Сергей Кожин - Сияющий хоспис на холме

– Я здесь по праву и не вам…тебе Жанночка меня учить, – отрезала Марьяна.

– С чего это? Ты вообще никто. Старый и давно издохший брак не даёт тебе право появиться здесь не смотря ни на что, Марьяночка.

– Ошибаешься! Мой сын инвалид и имеет законное право на свою долю и ты не можешь воспрепятствовать нашему приезду.

Жанна медленно спустилась вниз, глядя Марьяне прямо в глаза . Но в конце спуска споткнулась и на миг отвела взгляд. И тут же последовал новый укол.

– Для тебя с сыном у меня может кое-что и найдётся, но эти…Кто из них муж твоего Арчибальдика?

– Арнольда, между прочим, его так назвал Гришенька и не тебе попирать его волю. Это водитель Леонид и модель Митрофан.

– Моде-ель…Митрофан… – усмехнулась Жанна, – Вот это цирк. Тем не менее, сегодня я добрая. Вы, дорогие наследники, пройдёте со мной, а вы…Леонид и модель Митрофан подождите дворецкого Александра Петровича, он покажет что и как.

И господа удалились.

“Убийца – дворецкий” – дурацкая мысль вертелась в голове у сыщика. Фарс ширился и набирал обороты, а это совсем не нравилось даже такой бывалой натуре как Митрофан. Тем не менее, дворецкий Александр Петрович появился быстро. Это был кряжистый мужичок в камуфляже. Он отвёл их к дальнему флигелю, пристроенному у правого заброшенного крыла с заколоченными окнами. Комнатка во флигеле была совсем ничего: кровать, шкаф и тумбочка. Правда, все остальные удобства оказались в коридоре, но Митрофану было уже всё равно. Он с удовольствие опустился на идеально заправленную полутораспальную кровать и тут же отключился.

Дребезжащий звонок вызвал его к жизни неожиданно и совсем некстати.

– Общий обед в главной зале через пять минут, – произнёс грудной женский голос и связь прервалась. Митрофан поплескал в себя водой, прошёлся станком по щёкам и двинулся к центральному входу. Глянул на свой мобильный телефон, было уже 3 часа пополудни, а связь так и не появилась, и взбежал по ступеням. Неизменный дворецкий встретил Митрофана у самого входа и проводил вглубь здания. Изнутри центральный корпус был расписан наподобие какого-нибудь венецианского дворца дожей. Только вместо средневековых героев изображавших библейские и античные сюжеты на стенах и потолке громоздились русские богатыри, татарские лучники, девки в сарафанах и парни в косоворотках. Как будто бы сумасшедший живописец решил стилизовать древние мифы под лубок начала двадцатого века. Смотрелось это ярко и дико, но дворецкого казалось ничего не раздражало, он улыбался, и даже с гордостью ткнул в сторону особенно огромного богатыря занявшего целые пол-потолка в одной из зал.

– Сам Григорий Ефимович распорядился, царствие ему небесное, это Александр его личный покровитель. Красиво, верно?

Митрофан покивал из вежливости, но на самом деле с нетерпением ждал когда закончится этот филиал Эрмитажа и начнётся настоящая жизнь, как вдруг двери в очередную залу распахнулись и он оказался в так называемой большой столовой.

Столовая действительно была большая и также украшенная шедеврами постмодернистского восприятия старорусской культуры. Посредине стоял длинный дубовый стол за которым было много приборов, но, совсем мало людей.

Во главе стола устроилась скорбящая вдова Жанна Неверова в траурном одеянии, даже бумажные салфетки выставленные около неё в салфетнице были траурно чёрного цвета. Рядом с ней сидел насупившийся Мужчина с седой гривой, ещё дальше расположился Арнольд с Марьяной. Далее было только одно место с приборами и, очевидно, оно было предназначено для Митрофана. Он не заставил себя ждать и принялся за трапезу. Обедали в траурной тишине.

– Простите, я не представился. Павел Ильич Чайкин местный эскулап, – наконец прервал молчание мужчина с седой гривой, обращаясь к вновь приехавшим, – Пока местный эскулап, – добавил он, косясь на хозяйку стола. Но Жанна только широко улыбнулась и хлопнула в ладоши.

– А почему бы нам не почтить память безвременно ушедшего? Василий, а подай нам Крымского молодого!

Безмолвный Василий в неизменном камуфляже тут же разлил по бокалом красное слегка газированное вино. Жанна резким движением подняла бокал.

– Помянем, не чокаясь.

Все поднялись, но Марьяна откровенно нюхала бокал и морщилась.

– Странный вкус.

Жанна продолжала улыбаться.

– С личных виноградников Григория Ефимыча. Два года назад прикупил. А вы не в курсе?

Марьяна гордо выпрямилась и поставила бокал на стол.

– При мне, уважаемая, Гриша в бесполезные траты не пускался. Больше всего мне бы хотелось почтить его память. Посетить могилу. И разумеется получить своё.

Жанна спокойно выпила своё вино. Арнольд сначала заметался, но, потом вслед за матерью, отодвинул бокал прочь. Доктор Чайкин, смакуя каждый глоток, допил и вытер губы салфеткой.

– Неплохо, но я предпочитаю “Божоле”.

Митрофан тоже некоторое время колебался, но потом быстро проглотил напиток, отметив про себя, что он изрядной крепости. В конце-концов при данных обстоятельствах потребление спиртного могло сойти за исполнение служебных обязанностей.

– Уважаемая Марьяна, – Улыбнулась Жанна, – Тело моего любимого мужа покоится в фамильном склепе…

– Каком ещё склепе? – удивилась Марьяна.

– Идею о собственном фамильном склепе подсказала Грише я сразу после заключения нашего счастливого брака, – заботливо уточнила вдова.

– Я не сомневалась в ваших способностях, – Подчёркнуто официально заявила Марьяна, – Меня интересует только где расположен этот фамильный склеп?

– Пару часов езды отсюда, на старом кладбище у деревни Кулига лежат предки Гриши по отцовской линии. Мы там всё поправили, отремонтировали храм, так сказать, вдохнули новую жизнь в это прекрасное место…

– О, Господи! Какой цинизм! – бросила на стол салфетку Марьяна, – Скажите уже когда будет оглашено завещание?

Жанна задумалась.

– Тогда когда он даст знак мне. Да и вообще неприлично клянчить у людей, которым и так по гроб жизни всем обязан.

Это переполнило чашу терпения даже такой мощной натуры как Марьяна. Она отбросила от себя салфетку и поднялась на ноги.

– Возмутительно! Ты меня будешь манерам учить?! А сама…отобрала у детей зимний спортивный лагерь и куражится.

Напустив на себя грозное выражение лица Марьяна поплыла к выходу из зала. Арнольд бросил тоскливый взгляд на недоеденное фрикасе, отбросил на стол траурную салфетку и устремился за матерью. Расслабленный от еды и вина Митрофан абсолютно не хотел покидать, кажущуюся теперь ему уютной столовую, так что сделал вид, что ничего не заметил и попросил Чайкина передать ему ещё один курник.

– А вы, почему такой недисциплинированный? Или для модели это необязательно?