Сергей Кожин - Сияющий хоспис на холме

– Доказательства? Я это знаю! Я уверена!

Митрофан попытался уточнить.

– Это прекрасно, что вы знаете. Но нужны вещественные доказательства.

– У меня есть письмо!

– Что за письмо? Вы ничего не говорили? – вмешался Клюкин.

– Арнольд! – воскликнула Марьяна, – Покажи господам распечатку!

Арнольд завозился в своей небольшой кожаной сумке через плечо.

– Вот, немного помято, но надеюсь прочесть можно.

И он отдал сыщикам листок бумаги форматом А4 с распечатанным на нём электронным письмом.

– Так…”…пособие за это полугодие вышлю позднее”…так…так…”этому мазиле скажи, что у него ни ума, ни фантазии, поэтому пусть переводится на бюджет”…так…”…хватит меня доить, клянусь больше никогда не женюсь…”…так… А вот! “…мне кажется эта моя последняя совсем не та за кого себя выдаёт, очень странно с ней… она действует на меня угнетающе…плохо себя чувствую…”

– Вот, видите, она действовала на него угнетающе! – воздела обвиняющий перст над собой Марьяна Венедиктовна.

Митрофан поднял голову.

– Никаких выходных данных здесь нет. Откуда это у вас?

– Это…это разве важно? Это…пришло с приватного электронного адреса от Гриши.

Марьяна колебалась.

Клюкин придал своему голосу задушевность.

– Марьяна Венедиктовна, если вы дадите нам электронный адрес с которого пришло письмо мы сможем отследить отправителя и подтвердить, что писал действительно Григорий Ефимович Неверов.

Марьяна повернулась к сыну.

– Арнольд, выйди, мне надо обсудить с господами сыщиками интимные вещи.

И когда тот послушно покинул кофейню, начала свои сбивчивые объяснения.

– Видите ли, только наш брак с Гришей был настоящим, все остальные это было…это были чисто его капризы. Мы с ним переписывались, обсуждали материальную помощь мне и сыну. Мы с ним иногда встречались…Ну вы понимаете…Но…неделю назад он вдруг прислал мне такое сообщение. Я довольно старомодна и не люблю читать с экрана. Арнольд распечатывает мне письма мужа. Я их прочитываю, а потом сжигаю. Прочитала и это, но…вдруг оказалось, что почтовый ящик Гриши исчез.

– Как исчез? – удивился Митрофан.

Марьяна вызвала обратно Арнольда.

– Да, исчез безвозвратно, – подтвердил он, – Как будто и не было. Я все поисковики перепробовал. Запрос послал, но бесполезно. Случайно это письмо осталось. Мама хотела его в камин кинуть.

– Хм… – Клюкин почесал подбородок, – Запишите мне адрес, попробую озадачить наших спецов.

Арнольд вытащил элегантный остро заточенный карандаш, нацарапал на салфетке адрес и передал его Клюкину.

Митрофан заглянул через плечо бывшего начальника потом посмотрел на Марьяну.

– Э…извините, я могу отойти на минуту с Егорычем…со Степаном Егоровичем, чтобы уточнить технические детали, – не дожидаясь ответа, Митрофан поднялся с места и вышел на улицу. Удивлённая Марьяна осталась с неудовольствием созерцать мрачно-кладбищенскую раскраску стен кофейни, очевидно, навевающую ей свежие неприятные воспоминая. А Клюкин тут же принялся на улице выговаривать Митрофану.

– Митря, спасибо за письмо, конечно, но так с ней нельзя ! Ты с ума сошёл! Ты же хочешь денег и вернуться на работу?! Если хочешь, то возьмись за это дело!

– Степан Егорович, какое тут может быть дело ? Ну помер какой-то богач, очередная отставленная жена хочет забрать свою долю. Если была эксгумация и патологоанатомы ничего не нашли, то все эти письма – филькина грамота! Просто пустая трата времени, да и денег там не ахти.

Клюкин изобразил болезненную гримасу и схватился за виски.

