Яков Шелль - Минские страсти

– Разрешите войти, Иван Пантелеевич?

– Входи, Вася! – махнул рукой глава комитета государственной безопасности, плотный, маленький, с серыми умными глазами и короткой стрижкой седых волос на круглой голове. Под крупным носом висели вниз длинные усы. – Есть новости?

– Да, товарищ генерал – лейтенант! – кивнул начальник 5 отдела, полковник КГБ, Василий Петрович Чмель, маленький, толстый, с лысой круглой головой и висячими светлыми усами. – Из Праги агент «Мразек» передает, что лаборатория бесследно исчезла, как и планировалась. Ушла на дно, как подводная лодка!

– Наутилус, да и только! – хмыкнул генерал –лейтенант и закрутил наверх усы.

– Кто, кто? – не понял полковник.

– Это такая была подводная лодка. Сочинение Жуль Верна. А что с посыльным «Крот»?

– Он также бесследно исчез, – хладнокровно сообщил полковник. Но я уверен, его труп обнаружится в Женевском озере.

– Почему такая уверенность? – поднял брови генерал. Его усы также поднялись вверх.

– Это озеро грязное… Что там только не плавает.

– Его семья будет обеспечена. Он знал, на что шел… Что с «Продуктом»?

– Транспортировка «Продукта» прошла успешно, товарищ генерал –лейтенант!

– Хорошо! И, надеюсь, «Продукт» попал лично в руки агента «Лося»?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Факт получения «Продукта» нашим агентом «Лосем» зафиксирован. Если что – не отвертится!

– В что с «преступницами»?

– Они уже в Минске, товарищ генерал- лейтенант!

– Отлично, полковник! Хорошая работа! Итак, у нас все готово для операции «Тень», верно?

– Так точно, Иван Пантелеевич, все готово!

– Тогда действуй, Василий Петрович!

– Разрешите идти?

– Иди!

Дед Матвей Карпович как обычно собрался утром на прогулку по парку, где он, как он говорил соседям, бегал от старости. Тот, кто не может убежать от старости, не старик, говорил себе Матвей Карпович, и усмехался в усы. И потому себя стариком он не считал, несмотря на свои преклонные года. А было ему на этот момент всего 95 лет. Бегая, таким образом на свежем воздухе по парку имени Челюскинцев, он одновременно с любопытством смотрел по сторонам, здоровался с редкими прохожими и слушал пение птиц в кронах деревьев. Было жаркое лето. Но в тени могучих деревьев было замечательно в это прохладное, приятное, солнечное утро.

Гуляя и прислушиваясь к пению птичек, дед еще издали заметил впереди на садовой скамейке сидящего мужчину. Но в какой-то немного странной позе. Его голова была запрокинута назад.

«Пьяный! – мелькнула у деда первая мысль, самая простая и самая бытовая. – Да еще прямо с утра! Или еще с вечера не может проспаться?»

Но сделав несколько шагов вперед, дед своим опытным армейским глазом внезапно понял, что мужчина мертв. Сколько дед Матвей Карпович видел на своем веку мертвых людей, не приведи Господи еще такое видеть и пережить!

Дед медленно приблизился к мертвому мужчине, внимательно вглядываясь в него. Был он одет в черные штаны, легкую голубую рубашку и коричневые ботинки. «Из интеллигентов»! – определил мысленно дед и продолжил внешний осмотр. На темени у него была маленькая плешь среди темных волос. Черные ботинки были чистыми.

Дед остановился перед мертвым и присел на корточки, чтобы разглядеть его лицо. Мертвый был худощав, с крупным носом и впалыми щеками. Глаза были закрыты. Брови темные, кустистые, из ноздрей торчали жесткие волосинки.

Под скамейкой, на которой сидел мертвый мужчина, дед увидел маленький флакон женских духов. Он был прислонен к правой ножке скамейки. Дед разглядел название: Chanel. Но запаха духов в утреннем свежем воздухе не ощущалось. Да и зачем мужчине душиться женскими духами? Значит, флакон не имел никакого отношения к мертвому, и, видно, стоит так давно, что запах весь улетучился.

Дед поднялся с корточек и огляделся. В этот момент блеснуло среди деревьев солнце и осветило блестящий крошечный предмет в невысокой траве газона. Вглядевшись, дед едва не ахнул, это была золотая сережка в форме трех крошечных лепестков. Очень интересно! Какая-то женщина потеряла здесь сережку, у самого места происшествия! Или сережка лежит здесь давно, или женщина, потерявшая серьгу, имеет отношение к мертвому. Или даже к его смерти, подумал дед, не отрывая глаз от золотой сережки. Если женщина потеряла сережку, присутствия при убийстве, но сережка является важной уликой!

Закончив осмотр места происшествия только глазами, ни к чему не притрагиваясь, дед задумался: следовало прикрыть сережку, чтобы никто из случайных прохожих не стащил ее с места трагических событий. Дед поискал глазами вокруг себя и нашел подходящий предмет. Это был большой кленовый лист. Дед прикрыл им сережку и со всей скоростью, на которую был способен, поковылял к выходу из парка к телефону –автомату, чтобы вызвать милицию.

В это самое мгновение со стороны боковой аллеи показалась среднего роста, молодая, красивая женщина в синей длинной юбке и белой блузке. Она видела удаляющуюся спину какого-то старичка, подошла к скамейке с мертвым мужчиной, оглядела взглядом местность, нагнулась над листом клена, лежавшим у скамейки, подняла его и увидела под ним золотую сережку. Ее красивое миловидное лицо осветилось радостной улыбкой. Женщина подняла ее, зажала в руке, быстро выпрямилась, огляделась и стремительно пошла к выходу в противоположную сторону.

Позвонив, Матвей Карпович со всей скоростью, на которую был только способен, дошел до места происшествия. Мертвый все еще сидел в странной позе на скамейке. Но сережки в траве под листиком клена не было. Сам лист лежал в стороне. Старик обомлел. Как же так! Она была, лежала вот здесь, три крошечных золотых лепесточка! И теперь ее нет! Значит, кто-то проходил мимо, пока он бегал звонить, и подобрал ее! А может быть это вернулась та женщина, хватившись потери, и забрала ее!

Матвей Карпович даже охнул от досады! Такая улика пропала! Если, конечно, она принадлежала женщине, принимавшей участие в этом убийстве… А, может быть, она –то и была главной душегубкой?! Прихлопнула неверного мужа, как муху? Это нынче сплошь и рядом! Это раньше блюли верность! И мужья спокойно доживали до Паркинсона или Альцгеймера…

Но флакончик по-прежнему стоял у ножки скамейки. Имел ли он отношение к убийству мужчины, или стоит там давно, тоже было неясно…

Дед дождался милиции, и, как главный и единственный свидетель, рассказал, как он обнаружил труп, про флакон, про пропавшую золотую сережку, дал свой адрес, подписал протокол, и побрел домой, весь погруженный в свои мысли и досадуя, что не уберег-таки сережку от воровства… Век верности и век распущенности имеют свои недостатки!