Глеб Долбин - Старая Пыль

– Поедем домой посмотрим! – спокойно предложил тот.

– Домой нельзя, комиссия сегодня должна приехать… Вы, молодой человек, по какому делу? – кивнул он мне с видом смертельно уставшего человека. – Сегодня я не принимаю, придите завтра.

– Я мог бы попытаться починить телевизор, – решил я взять инициативу в свои руки.

– Да? – изучающе смерил меня взглядом шеф и прокричал: – Чего стоишь, Кепочкин? Давай сюда паяльник, олово и пастогой! – перепутал он с канифолью.

Я снял ящик с полки на стол и отворил заднюю крышку; как я и предполагал, высоковольтный трансформатор – строчник был весь в копоти и в одном месте на его пластмассовом корпусе прогорела дыра. Обычная беда черно – белых отечественных телевизоров.

За всеми моими манипуляциями Григорий Георгиевич наблюдал с благоговейным трепетом, словно за непонятными и загадочными пассами шамана.

– Нашел! – вихрем влетел в кабинет Кепочкин, держа в руках массивный паяльник, которым впору было паять самовары, а не нежную электронику.

– Есть у вас в станице магазин радиодеталей? – поинтересовался я, располагаясь на столе.

– Обижаешь, земляк! А что надо? – Георгий Григорьевич весь превратился в слух.

Я черкнул в своем блокноте название трансформатора и вырвал листок.

– Кепочкин, отдай это Скобе, пусть мигом мчится в магазин за запчастью!

– Слушаюсь, Григорыч! – козырнул Кепочкин под неприкрытую голову и вылетел за дверь. Но тут же вновь возник из – за косяка: – А на какие деньги покупать?

Начальник поморщился:

– Кепочкин, ну не жадничай, возьми из тех, что выручил за резину!

– Ну ладно… А может, у Скобы занять? – неуверенно предложил он.

– Отставить превышать служебные полномочия! – рявкнул шеф. – Да беги ты, беги, а то не увидим кина!

Потом поднялся со своего места:

– Пойду, молодой человек, покурю пока. Не буду мешать, так сказать, таинству ремонта!

Пока неведомый Скоба гонял за деталью, я выпаял обуглившийся транс и подготовил место для годного. Глубинных познаний в радиотехнике я не имел, и если помимо строчника сгорело еще что – нибудь, то вряд ли с этим справлюсь. Но попытаться было необходимо.

– Такой? – Кепочкин бережно внес на ладони новенькую запчасть.

– Вот – вот, то, что надо! – кивнул я.

– Полтинник, гад, стоит! Придется Скобе с получки отдавать…

– Так шеф вроде не разрешил брать у него деньги, – рассмеялся я.

Кепочкин посмотрел на меня с сожалением:

– У нас в отделе есть вещи, о которых говорят, а есть – которые подразумевают! Говорим – взять из нашего с Григорычем «общака», подразумеваем – «раскрутить» Скобу!

– А кто такой этот Скоба?

– Стажер, кто же еще?! У кого же еще, как не у стажера можно сейчас одолжить деньги? Людей форма портит, – грустно вздохнул он, – стоит человеку надеть форму, как он становится в одночасье таким говном! Тьфу!

Не знаю, кого конкретно имел в виду разочарованный Кепочкин, я же в его словах узрел глубокую самокритику.

Вскоре ремонт был окончен и с некоторым волнением я включил телевизор в сеть. Подогревшись, экран засветился, заморгал оживленно частыми полосами, но вскоре картинка выровнялась и стали различимы лица людей.

– Боже мой! – ошарашенно отступил Кепочкин. – Заработал! Ну ты, Петр, мастак, однако! Григорыч! – крикнул он куда – то за дверь.

– Ну… – появился тот вскоре и, заметив светящийся экран, растянулся в улыбке: – Это дело надо обмыть! Ты как, Кепочкин?

– Ну, а как же?! Денег у Скобы больше нет, надо непременно.

И он выудил из стола початую бутылку «Столичной» и трехлитровую банку маринованных огурцов. Налив в три рюмки, чокнулся с экраном телека и с серьезным видом произнес:

– За искусство, которое требует таких жертв!

Мы выпили и захрустели пикулями.

– Так… – посмотрел зам на свои часы, – сериал через десять минут, излагай, Петр, свою просьбу Георгию Григорьевичу, только кратко!

– Так – с, – шеф сел на свое место и приготовился слушать, с нетерпением, впрочем, поглядывая на экран.

– Хочу изучить материалы о самоубийствах мальчишек в районе, которые произошли осенью прошлого года.

– Зачем? – удивился шеф. – Поверьте, в этих делах нет ничего интересного или, там, загадочного…

Я незаметно включил брелок–диктофон – мнение самого главного здесь милиционера стоило записать!

– …Обычный юношеский максимализм – не купила мать компьютер – в петлю! Бросила подружка – туда же! Обычная в наше время история.

– Не совсем обычная, – позволил я себе не согласиться с официальным мнением.

– По – крайней мере, здесь нет никакого криминала – уж не думаете вы, что кто – то насильно затащил детишек в петлю?!

– Я так не думаю…

– Григорыч, да пусть человек почитает, ведь в тех делах никакого секрета нет!

– Пусть читает, – махнул рукой тот и полностью переключил внимание на экран.

– Пойдем! – Кепочкин провел меня в архив и попросил сидевшего там юношу: – Горобец, покажи Петру прошлогодние дела о самоубийствах несовершеннолетних.

– Слушаюсь… – нехотя оторвался тот от книги и побрел куда – то за шкафы.

– Дела пылятся у нас, – объяснил Кепочкин, – в прокуратуре ими не интересуются, состава преступления в них нет…

– «Менты»! – послышался в коридоре крик шефа.

– Ну, ты изучай, а я пошел – Григорыч зовет, кино началось.

Сев поближе к окну, где освещение было получше, я обложился папками. Горобец поначалу пристально следил за моими действиями со своего места, но вскоре потерял всякий интерес и уткнулся в свою книгу.

Тогда я, подперев голову рукой с зажатой в ней «Мальборо» – фотоаппаратом, стал методично нажимать на спуск, медленно перелистывая один скоросшиватель за другим.

Через полчаса все документы были пересняты и возвращены обратно. На обратном пути я завернул в кабинет Георгия Григорьевича. Раскинувшись в креслах, они с Кепочкиным с упоением смотрели фильм, то и дело гогоча и комментируя сцены.

– Ну что, нашел что – нибудь интересное? – спросил с усмешкой шеф.

– Ничего… – покачал я головой.

– Ну вот, я же говорил – обычное дело. Кепочкин, подпиши человеку пропуск!

– Ну давай, Петр, заходи в гости, если будет желание, – он назвал свой домашний адрес, – я познакомлю тебя со своей женой – пусть увидит, какие на самом деле журналисты, а не какие – то там мистические «орловы»… Короче, бери «пузырь» и заходи!

Он отдал мне пропуск и вернулся на свое место досматривать сериал.

Возвратившись в Величковку, я заехал в фотолабораторию. Завидев меня, приемщица озарилась приветливой улыбкой и протянула заказ.

– Уже готово? – нарочито удивился я, беря пухлый конверт с отпечатками.

– А мы для вас вне очереди сделали!

– Я – ваш должник!