Михаил Серегин - Свои грабли бьют не больно

– Саша, принеси сюда сумку с плоским дном, – распорядилась она. – Ну ту! Красную, с которой я за яйцами в Салтыковку езжу!

Я мухой взлетел по лестнице и услышал сзади себя, как Хлыщ горестно вздохнул:

– Такую коллекцию – и в сумке из-под яиц!

Пробежав в дом, я быстро схватил сумку и бросился назад.

– Вот она! – крикнул я вниз.

– Бросай сюда! – велела жена.

Я послушно бросил сумку и через некоторое время увидел, как из ямы вылезает сначала Хлыщ, потом Тип, следом за ними – моя жена и только последним – милиционер.

– Ну все! Поехали скорее! – нетерпеливо сказала он.

– Скорее не получится, – безмятежно ответила Маруся, нежно прижимая к груди старую красную сумку. – Томасу и Андреасу, как и моему мужу, нужно зайти в дом за паспортами. Кстати, Саша, не забудь взять и мой паспорт и запереть дверь!

– А сразу взять нельзя было? – возмутился милиционер.

– Лазить в подкоп с документами было бы по меньшей мере странно, вы не находите? – спокойно парировала Маруся.

Мы расселись в машине, и милиционер, предварительно связавшись по рации с отделением – чтобы мы по дороге его не укокошили и не смылись, – наконец-то завел мотор, и мы поехали. Впереди нас ждала неизвестность!

В Боровском райотделе нас уже ждали. Следователь, несмотря на середину ночи, сидел за столом и украдкой зевал, прогоняя сон крепким кофе, как я смогла увидеть и учуять, заглянув в кабинет поверх плеча привезшего нас милиционера.

– Их тут четверо, Михаил Михайлович! – отрапортовал он. – Двое иностранцев из Эстонии и муж с женой, которая клад при себе и держит.

– Давайте начнем с жены, – распорядился тот. – А то иностранцы потребуют, чтобы их допрашивали только в присутствии консула, и хлопот с ними не оберешься!

Милиционер не без ехидства сделал мне приглашающий жест пройти в кабинет. Я поднялась со стула и медленно пошла, думая на ходу: «Черт! Мы же не договорились, что говорить, а что нет! Нужно было раньше предусмотреть такую возможность и все обсудить! Эх, правильно сказано: знал бы, где упасть, соломки бы подстелил! Чего же теперь жаловаться? Все мы задним умом крепки!» Занимаясь таким самобичеванием, я прошла и села возле стола.

– Фамилия, имя, отчество? – задал дежурный вопрос следователь, и я вместо ответа положила перед ним свой паспорт.

– Род занятий? – спросил он.

– Режиссер-постановщик массовых мероприятий, – сказала я, решив, что факт владения мной небольшой фирмой никакого отношения к делу не имеет.

– Ну, расскажите, как вы докатились до жизни такой? – без всякого интереса спросил следователь, с трудом подавив зевок.

– Какой? – уточнила я.

– Ты мне Ваньку не валяй! – прикрикнул он. – Отвечай, раз спросили!

– А вы сначала объясните мне, о какой моей жизни идет речь, – попросила я. – О семейной? Половой? Общественно-политической? И очень прошу вас мне не тыкать! Мы с вами в одном классе не учились!

– Вот посидишь у меня в обезьяннике, сразу шутить отучишься! – возмутился он.

– А я накатаю на вас жалобу в прокуратуру! Напишу, что мы, законопослушные граждане, отыскали то, что считалось навсегда утраченным, и хотели добровольно сдать это государству, а работники милиции специально задержали нас, чтобы коллекция редчайших монет Яхонт-Изумрудова никогда не могла быть экспонирована ни в одном музее мира, а разошлась по рукам частных коллекционеров, – отрезала я, крепче прижимая к себе сумку.

– Так вы ее нашли? – изумленно воскликнул следователь.

