Керри Гринвуд - Радости земные

Я дала миз Уайт адрес Джеймса и буклет, который он мне всучил, и проводила ее к выходу. Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной и, чуть задыхаясь от волнения, сказала:

– Ты заходил ко мне в ванную и видел меня обнаженной.

– Видел, – подтвердил Дэниел, садясь на кушетку вместе с Горацио.

– Теперь моя очередь, – заявила я.

– Как скажешь, – спокойно ответил он и наклонился расшнуровать ботинки.

Я замерла. Одно дело сказать, а другое… Дэниел раздевался передо мной – не спеша, без бравады и, я бы сказала, с достоинством. Снял ботинки, куртку, расстегнул белую рубашку… Он был так хорош собой, что у меня голова закружилась. У него совершенный, прямо-таки скульптурный торс. Увидев такую натуру, Микеланджело тут же схватился бы за резец. «Дэниел – это не гора мышц а-ля Шварценеггер. Он скорее бегун и скалолаз», – думала я, глядя как рубашка соскальзывает с его плеч.

Когда он остался без джинсов, я заметила у него на бедре небольшой глубокий шрам. Потом он стянул прозаичные черные трусы и предстал передо мной во всей своей первозданной красоте. Позволив мне насладиться видом спереди, Дэниел медленно повернулся ко мне спиной. Да он вылитый Святой Себастьян с полотна Тициана, только стрел не хватает.

Не помню, каким образом я очутилась с ним рядом. Руки сами собой заскользили по спине, ягодицам, коснулись еще одного шрама на бедре – рана была сквозная. Кожа Дэниела горела огнем. Я обняла его со спины, уткнулась лицом между лопатками и ощутила солоноватый вкус его кожи.

– Ну? – спросил Дэниел.

Я ощутила, как он напрягся в ожидании моего ответа.

– Не сейчас, – выдавила я, осознав, что пока еще не готова. Не могу и все.

Опустившись без сил на кушетку, я смотрела, как он одевается, все так же не спеша, с достоинством.

– Но скоро, – уточнил он.

Я кивнула. Ну конечно же скоро! Иначе я самовозгорюсь. Когда Дэниел натягивал джинсы, я прикоснулась к шраму и спросила:

– Пулевое ранение?

– Граната со шрапнелью. Поэтому и шрам такой. А пацан, который ее бросил в меня, погиб. В этом мире столько зла! – Он опустился рядом, привлек меня к себе и тихо добавил: – И столько же добра.

– Мальчик погиб? – переспросила я, чувствуя, что вот-вот нащупаю ключик к Дэниелу.

– Погиб, – ответил он, спрятав лицо мне в волосы. – Я его застрелил. Сразу же. Ему было лет четырнадцать.

Я крепко обняла его. Он не плакал. Думаю, все слезы давным-давно выплаканы. Дэниел расстегнул мою блузку и прижался лицом к моей груди. Какое-то время мы так и сидели, не говоря ни слова.

Дневной свет стал гаснуть. Я смотрела, как солнечные лучи ползут по оконному стеклу, а Дэниел внезапно выпрямился и крепко поцеловал меня в губы.

– Коринна, – сказал он, глядя мне прямо в глаза.

– Что, Дэниел?

– Я должен уйти. Поэтому спрашивай обо всем, что хочешь знать, прямо сейчас.

– Где ты живешь? – спросила я, не придумав ничего лучше. – Как тебя найти?

Он отпустил меня, записал в блокнот, лежавший на столе, свой адрес и номер телефона и снова сказал:

– Спрашивай.

И тогда я задала вопрос, который давно меня мучил, хотя сформулировать его должным образом у меня не получилось:

– Почему ты считаешь меня красивой?

– Потому что так оно и есть, – просто ответил он. – Подумай сама, где мне довелось бывать, и что я там видел. В Палестине – голодные, больные, изможденные. В Мельбурне – недопитанные бездомные дети и тощие наркоманы. Я без ума от твоей плоти, от твоих изгибов… – сказал он, нежно поглаживая мое бедро. – Никогда не худей, слышишь? – добавил он, поцеловал меня еще раз и ушел, не забыв взять листовки с Шери Холлидей и мешок с хлебом.

На душе у меня творилось такое! Я не знала, что думать и что делать, да так и просидела на кушетке, пока за окном совсем не стемнело и не пришло время кормить кошек и ложиться спать. Что я и сделала. Всю ночь мне снились эротические сны, в результате чего я проснулась в четыре вся в поту и жару и, чтобы привести себя в чувства, срочно приняла ледяной душ.

До девяти все шло как обычно. Я пекла хлеб, обучала Джейса премудростям работы с тестом, накормила его, кошек, себя любимую и распродала большую часть утреннего хлеба. И даже успела сделать несколько звонков. Потом в булочную зашла Мероу Вид у нее был весьма довольный. На этот раз она надела алую шелковую шаль с вышитым на ней священным ибисом.

– Как прошел ритуал? – поинтересовалась я, протягивая ей маффины с черникой и плетенки.

– Очень хорошо. Вот увидишь, через три дня его дочь вернется. А еще я напоила Энди травяным чаем – это поможет ему уснуть. У алкоголиков всегда проблемы со сном. Выше нос, Коринна! Мы-то с тобой в полном психическом здравии.

– Еще не вечер, – мрачно хмыкнула я.

В глубине души я надеялась, что Дэниел придет. Впрочем, для детей ночи еще рановато.

– Кто же теперь будет тебе помогать в булочной? – спросила Мероу. – Девчонки ведь нашли себе работу.

– Понятия не имею! – вздохнула я. – Зато знаю, чем займусь сегодня. Встречусь с Джеймсом и спущу с него шкуру.

– А что если это не он? – резонно заметила Мероу.

– Все равно спущу. Из принципа. В любом случае ему это не помешает. А ты что, подозреваешь кого-то другого?

Мероу пожала плечами.

– Вселенная лишена логики до тех пор, пока не откроешь глубинный смысл.

– Поняла все, кроме «глубинного смысла», – сказала я. Мероу удалилась, так и не удовлетворив моего любопытства, зато пришла Госс.

– До пятницы я могу у вас поработать, – заявила она. – А если вы мне заплатите вперед, я наконец-то куплю платье.

– Кэрол обещала придержать его для тебя, – успокоила я Госс. Платить вперед не в моих правилах. На Кэрол Холланд, хоть она готистка и различить ее физиономию под толстым слоем грима практически нереально, можно положиться. Тем более, они с Госс дружат. Я так и сказала своей помощнице, на что та состроила недовольную гримасу.

– Не плюй в колодец, – предупредила я. – Вдруг еще пригодится водицы напиться.

Госс с обиженным видом уселась за кассу и принялась жаловаться Горацио, который всегда готов выслушивать обиженных, особенно если они сопровождают свои стенания поглаживаниями за ушками и под подбородком.

– Значит, ты была в «Кровавых Узах»? – спросила я. – Почему ты туда ходила? Из любопытства?

В ответ – молчание. Стало быть, Госс пока что не желает со мной разговаривать.

– А ты читала «Интервью с вампиром»? – как ни в чем не бывало продолжала я. – Замечательная книга! С нее все и началось. Если бы не Энн Райс, не было бы ни Баффи, ни Ангела. Только в фильмах ужасов студии «Хаммер» вампиры стали такими сексуальными. Я была свидетельницей съемок одного из их римейков с Кристофером Ли. Снимали на Хайгейтском кладбище, а я тогда как раз жила в Лондоне, неподалеку оттуда. До чего же был классный вампир: «Хочу тфаей крофи»!