Анна Волошина - Тайная страсть отставного генерала

Татьяна Михайловна, первая бывшая жена, прибыла с двумя дочками, тридцатилетней Ритой и двадцатипятилетней Лорой. Алла, вторая бывшая, приехала в сопровождении сыновей: Степана, двадцатилетнего студента университета и десятиклассника Эдика.

Третья, нынешняя жена Орлова, Анна Андреевна, была при нём всегда. Ради неё, томной блондинки с пышными формами и хорошеньким личиком, ровесницы его младшей дочери Лоры, генерал и оставил Аллу с сыновьями.

День рождения гуляли с обеда до вечера. В двенадцать гости разошлись. А ночью генералу стало плохо. Анна сильно не обеспокоилась: выпил лишку, с кем не бывает. Врача – соседа Аристархова, бывшего военного хирурга – позвали только под утро. Но оказалось, что поздно. Аристархов накинулся на Анну, мол, почему не позвала раньше. Грибы, которые Орлов запивал самогонкой, генерала убили.

– Может, помер-то он вовсе не от грибов? – усомнилась Инна Николаевна. – Небось, самогонка плохая была? Сколько людей ею травится!

– Нет, думают точно на грибы. Ими ещё несколько человек отравилось. Рита, к примеру, да и Татьяне плохо было. А Рита самогонки на дух не переносит, одно шампанское пила. А Татьяна вообще в рот не берёт ничего, кроме колы. Хорошо, что сама я с детства грибы не терплю, да и мальчишки мои только попробовали по кусочку.

Чёрный кот Инны Николаевны вернулся домой через форточку и теперь сидел на подоконнике. Он подозрительно разглядывал гостью, уставив на неё пристальный немигающий взгляд жёлтых глаз. Внезапно кот повернул голову и уставился в окно. За стеклом, окантованным по краю морозными узорами, мелькнула чья-то голова. Затем входная дверь скрипнула, послышались шаги в сенях, а потом стук.

– Войдите, – крикнула крёстная.

Дверь открылась, и на пороге появился высокий худой парень в расстегнутой кожаной куртке.

– Эдик! – воскликнула Алла, поднимаясь со стула. – Что случилось, сынок?

– Ничего, – ответил юноша, – тока ты тёть Тане нужна. Они там что-то обсуждают, ну, по поводу этого… ну, того… похорон, короче.

– Сейчас иду.

Глаза Эдика зашарили по столу и остановились на большой коробке шоколадных конфет. Заметив его взгляд, я спросила:

– Чай пить будешь?

Он с готовностью кивнул, стащил куртку и, бросив её на стул возле пианино, уселся на диван. Я налила чай и подвинула поближе коробку с конфетами.

Алла поставила свою чашку и сообщила, что похороны послезавтра, на старом сельском кладбище в пяти километрах от Васильевки. Мы с Инной проводили её в сени, оставив Никиту с Эдиком в комнате. Когда вернулись, Эдик уже надевал куртку, собираясь уходить.

– Разве генералов хоронят на сельских кладбищах? – поинтересовался Никита, когда за Эдиком захлопнулась дверь.

– Где пожелают, там и хоронят. Наверное, Пал Степаныч так хотел, – пояснила крёстная. – Он сельскую жизнь любил. К тому же у него там кто-то из родни лежит.

Меня поразило другое: самогонка. Дом Орлова стоял неподалеку от особняка Нахабиной, в самом центре Триумфальной улицы. Дома разделяли лишь владения хирурга Аристархова. Тот постоянно жил в Васильевке вместе с женой Раисой Львовной, дамой страшно любопытной и во все сующей свой остренький носик, двумя взрослыми дочерьми и внуками. Старший зять Аристарховых появлялся только в выходные дни, младшая дочь была в разводе.

Двухэтажный коттедж генерала Орлова был, похоже, выстроен по проекту изрядно повредившегося мозгами архитектора и представлял собой нечто среднее между домом русского помещика конца восемнадцатого века и замком средневекового немецкого князька. Я пробормотала:

– Судя по дому, не похоже, что генерал бедствовал.

– С чего это ты взяла, что он бедствовал? – удивилась Инна Николаевна.

– Так самогонка же! Неужто, на качественную водку денег не хватало?

Крёстная усмехнулась. Сидеть долго на стуле она не могла, и потому легла на диван, подложив под голову маленькую атласную подушечку.

– Самогонка, это небольшой гастрономический каприз. И деньги тут абсолютно ни при чём. Их у Орлова всегда было больше, чем достаточно для содержания десятка чад и домочадцев. Хватало бывшие семьи кормить и молодую жену не обижать, да и на собственные развлечения оставалось, – сказала Инна Николаевна.

А развлечения у Орлова были очень разные. Изысканные, вроде аквариума во всю стену с экзотическими рыбами, и по-деревенски простые, типа кулачных побоищ после праздничных возлияний. Такими же были и его гастрономические пристрастия. В еде генерал питал слабость к солёным грибам, бочковым огурчикам, блинам и пирогам, привычным с детства, прошедшего в маленькой уральской деревушке. Но не брезговал и деликатесами: чёрной икрой, креветками. А вот настоящую самогонку предпочитал любому дорогому алкоголю. Кроме того, обожал свежие деревенские яйца на завтрак, поэтому завел собственный курятник, где обитали куры, выписанные аж из Австралии. Вероятно, чтобы досадить этим жене и соседям. Орлов даже распустил слух, что к весне заведет свиней и коров. «Вот только хлев построю», – с усмешкой заявлял отставной генерал знакомым.

– И завёл бы, – вздохнула Инна Николаевна. – Из одной только вредности. Помещик тоже выискался!

Вероятно, вспомнив, что о покойных плохо не говорят, крёстная на некоторое время умолкла, но вскоре снова принялась вспоминать генерала.

Орлов был богат, даже по понятиям местных небедных обитателей Васильевки. Огромный дом набит дорогими вещами и антиквариатом. Кроме уже упомянутого аквариума со всевозможными подводными эффектами, у него имелись коллекции старинного оружия, картин и статуэток из фарфора, металла и дерева. Немалые деньги тратились на всевозможные бестолковые проекты, вроде разведения павлинов на участке.

– У них есть павлины? – оживился Никита. – Во класс!

Оказалось, что павлины передохли от неизвестной болезни, и теперь из живности остались только куры и рыбки.

Во дворе генерал соорудил бассейн с подогревом. В дальнем углу, у забора выстроил сауну с залом для отдыха на втором этаже. Пытался оборудовать спортивное поле, но так и не решил, то ли сделать теннисный корт, то ли поле для гольфа. В результате дальше сетки для волейбола его фантазия не пошла, покрытие площадки уже местами попортилось из-за устраиваемых здесь гуляний. Под Новый год там ставят огромную ёлку, сооружают ледяные горки и заливают небольшой каток.

По словам крёстной, генерал был бабник, пьяница, хулиган, самодур и домашний деспот. Хватив изрядное количество самогонки, он мог устроить в посёлке дебош, скандал и драку. А уж как над молодой женой издевался, заставляя её прислуживать своим пьяным собутыльникам, причём в кружевном переднике поверх дорогого платья! Бедной Анне приходилось также гладить и переглаживать его бесчисленные крахмальные сорочки, собственноручно солить в бочках капусту и огурцы, вышивать крестом салфеточки и ухаживать за курами.