, «своих» оказалось только двое: парочка за столиком в углу интеллигентно потягивала «Мартини». На сцене у шеста крутилась голая девочка — стыдливая, как школьница на медосмотре.