Ольга Волошина - Жуть бриллиантовая

Вскоре судьба сжалилась надо мной: без двадцати девять из подъезда бодрой походкой вышел мой вчерашний знакомец – громила с бородой. На этот раз он был без собаки и выглядел куда менее зловещё, чем вчера вечером. Впрочем, при свете дня все люди выглядят гораздо приятнее, чем в темноте, при тусклом свете фонарей.

Мужчина секунду-другую постоял у подъезда, покрутил головой, глядя по сторонам, посмотрел на небо, словно сравнивал реальные климатические условия во дворе с теми, что были обещаны синоптиками, натянул капюшон на бритый череп и двинулся к близлежащей автобусной остановке по узкой тропке, протоптанной в снегу. Мне пришлось вылезти из тёплого салона машины и тащиться за ним следом. Можно было бы объехать вокруг, но тогда я, наверняка, потеряла бы его из виду.

Впрочем, я и так его потеряла. Мужик исчез, словно сквозь землю провалился. На остановке было множество людей, но среди них ни одного бородатого. Да и высоких в толпе не наблюдалось. Уехать он не мог, просто бы не успел. Значит, нужно рассматривать другие варианты. Например, объект заметил слежку и сумел от меня оторваться. Хотя это казалось мне странным, он ведь ни разу не обернулся.

Я крутила головой, разглядывая прохожих рядом с остановкой, а также на противоположной стороне улицы, но и там высоких и бородатых видно не было. Наконец я всё-таки увидела его, но было уже поздно. В бледных лучах утреннего зимнего солнца сверкнули стёкла машины, мимо меня медленно проплыл бритоголовый череп и знакомая чёрная борода. Громила разворачивал синий «опель», удобно устроившись в водительском кресле, прямо перед моим носом.

Бездарно упустила объект наблюдения, а ещё работником детективного агентства числюсь. Понятно, что без собаки долго гулять пешком он не собирался. А на общественном транспорте жулики и бандиты не ездят! Наверное, машина стояла за домом, под окнами квартиры. Одна мысль утешала: номер его автомобиля я теперь знала. Можно было возвращаться к своей машине. Наблюдение у дома Леры я временно прекратила, но на всякий случай поднялась и позвонила в её квартиру. За дверью было по-прежнему тихо. Из-за соседней двери послышался собачий лай. До встречи с Данилой оставалась ещё уйма времени.

Теперь можно было заехать в своё родное агентство, где я перекинулась парой слов с охранником Авдеем. Никаких новых дел за последние дни на нас не свалилось, так что срочной работы не было. Можно было отправиться домой и позавтракать, наконец.

Никита был в школе, сытые кошки дремали в разных углах дивана и даже не заметили моего появления. Но не успела я уютно расположиться на кухне с чашечкой кофе и откусить кусочек бутерброда с сыром, как зазвонил телефон.

– Ксюх, где мотаешься, чёрт тебя подери! Битый час звоню! – проревела трубка голосом Кирилла.

Только теперь я сообразила, что отправляясь следить за бородатым, забыла мобильник дома.

– Выручай! – сыпал словами Кирилл. – Нужно встретить тётю Пашу, на Павелецком. А у меня с машиной беда – аккумулятор сел! Так что давай, дуй быстрей на вокзал, встречай и вези её сюда.

Именно сегодня тётя Паша, моя старенькая няня, возвращалась из Саратова, где гостила у своей подруги.

– Когда поезд? – я посмотрела на часы.

– Через сорок минут! Давай быстрей. Пятый вагон, седьмое место.

– С ума сошёл, я не успею! Не мог вчера позвонить!

– Ну, ты даёшь! Откуда ж я вчера мог знать про аккумулятор! Ладно, не тяни резину, давай, жми быстрей, а то точно опоздаешь. Старушка очень расстроится.

Легко ему говорить, сидя там, в посёлке! А пробки?! Злосчастные московские пробки, из-за которых гибнут нервные клетки, срываются сделки, рушится налаженный бизнес и семейное счастье. Однако я подкатила к Павелецкому вокзалу ровно за две минуты до прибытия поезда. Но мне предстояло то ещё испытание – час езды с придирчивой тётей Пашей, хорошо выспавшейся в поезде.

Едва усевшись в машину, старушка заявила, что я похудела и отвратительно выгляжу. Наверное, ничего не ем, как всегда, поздно ложусь спать, литрами пью вредный кофе и отравляю организм сигаретами.

– Знаешь, Ксюша, мы, пожалуй, повременим ехать в Юсупово, а поедем к тебе, – ласково проворковала добрая старушка-няня. – Должен же кто-нибудь позаботиться о тебе, раз ты сама этого не делаешь. Конечно-конечно, тебе некогда, ты вся в делах и заботах. Даже еду сготовить времени нет, кушаешь всякую гадость. Ох уж эта молодежь! Но не волнуйся, у тебя есть я. Поживу недельку, налажу твой быт и вернусь в деревню.

– Ой, тёть Паш, зачем тебе налаживать мой быт. Это такое бремя, такая нагрузка, – заныла я, испугавшись перспективы опять оказаться под дотошным надзором тёти Паши, которую даже Никита побаивается. – Да и в Юсупове тебя ждут, не дождутся. А мама-то как расстроится!

– Ничего, подождут, – не терпящим возражения тоном отрезала тётя Паша. – Переживет твоя мама. Мы её по телефону известим.

Я могла бы возразить, что помощь бедной девочке, давно разменявшей тридцатник, абсолютно не нужна. Что без кофе я зачахну, а похудела только потому, что в декабре две недели намеренно просидела на капустно-рисовой диете и стоически не съела за месяц ни одной конфеты. И все ради того, чтобы сбросить три килограмма и на Новый год надеть новое платье. Однако никакие мои доводы ничего бы не изменили: как тётя Паша решила, так она и сделает. Ну что ж, пусть там, в Юсупове, ещё немного отдохнут от тёти Пашиного надзора. А мы с Никитой немножко походим строем. Но каков гусь Кирилл! Уверена, про аккумулятор он специально придумал.

***

Дома тётя Паша быстренько распаковала чемодан и принялась готовить обед к приходу Никиты. Точнее, готовила я, а она сидела на табуретке в кухне, пила чай, рассказывала про свою саратовскую подружку и одновременно руководила:

– Не так капусту режешь, крупно слишком. И свеколку надо соломкой, а ты чего ж такими ломтями кромсаешь? Учись, Ксения, покудова я жива. Куды?! – неожиданно рявкнула она.

Я вздрогнула и уронила себе на ногу крышку от кастрюли.

– Куды свёклу-то кинула? Надо ж было отдельно тушить! Теперь борщ некрасивый будет, рыжий, а не красный. Эх, Ксения, ну когда же ты хоть чему выучишься…

– Не в красоте счастье, – философски изрекла я, потирая ушибленный крышкой большой палец ноги.

Вскоре явился Никита, и тётя Паша моментально переключила воспитательный процесс на него. Мы с облегчением вздохнули, когда она прилегла отдохнуть после обеда. Правда, счастье длилось недолго. Через час тётя Паша уже деятельно руководила уборкой квартиры, которую мы «запакостили как помойку».

Угомонилась она только к вечеру. Устроилась перед телевизором и самозабвенно включилась в очередную серию любимого сериала.