Ольга Волошина - Колдовство как способ убийства

Ника грациозно погрузилась в машину, аккуратно поставив красивые ноги в дорогих туфлях. Арина включила радио и вырулила на дорогу. Некоторое время мы ехали в молчании. Возле супермаркета Арина вдруг притормозила и сказала:

– Вы посидите, а я сейчас быстренько в магазин сбегаю. У зверей еда кончается, нужно пополнить запасы. Может, вам чего прихватить?

Я отказалась, так как свои запасы пополнила еще вчера. Как только за Ариной захлопнулась дверца, я печально, но довольно громко, чтобы перекричать вопящую магнитолу, пожаловалась:

– Личной жизни никакой, ни мужа, ни детей – тоска одна. Вот Арина ходит к матушке Манефе, и та вроде бы обещала ей помочь. Может, и у меня всё наладится, если к Манефе пойти. Не подскажете, как бы к ней попасть?

Ника, обернувшись, посмотрела на меня странно, пошевелила губами, как будто хотела что-то сказать, но передумала. Я повторила свой вопрос громче, и ей ничего не оставалось, как ответить.

– Матушка Манефа и в самом деле редкий человек, помогла уже очень многим. Одна из этих спасённых перед вами.

– Вы тоже страдали от венца безбрачия? – ляпнула я и тут же прикусила язык. Но поздно: лицо Ники вытянулось. Возможно, Манефе не удалось её излечить от этого, а тут я неделикатно лезу со своими глупыми расспросами.

– Нет, у меня были совсем другие проблемы, и матушка Манефа очень мне помогла. Только попасть к ней не так-то просто.

– А что для этого нужно сделать? Я на всё готова, только бы поговорить с ней. Ужасно хочется обрести, наконец, счастье, – я подумала и добавила. – В семейной жизни.

– Не каждый этого счастья достоин, – менторским тоном проговорила Ника, затем добавила чуть мягче. – Не подумайте, что я вас имею в виду, вовсе нет. Только прежде чем попасть к этой святой женщине, нужно очищение пройти.

– Какое?

Оказалось, что лицезреть Манефу можно только после прочтения целой кипы соответствующей литературы, заполнения полудюжины разных анкет и посещения цикла спиритических сеансов. Ну и само собой, пожертвований на развитие «науки». Мне стало ясно, что Ника врёт. Арина даже не заикалась про все эти правила, сказала только, что к Манефе её привела приятельница. И тут я вспомнила, что Ника задержалась в салоне, когда мы с Ариной вышли оттуда. Неужели она читала мою анкету? Господи, какая же я идиотка! Не могла прикинуться благонадежной лохушкой и ответить на их вопросы так, как от меня ожидалось. Ну, приврала бы в нужных места, так и так мол, вижу во сне знакомых и незнакомых духов, на сон грядущий почитываю «Жития святых». Теперь, конечно же, она мне абсолютно не доверяет, и только потому, что у меня вдруг возникло неодолимое желание немного пошутить.

Вернулась Арина, увешанная пакетами, и наша беседа прервалась.

«Пришедшие из ирреального бытия в христианском миру обычно долго не живут: среди людей они начинают тосковать и умирают».

В. Харитонова «Чёрная и белая магия славян»

Ровно в одиннадцать я уже сидела в кабинете Сотниковой и незаметно разглядывала банковское начальство. Анна Сергеевна полностью соответствовала обстановке своего кабинета: такая же основательная, как большой стол из настоящего дерева, внушительная, как солидный тёмно-коричневый шкаф у окна, и яркая, как фарфоровая цветочница на журнальном столике между двумя креслами. Тряхнув тяжёлыми золотыми серьгами в крупных ушах, Сотникова улыбнулась густо накрашенными губами и спросила:

– И что же привело вас ко мне?

– Дело очень личное. И я надеюсь на вашу помощь, Анна Сергеевна. Я двоюродная сестра Ильи Коновалова.

Улыбка мгновенно сползла с лица Сотниковой. Она сочувственно закивала головой, чересчур уж энергично, отчего из тщательно уложенных рыжевато-каштановых волос выбилась прядь. Поправив её полной красивой рукой, унизанной кольцами, она ласково сказала:

– Примите мои глубочайшие соболезнования. Мне право очень жаль, Илья Сергеевич был прекрасным человеком и великолепным руководителем. И всё же я не могу понять, что привело вас именно ко мне.

– Понимаете, – начала я издалека, – живу в Нижневартовске, и так случалось, что приехала я в день гибели брата. Случайно. Кроме него у меня никого нет, мы были очень дружны в детстве, да и позже поддерживали родственные отношения. Я просто потрясена его смертью, следователь сказал, что это было самоубийство, но я никак не могу в это поверить. Слишком хорошо я знала своего брата: с ним такого не могло случиться ни при каких обстоятельствах.

Коновалова я не знала совсем, но сильно надеялась, что Сотникова не в курсе его родственных связей и поверит моей легенде о сестре из северной провинции. Она молчала, и в её холодном взгляде невозможно было ничего прочесть. Тогда я и брякнула:

– А что если это убийство?

Анна Сергеевна заметно поскучнела. Повертев вокруг пальца ножницы с чёрными пластмассовыми ручками, она с явной неохотой убрала их в ящик стола, подняла на меня тщательно подведённые глаза и сказала твёрдо:

– Думаю, у вас нет оснований не доверять следователю.

– Возможно, вы и правы. Но зачем же Илья это сделал? Что могло с ним случиться?

– Ну, наверное, не смог пережить смерти супруги, – не слишком уверенно заявила Сотникова, внимательно разглядывая что-то за моей спиной.

– А может, дело в другом? Может, кто-то хотел занять его место и потому избавился от него? Ведь у Ильи была значимая должность.

Я не представляла, какой пост занимал мой покойный «родственник», но Сотникова сама намекнула на это, обмолвившись, что он был великолепным руководителем.

– Сразу видно, что вы не имеете представления о нашей работе, – проговорила Анна Сергеевна с лёгкой усмешкой. – На место управляющего никто не мог претендовать, ведь до полного утверждения эта кандидатура проходит множество инстанций. Да и выдвигается только учредителями или руководящими лицами банка. Не думайте, что кто-то мог убрать Коновалова, а потом предложить на его место себя лично. Тут ваша версия абсолютно несостоятельна.

– И всё же в последний раз, когда мы с братом виделись, он намекал на какие-то странности в поведении некоторых сотрудников, – напропалую врала я, твёрдо веря, что не промахнусь.

Сотникова совсем помрачнела, мне даже показалось, что её лицо под слоем грима слегка побледнело. Видимо, я, сама того не желая, попала в точку, и в банке творятся странные дела. Возможно, и милейшая Анна Сергеевна в чём-то замешана.

– Он говорил вам о ком-то конкретно? – наконец выдавила она негромко, и я твёрдо уверилась, что её старательно подкрашенное «рыло», несомненно, в пуху.

– Ничего определённого, какие-то намёки – и всё, – поспешила я успокоить женщину.