Керри Гринвуд - Убийство в Балларатском поезде

– Я так и предполагал, – ухмыльнулся господин Бартон.

– Вы помните Джейн?

– Да, у нее вечно глаза были на мокром месте, все талдычила о своих книжках, Рути и бабке.

– Да, это Джейн. Вы загипнотизировали ее, верно?

– Верно. Ее отправили поездом в Балларат, где она должна была поступить в одно изысканное местечко, которое держит мой щедрый приятель, но она туда так и не доехала. Я посадил девчонку на дневной поезд, а нашли ее на ночном. Видимо, она сошла где-то по дороге, но я не могу объяснить, где произошел сбой: у нее были четкие постгипнотические установки.

– Я хочу, чтобы вы вернули Джейн память, – поспешно сказала Фрина.

– А если я откажусь?

– Тогда боюсь… – начала Фрина, помахивая пистолетом.

Господин Бартон заметил, что ее манеры небрежны, а пурпурное шелковое платье явно декадентского стиля, но рука была крепкой, а палец лежал на курке.

– Приведите девчонку, – проговорил он, кашляя в платок. – Я попробую. Но она может оказаться невосприимчива. Сразу предупреждаю: произошло внешнее вмешательство, какая-то травма.

– А вы всегда принуждаете девочек отдаваться вам, господин Бартон? – поинтересовалась Фрина.

– Да, мисс Фишер, это часть воспитания и одна из причин, по которой я оставался в этом бизнесе, – ответил он беспечно. – Должна же быть хоть какая-то компенсация за уход со сцены. Но эта ваша Джейн подняла такой шум, вот я и вспомнил, что бордель в Балларате доплачивает пятьдесят фунтов за девственниц, и не стал связываться. Не люблю причинять боль, знаете.

Берт кашлянул и так смял шляпу, что она была навсегда испорчена. Фрина строго на него зыркнула.

– Так, значит, травма, о которой вы говорили, была иного рода, и вы имели в виду не сексуальное насилие? – спросила она невозмутимо.

– Да, случилось что-то непредвиденное, – сказал господин Бартон, не замечая иронии. Дот привела Джейн, та робко вступила в комнату, не узнавая господина Бартона, но поглядывая на него недружелюбно.

Фрина спрятала пистолет и взяла девочку за руку.

– Джейн, дорогая, сядь сюда и посмотри на этого джентльмена. Не бойся, ты в безопасности. Я здесь и не оставлю тебя.

Уголек перепрыгнул с плеча Джейн на колени Фрины, свернулся в пушистый комок и замурлыкал. Джейн успокоилась. Господин Бартон наклонился вперед и коснулся большим пальцем лба девочки.

– Тебе хочется спать, Джейн, верно? – глубокий голос был величественным, как звуки органа. – Ты заснула, Джейн?

Глаза Джейн были раскрыты, но ее голос был холодным и бесцветным, как голос призрака.

– Я сплю.

– Что этот человек велел тебе? – спросила Фрина.

Джейн слегка вздрогнула от показавшегося ей незнакомым голоса, но ответила:

– Он велел мне забыть, что он со мной делал.

– Джейн, эта команда отменяется, – сказал господин Бартон, косясь на дуло пистолета всего в нескольких дюймах от своего лица. – Ты свободна и не должна выполнять никакие команды, неважно, я их давал или кто-то другой. Как только я посчитаю от десяти до единицы, к тебе станет возвращаться память, и к полуночи ты вспомнишь все, что случилось. Ты поняла меня, Джейн?

– Я поняла, что я свободна, – повторил механический голос, но даже в глубоком трансе он звучал уже иначе, – и что больше не подчиняюсь вашим приказам.

– Десять, девять, восемь… Распрямись, Джейн!.. Семь, шесть, пять, четыре… Моргни, девочка, ты чувствуешь себя отдохнувшей, посвежевшей, и к тебе до полуночи полностью вернется память… Три, два, один, проснись!

Гипнотизер щелкнул пальцами перед лицом Джейн, она моргнула, взгляд ее стал осмысленным, девочка с плачем упала в объятия Фрины.

– Это он! Тот мужчина, который… сделал мне больно. Он постучал в окно и заставил меня впустить его. О мисс Фишер, не отдавайте меня ему!

Фрина обняла Джейн, а потом передала ее Дот; меж тем господин Бартон поднялся и довольно улыбнулся. Дот сдерживала обезумевшую Джейн, а раздосадованный Уголек норовил царапнуть ее, решив, что девочка виновата в том, что Фрина сбросила его со своих коленей.

– Итак, мисс Фишер, я исполнил то, что вы просили, не пора ли обсудить вознаграждение?

Сес заворчал, а Берт сделал два шага вперед.

– Вознаграждение? – прокричал он. – Ах ты грязный кобель, да я тебе шею сверну!

– Минуточку, – Фрина жестом остановила Берта. – Вы готовы сдаться в руки полиции?

– Да вы что, мисс Фишер, шутите? Если вы позволите своим наемным громилам хоть пальцем меня тронуть, я на вас в суд подам за нападение и побои. Я выйду из этих дверей свободным человеком, мисс Фишер. И знаете, почему? Потому что ни одна из этих тридцати пяти девчонок не станет давать показания против меня. Они все любят меня как отца родного, глупышки, и в любом случае семь из них мертвы.

– Вы не выйдете из этой двери, и знаете, почему? – проговорила Фрина с недоброй улыбкой. – Потому что у нас есть рояль в кустах. Ваша стенографистка все успела записать, Джек?

– Да, мисс, все чисто сработано, – отвечал детектив-инспектор, выходя из-за занавески. – Думаю, вы не предполагали встретить меня снова, Генри?

– Робинсон! – охнул Генри Бартон. – А вы-то как здесь очутились?

– Я давно тебя подозревал, старый ублюдок, – детектив-инспектор улыбнулся своей милейшей улыбкой, словно бы говорящей «пройдемте со мной». – У меня есть показания девяти из этих девочек, которые они дали, когда вышли из транса, но этого было недостаточно, поскольку в их памяти оставались большие провалы. Девочки не могли вспомнить, как оказались в когтях дородного респектабельного джентльмена с красивыми глазами. Теперь я знаю, что мисс Гей брала их из приюта, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы соединить это все так, что даже мой шеф поверит.

Берт и Сес схватили Великого Гипнотизера.

– Всего один пинок, – взмолился Берт. – Только один!

– Нет, я должен доставить арестованного в участок. Он нужен мне для дачи показаний. Он знает все о преступных кругах и белой работорговле в штате Виктория. Я не могу позволить, чтобы его подпортили.

Прошмыгнув под руками спорящих мужчин, быстрая, как птица, и верткая, как червь, Джейн выскользнула из объятий Дот и, вытянув пальцы словно когти, набросилась на господина Бартона. Девочка обезумела от чувства свободы и непереносимой поспешности, с какой к ней возвращалась память. Меж тем Уголек, спрыгнув с плеча хозяйки, норовил куда-нибудь запустить коготки. Сес попытался унять разошедшуюся Джейн и оттащить ее от изувеченного лица Генри Бартона.

Уголек бросился к Сесу, как делали все кошки, и спрятал крошечную головку в сгибе его руки. Ярость Джейн прошла, и она уткнула лицо в плечо Сеса, а тот держал девочку, не давая поднять голову, чтобы новые потрясения не легли тяжким грузом на ее память.