– А вы о ней слышали? – удивилась я.

– У нас каждый ребенок о ней знает! – отмахнулся он. – Учительница истории у нас очень хорошая... Пенсионерка уже, за семьдесят ей, а все работает! – с гордостью сказал он. – Так вот она у нас в школе краеведческий кружок вела и много об этом субчике рассказывала – родители у нее из Салтыковки, так что от них много о нем узнала.

– А что ж никто раньше не попытался эту коллекцию найти? – спросила я.

– Так все считали, что она во время взрыва погибла, – ответил он и вдруг попросил: – Покажите, а? А то Митька мне только сказал, что какие-то дачники клад нашли, а что именно, не уточнил.

– Смотрите! – великодушно разрешила я. – Только руками не трогайте!

Я начала по одной выкладывать подложки на стол, и Михаил Михайлович, низко склонившись над монетами, только что не пожирал их глазами, ахая от восторга. А вот я, прощаясь с ними, смотрела на нашу находку с грустью и потихоньку вздыхала. Насмотревшись, следователь поднял на меня недоверчивый взгляд и спросил:

– И вы действительно собирались все это сдать государству?

– Конечно! – делая вид, что оскорблена этим вопросом, воскликнула я.

– И ни малейшего искушения не было? – продолжал допытываться он.

– Рассудите сами, Михаил Михайлович! – предложила я. – Мы с мужем не нумизматы и оставлять ее себе, естественно, не собирались. Это во-первых! Во-вторых, даже если бы мы решили так поступить, то это было бы весьма опрометчиво с нашей стороны – ведь о наших поисках знает вся округа! И, между прочим, не у всех были такие благонамеренные планы, как у нас.

– Кто конкретно? – быстро спросил он, нацеливая ручку на бумагу.

– В частности, Максим Иванович Парамонов, который тайком лазил в наш подкоп, и Виктор Петрович Афонин, который с нас глаз не спускал! Постоянно подсматривал, подслушивал и даже собаку науськивал! – гневно заявила я.

Тут я, конечно, соврала – Заразу не надо науськивать, она и так неуправляемая!

– Между прочим, именно Афонин, находясь в больнице, нам сюда и позвонил. Он сообщил о том, что вы нашли клад и собираетесь присвоить его, – испытующе глядя на меня, сказал следователь.

– Он судит о других по себе, – изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие при таком известии, сказала я и пожала плечами. – Можете быть уверены, что уж он-то ничего государству не стал бы сдавать, – уверенно заявила я. – Но я с вашего позволения продолжу. Итак, предположим, мы оставили бы ее себе, но люди бы знали, чем мы владеем. Но ценность этих монет баснословна, а в наше человеколюбивое время убивают и за гораздо меньшую сумму – вам ли этого не знать! – Тут он согласно кивнул. – Это в-третьих! В-четвертых, где их держать? Дома? Это самоубийство! В банке? Но зачем? Тратить деньги на сейф в депозитарии просто так? Нонсенс!

– А может, вы собирались их продать? – встрял следовать в мои рассуждения.

– Как? – удивленно воскликнула я. – Для этого нужно знать не только стоимость этих монет, но иметь связи в нумизматических кругах, а у нас их нет и быть не может!

– Могли бы обратиться к экспертам, – предположил он.

– Которые все связаны с нумизматами? – укоризненно качая головой, спросила я. – Так весть об этом тут же разошлась бы среди них, а коллекционеры ведь – настоящие фанатики! Они на все пойдут, чтобы получить какую-нибудь редкость. И что тогда? Смотрите пункт третий! Нет, Михаил Михайлович! Нам с мужем жизнь еще не надоела! Мы люди здравомыслящие и практичные, а главное, предпочитаем жить с законом в ладу! Мы официально все сдаем и так же официально получаем свое вознаграждение! Поверьте, нам и этого до конца жизни хватит, причем, – выделила я, – без всякого риска для этой самой жизни!