Валентина Гутчина - Кофе по-венски

Разумеется, мы все были в курсе кто такой Макс Лебуа, и я с улыбкой озвучил всю имеющуюся на него информацию: глава крупнейшей во Франции сети кофеен «Астера», эстет и умница, никогда не сомневающийся в своей собственной правоте и ни с кем не советующийся; мсье, которого мой отец, лично с ним знакомый, называет умником Максом. Плюс ко всему Макс Лебуа – самодеятельный талантливый художник в стиле Шагала, лично создающий макеты всех своих фирменных упаковок кофе и кофейной посуды для родной сети кафе и магазинов «Астера».

Моника выслушала меня, высокомерно вздернув бровь – полагаю, до сих пор она знала лишь официальный статус Макса Лебуа, о чем, само собой, благоразумно промолчала. Томно откинувшись на спинку стула, она усмехнулась.

– Добавьте к своим сведениям, что Макс – настоящий душка, знает, как очаровать роскошную девушку.

На ее лице появилась многозначительное выражение. Полагаю, Моника ждала от меня уточняющих вопросов по части, собственно, «роскошной» девушки, но я лишь молча улыбался. Коню понятно, что она, безусловно, роскошная девушка, которая первым делом поспешит охмурить богатого француза, договорившись то ли об интервью, то ли попросту о свидании с ним – детали данного мероприятия меня абсолютно не интересовали.

И тут неожиданно слово взял Томас – полагаю, бедняга ощутил неловкость из-за ледяной тишины в ответ на реплику Моники.

– Значит, мсье Лебуа тоже участвует в фестивале?

Его вопрос прозвучал по-детски наивно – разумеется, раз глава свыше трех тысяч кафе и магазинов по всему свету находится сейчас в Вене, значит, он приехал не для того, чтобы угоститься тортом «Захер» в местной кофейне.

Мама гневно фыркнула, одарив супруга выразительным взглядом, зато Моника мгновенно развернулась к порозовевшему фермеру.

– Ты абсолютно прав, милый Томми! Более того: Макс Лебуа не просто участвует в фестивале, он – один из главных его героев, и именно его презентация откроет сегодняшний, первый день «Кофемании».

Она очаровательно улыбнулась окончательно стушевавшемуся Томасу, выставив вперед свой бюст.

– Между прочим, на этом фестивале масса любопытнейших личностей, – она томно вздохнула. – Я ознакомилась с полным списком приглашенных и со многими уже успела познакомиться…

Она потянулась, как сытая кошка.

– Кстати, а вы знаете, что среди гостей есть симпатичный парень из Польши – Тадеуш Калачинский, который претендует на родство со знаменитым Георгом Кульчицким – тем самым, кто по легенде открыл в Вене самое первое кафе! Лично я планирую познакомиться с ним в самые ближайшие часы – домик под вывеской «Краков» находится в этом же ряду, но ближе к левому краю. Могу показать – никто не желает прогуляться со мной за компанию?

И эта непревзойденная нахалка обольстительно улыбнулась Томасу, который от этой улыбки и взгляда мгновенно поперхнулся, шумно закашлявшись.

– Девушка, прогуляйся в одиночестве, – с очаровательной улыбкой проговорила мама, всю свою ярость вкладывая в рьяное похлопыванье поперхнувшегося Томаса по спине. – Гуляй, дорогая, вали отсюда!

Последнюю фразу она произнесла на родном русском, и Моника, само собой, поняла ее без услуги переводчика, нарочито громко расхохотавшись в ответ. Впрочем, ей хватило сообразительности почти тут же подняться и отчалить от нас – очевидно, в направлении домика поляка.

Я подмигнул маме – в наших с Томасом интересах было побыстрее затушить ее праведный гнев.

– Слава тебе, Господи! А я уже готовился к крутым изменениям в программе фестиваля: выступление венского оркестра вполне мог заменить поединок двух кофеманок – ручные бои, дамский бокс, поединок века.

Мама лишь строго погрозила мне пальцем, а Томас нервно рассмеялся. И почти тут же по всей Цветочной площади прокатилась волна музыкальных аккордов, помост перед нами окрасился в сверкающий ярко-синий цвет и в самом его центре, перед микрофоном, появился наш Стефан – теперь на нем уже красовался чинный фрак с белоснежной манишкой.

– Дорогие друзья, любители и почитатели кофе со всего света! – разнесся над площадью его теплый баритон. – Приветствую вас на Цветочной площади Вены! Сегодня мы собрались здесь, чтобы в очередной раз признаться в любви к кофе – волшебному напитку, чей аромат дарит нам ощущение счастья и желание улыбаться, учит искусству видеть прекрасное в обыденном и великое – в простом.

Удивительное дело: мы со всеми нашими беседами-разговорами совершенно не заметили хода подготовки к открытию. Между тем на помосте рядом со Стефаном в ряд стояли великие магнаты мира кофе, за их спинами располагался во всеоружии венский оркестр, а на площади и вокруг нее медленно зажигались чугунные фонари. Каждое слово Стефана, казалось, наполняло парной воздух площади теплом и сердечностью, невольно заставляя каждого из присутствующих мирно кивать, словно соглашаясь со всем сказанным с умиротворенной улыбкой.

– Волшебник Кофе! Великий царь великой страны, которой нет на карте, в которой создают потрясающие картины и музыкальные произведения, книги и модели, где всем сердцем любят и проводят бессонные ночи волшебного сумасбродства. Его Величество Кофе!

Почти тут же за спиной Стефана негромко заиграл оркестр; словно продолжение его слов, поначалу еле слышно прозвучали первые нотки, постепенно вплетаясь в полнозвучный рисунок чудесной мелодии Сказок венского леса, в то время как взволнованная ода кофе продолжалась.

– Великим поклонником кофе был Иоганн Себастьян Бах, сочинивший даже Кофейную кантату; а Людвиг ван Бетховен, по отзывам его современников, без кофе становился совершенно невыносим. Бенджамин Франклин просил пересылать в кофейню всю свою почту – там он был чаще, чем дома. Великий Вольтер выпивал не меньше сорок чашек кофе в день. «В мире, безусловно, есть вещи, которые стоят того, чтобы им хранили верность. Например, кофе» – это сказал мой любимый писатель Джон Голсуорси. Замечательные слова посвятил кофе великий Талейран: «Горячий, как огонь, чистый, как ангел, сладкий, как поцелуй».

Стефан негромко рассмеялся, скрестив на груди руки.

– Признаюсь вам: о кофе я могу говорить практически бесконечно, но мне пора уступить место гостям «Кофемании». Завершу свое выступление словами шейха Абд аль Кадира: «Кофе – золото простого человека; и так же, как золото, кофе приобщает его к роскоши и благородству».

Все пространство площади заполнил шелест аплодисментов; Стефан развернулся к стоявшему рядом с ним Курту Кеннелу, облаченному, как и все его собратья на сцене, в безупречный смокинг, и с легким полупоклоном передал микрофон.

– Кофе – реально настоящее золото, – произнес американец громким жизнерадостным голосом. – Представить не могу свою жизнь без его божественного аромата! И я счастлив дарить кофе из жаркой Кении всему миру. Приветствую вас, поклонники кофе со всего света! Позвольте мне представить мою марку: кофейная ферма «Арабика», Кения, Африка…