Керри Гринвуд - Убийство в Балларатском поезде

Не успели еще затихнуть звуки музыки, как Эдварда оттолкнули в сторону и, размахивая пачкой нот, объявился очкастый любитель мадригалов.

– Сопрано – справа, басы – слева, – распорядился он, и Фрина осталась на балконе одна.

Она взяла свою фляжку и стала глядеть в темноту ночи, наслаждаясь дождем, пока не почувствовала, как чья-то рука скользнула по ее икре до колена. Она накрыла ее своей ладонью.

– Это я, моя дорогая дама, – прошептал откуда-то снизу голос Линдсея; он лежал на полу, скрываясь от взглядов приятелей-хористов. – Неужели ты так быстро меня забыла?

– Нет, милый мальчик, я ничего не забыла. Сядь рядом со мной, или тебе лучше на полу?

– Если они меня заметят, обязательно потащат петь – так что лучше я останусь здесь. Какие гладкие у тебя ноги! Не могу себе представить ничего более гладкого, разве только твои бедра.

– Ты дерзкий юнец, – возмутилась Фрина, с трудом переводя дыхание. – О чем это ты спорил с Аластером?

– Разве это так важно? – спросил Линдсей, кладя голову ей на колени. – Ты увезешь меня сегодня, чтобы снова соблазнить?

– Возможно, если ты заслужишь, чтобы тебя соблазнили. Так из-за чего вы повздорили?

– Какая ты скучная! Я стану ревновать к Аластеру, уж больно ты им интересуешься. Если хочешь знать, он собирается съезжать с нашей квартиры и даже все вещи собрал. Я спрашивал его, куда он задумал перебраться, но он меня окоротил: заявил, что это не мое дело. Пожалуй, он прав.

– А когда он решил переехать? Прекрати дурачиться, Линдсей, это важно.

– Завтра, – обиженно отвечал Линдсей. – Не знаю, куда он перебирается, но полагаю, что здесь не обошлось без той не первой свежести красотки и ее денег. Забавно, знаешь, что именно ту ночь я провел за решеткой.

– Где?

– Успокойся, я ни в чем не провинился, – возразил Линдсей. – У Аластера и прежде бывали блистательные идеи, еще до того, как он стал таким странным.

– Ах вот как! – произнесла Фрина таким строгим голосом, что Линдсей невольно встал перед ней навытяжку. – И что же предложил Аластер?

– Ну, дело было так, – промямлил Линдсей, глядя на гневное, словно высеченное из мрамора лицо и зеленые ледяные глаза. – Он заявил, что раз я собираюсь стать юристом, то должен узнать, что такое тюрьма, а наилучший способ это сделать – побывать там самому. Он сказал, надо устроить так, чтобы меня забрали как пьяницу и дебошира и посадили на ночь в каталажку. Все называют фальшивые имена, знаешь. Ради всего святого, Фрина, что стряслось? Что я такого натворил?

– Где Аластер? – проговорила она помертвевшими губами и оглядела комнату: Аластер должен был стоять с тенорами, но его там не было.

– Скорее! – крикнула Фрина. Она бросилась с веранды, перепрыгнула через перила и кинулась к машине. Следом, не отставая, мчался Линдсей. Фрина вскочила за руль и нажала на стартер. Мощный двигатель с ревом завелся.

– Куда мы едем? – крикнул Линдсей.

– Мы должны предотвратить еще одно убийство, если успеем, – крикнула в ответ Фрина.

Линдсей едва удержался, когда «Испано-Сюиза», ревя всеми своими цилиндрами, неслась как ракета по неровной дороге к шоссе.

Линдсей не представлял, что автомобиль может лететь с такой скоростью. Фрина, если ее раззадорить, вела машину словно демон, она брала уроки у самой мисс Мэй Канлифф, победительницы гонки Каир-Лондон. У Фрины были крепкие нервы и гибкие сильные руки, а мотор «Испано-Сюизы» как раз был предназначен для гонок. Дождь колотил по крыше и ветровому стеклу; свет фар растекался по шоссе словно вазелиновый.

Линдсей сидел, вцепившись в сиденье, радостный и ликующий; Фрина, закусив губу, сжимала руль и надеялась, что верно догадалась, куда направился убийца.

Через десять минут Линдсей сказал:

– Фрина, мы едем домой, я хочу сказать – к твоему дому, так? Как ты думаешь, что там может случиться?

– Не знаю, – отрезала Фрина, обгоняя еле двигавшийся грузовик. – Залезь-ка в мой боковой карман, сможешь?

– Господи, мисс Фишер, пистолет?

– Умеешь с ним обращаться?

– Да, – проговорил Линдсей неуверенно. – Я как-то раз стрелял.

– Хорошо. Просто постарайся никого из него не убить. Теперь слушай. Когда мы приедем к дому, ты пойдешь, производя как можно больше шума, по левой тропинке, а я – по правой. Шуми посильнее. Пой, если хочешь. Кажись беспечным и пьяным. Если Аластер там, держи его, пока не прибудет подкрепление. Сможешь?

Фрина скорее почувствовала, чем увидела, как напряглись спина и подбородок юноши. Этот мальчишка был отличной породы.

– Справлюсь. Но почему он поехал к твоему дому?

– Узнал, что Джейн его раньше видела.

Автомобиль бесшумно затормозил на холодной улице. Дождь вымыл булыжник и сделал скользким асфальт. Фрина застегнула полушубок и натянула на глаза кепку, наклонилась и крепко поцеловала Линдсея в губы.

– Удачи, – пожелала она и выбралась из машины.

– В атаку! – ответил Линдсей, вспоминая сотню дурацких фильмов.

Он чувствовал вкус поцелуя Фрины на губах, пока шел по темной аллее со своей стороны дома.

Свет в доме не горел, да и не должен был – до утра. Было тихо, лишь дождь шелестел по листьям, так что Фрина слышала, как с другой стороны дома Линдсей, то и дело икая, напевал своим приятным тенорком «Спустись, прекрасная колесница». Похоже, у него и впрямь был актерский талант, о котором его самоуверенный приятель не подозревал. Было темно и сыро; Фрина не догадывалась, сколько под ногами всяких кочек и препон – как раз на уровне голени. Она наткнулась на что-то: судя по лязгу – на лопату, но успела подхватить ее и стала отбивать ею шаг, стараясь шуметь как можно громче.

Вдруг она ошиблась? Возможно, Аластер отправился к Юнис или просто увлек в кусты какую-нибудь хористочку (хотя в такую холодную ночь даже студент вряд ли решился бы на подобный порыв страсти). Вполне вероятно, что он просто ушел домой спать. Ветка ударила Фрину по лицу и ослепила ее; когда зрение снова вернулось к ней, она почувствовала, что ее очень крепко держат чьи-то сильные руки, а рот зажат чьей-то ладонью.

Фрина не стала сопротивляться – это было бесполезно; она охнула и, словно лишившись чувств, начала оседать на землю. Нападавший этого не ожидал; ему пришлось ослабить хватку, чтобы не дать жертве упасть. Он обхватил ее талию, оставив свободными руки и лицо. Ее пронесли несколько шагов. Сила налетчика удивила Фрину: она не была тяжелой, но человек нес ее так, словно она весила не больше перышка.