– Слушай, мы всё проверили! Обычная сердечная недостаточность. И домашний доктор и патологоанатом так говорят. И эта…Марьяна… выглядит не совсем здоровой…но, её сын…как его…он родной сын Неверова и, инвалид, как ты заметил, пособие от отца получал, значит, они будут претендовать на долю в наследстве! И получат! Понял! И ты получишь гонорар! Деньги ни за что! Просто ходи с важным видом, изображай из себя Пуаро какого-нибудь и всё! Понял! Что я тебя уговариваю…

Митрофан задумался.

– Несуществующее расследование…А тебе-то, Степан Егорович, какая с этого прибыль?

Клюкин оглянулся на недовольных клиентов.

– Такая…сын у меня тоже хочет стать мазилой…а эта возглавляет попечительский совет художественной академии в столице. Одни мазилы у нас в державе, а рабочих в цеха не дозовёшься! Но против жены не пойду. Сыграй, для меня, тебе же и делать ничего не надо будет, а деньги немалые.

Когда они вернулись, Клюкин широко улыбнулся и уверил скорбную Марьяну.

– Он готов расследовать это дело!

Митрофан слегка кивнул.

– Да, дело серьёзное. Когда надо приступать?

Марьяна удовлетворённо повела медальным профилем.

– Завтра с утра. Прибудете в усадьбу вместе с нами. Мы уже с Арнольдом всё придумали. Вы, Митрофан, будете моделью для моего сына.

Митрофан застыл в недоумении.

– Что, простите?

Марьяна терпеливо разъяснила свой план.

– Завтра с утра мы с Арнольдом прибываем в временно оккупированное самозванкой фамильное поместье. Туда же позднее заявятся остальные… претенденты. Придётся находиться с ними вместе до оглашения завещания, то есть ещё неделю. Если вы такой блестящий специалист, как мне порекомендовал Степан Егорович, то вы быстро сможете вывести эту мошенницу на чистую воду. Завтра в 9 утра вы должны быть…Арнольд, как это место у них называется?

Арнольд оторвался от своего мобильного телефона и доложил.

– Водитель сказал: “у поворота на Тайболу” или как-то так…

Марьяна продолжила.

– Митрофан, вам знакомо это место? Хорошо. Там мы вас и подберём. Всё ясно?

Митрофан кивнул.

– Да…э, а мы ещё гонорар не обсудили, и аванс…

Марьяна поджала губы.

– А зачем вам аванс, если там вы будете на полном обеспечении? Впрочем…

Она сделала жест Арнольду и тот мягким движением положил на стол перед Митрофаном пятитысячную бумажку.

– На кофе, так сказать…

Проводив взглядом роскошный “Ягуар” заказчицы, Митрофан повернулся к Клюкину и требовательно произнёс.

– А теперь хотелось бы подробностей….

Конечно, ничего особенно нового Клюкин не сообщил, и оставшуюся часть дня Митрофан только недоумевал по поводу нелепости предстоящей работы. Впрочем, выбирать не приходилось, после изгнания из следователей он перепробовал множество занятий и нигде не добился особенного успеха…адвокат, курьер и даже сантехник…везде Митрофан в итоге оказывался не у дел. Может потому что не любил врать, а это способность в качестве социальной смазки год от году всё более была востребована на всех ступенях современной социальной лестницы. Теперь Митрофан числился замозанятым частным детективом и это тоже не приносило ему никакого удовольствия. Среди любителей детективов этот грязный и изматывающий труд почему-то числится по графе “занятия для мужественных и сильных настоящих мужчин”, на самом деле, подслушивание и подглядывание за неверными мужьями/жёнами, ненадёжными коммерческими партнёрами и вешающими на родителей микрокредиты детьми по заказам людей одержимых местью и всеми видами комплексов неполноценности настолько выматывает морально и выжигает веру в человечество, что суицид даже такой растянутый во времени как пьянка и употребление веществ порой кажется неплохим выходом из этого рукотворного ада. К тому же, часто для получения информации о привычках сопровождаемого объекта приходилось подделывать документы, заказывать по ним незаконные запросы и заниматься прочей уголовщиной. Поэтому Митрофан постоянно отдавал себе отчёт, что он на крючке и если что, его правоохранительное прошлое ни от чего не гарантирует. Это ещё более усугубляло дурные привычки, вот и сейчас… А что сейчас? Аванс на то и аванс, чтобы поднять на него настроение.