Элла Златогорская - Королева меха, или Сублимация чувств

– Здравствуйте, – обратился Герман к нему. – Вам тоже нравится это место?

– Да, – незнакомец даже не повернулся к нему. – В детстве мы часто здесь сидели, наше любимое место.

– И мы тоже. Можно присесть?

– Садись, конечно, валун большой.

– И мама всегда говорит «валун». Как только я скажу «камень», она меня поправляет. Она тоже здесь в детстве часто сидела.

– Местные дети и молодёжь любят этот валун. Все с окрестных мест здесь сидели, – мужчина наконец повернулся и внимательно посмотрел на Германа. – Курить будешь? – и протянул Герману сигареты.

– Нет, спасибо, я не курю. Как-то пытался, лет в 14, но мама поймала, долго мне всё объясняла, и я ей дал слово.

– Молодец, что слово держишь. Дал слово, тем более родителям, – держи.

– Я очень люблю Морегорск, ведь до семи лет здесь жил у бабушки, потом только к маме поехал.

– Ты вроде говорил, что мама местная.

– Да, она местная. Но только после школы уехала поступать в Москву, да так там и осталась.

– Я тоже уехал в Ленинград поступать. И домой приезжал редко, о чём очень теперь жалею.

– Здесь очень красиво. Бабули всё меня зовут сюда. Чуть что – «приезжай» и «приезжай». Мама вот часто проведывает их – они уже старенькие.

– А я приехал насовсем. Всё. Баста. Списали на землю. На пенсию вышел.

– На пенсию? Да вы же молодой для пенсионера! – Герман искренне удивился.

– Я – капитан первого ранга, у нас рано на пенсию уходят. Решил здесь остаться. Иногда жизнь ставит в такую ситуацию, когда нужно принять обдуманное, твёрдое решение, и я принял.

– Вы, как мама, выражаетесь, – улыбнулся Герман. – Она у меня такая. Мне кажется, что она хочет тоже остаться здесь, но пока молчит.

– Знаешь, когда мой отец умер, я был в далёком походе и не смог приехать проводить его. А мать уже старенькая, не хочу её одну оставлять, да и в Питере мне нечего делать.

– Мой отец тоже умер или погиб, я даже не знаю, где он похоронен. Это произошло, когда я ещё не родился, родители не успели даже пожениться. Вот так.

– Сочувствую. Но зато у тебя хорошая мать, – мужчина участливо посмотрел на Германа, – и вырастила хорошего сына.

– Мама смеётся, говорит: «Несмотря на то что тебя вырастили одни женщины, ты стал настоящим мужчиной», – и Герман замолчал. – Не подумайте, что я хвастаюсь. Это мама так говорит.

Мужчина улыбнулся.

– Я и не думаю. Давай знакомиться. Меня зовут Дубов Сергей Петрович.

– Очень приятно. А меня – Белявский Герман Александрович.

Они пожали друг другу руки.

– Белявский? – вдруг переспросил мужчина.

– Да. Я мамины фамилию и отчество ношу, – объяснял тихо Герман мужчине.

– Ну что ж, и фамилия хорошая, и отчество, – Сергей внимательно смотрел на парня. – А маму твою случайно не Мила зовут? – вдруг неожиданно для себя спросил.

– Мила. Эмилия. Когда мама родилась, дедушка хотел назвать её в честь бабули Людмилой, но бабуля говорит: не надо Людмилой (тем более все её Людой звали). Пусть будет Милочкой, а полное – Эмилия. Дед согласился – он бабушку очень любил.

– Твой дедушка умер, когда твоя мама ещё малая была, в начальных классах училась? – опять задал вопрос Дубов.

– Да, – Герман удивлённо посмотрел на мужчину. – А вы откуда знаете?

– Откуда знаю? – Дубов рассмеялся. – Так я одноклассник твоей мамы и друг детства. Мы соседи, и наши родители всю жизнь дружили. Тётю Клаву знаешь?

– Конечно, знаю. Она бабулина подруга и вообще близкий нам человек.

– Вот я и есть сын тёти Клавы.

– Очень приятно познакомиться с капитаном первого ранга. Тётя Клава о вас много рассказывает, когда к бабуле приходит.

– А мама здесь? – поинтересовался Дубов.

– Здесь, но она ночует с подругой в другом доме, – Герман охотно всё рассказывал маминому другу детства.

– У Таньки Бажановой, что ли? Они и в детстве друг у друга ночевали.

– Вы и тётю Таню знаете?

– Конечно. Мы же одноклассники. Крепко дружили раньше. У нас хорошая компания была, – Дубов мечтательно смотрел на море. Хорошие воспоминания порой греют душу, даже иногда могут отогреть самое холодное сердце.

– Нет, не у тёти Тани. Мама построила новый дом для бабушек, но они не хотят туда переезжать. Так мама сейчас там с тётей Леной ночует, они партнёры, и по совместительству тётя Лена – моя крёстная.

– Ясно, Герман. Пойдём, что ли. Уже поздно. Бабушки беспокоятся, наверное. И моя мама не ляжет, пока я не вернусь. Кстати, я с утра завтра собираюсь на рыбалку. В 05:00 буду у валуна. Хочешь, пойдём со мной.

– Я с удовольствием. Мне только к вечеру в шоу-рум.

Ой, дядя Серёжа, а у меня ни удочки, ни спиннинга.

– У меня есть запасные, возьму и на твою долю. А «шоурум» что такое, Герман? Я человек военный, этих терминов не понимаю.

– Это магазин такой, дядя Серёжа, где будут продаваться мамины шубы. У нас ведь в Москве большая фабрика и магазины.

– Это хорошо, что ты с мамой вместе. Вот потихоньку и дошли. Мне немного выше.

– Я знаю, я в детстве к тёте Клаве часто ходил с бабушкой.

– Тёте Люде привет, баб Дусе тоже. Пока. До завтра.

– До завтра, дядя Серёжа, – и Герман радостно потопал в дом.

…Сергей тихонько, чтоб не шуметь, открыл дверь.

Но мать не спала – вышла его встречать в прихожую.

– Серёжа, ты?

– Я, мама, кто ещё?

– Никто. Просто ждала тебя. Ужин на столе, уже и остыл. Пойду согрею. Что-то ты засиделся сегодня на своём валуне. Пошёл бы в город, погулял, развеялся.

– Я на море смотрю, мама. Скучаю.

– Чего скучаешь? Всю свою жизнь на море провёл.

– Ты знаешь, мама, – Серёжа вышел из ванной и появился на кухне, – парнишку встретил, поговорили. Хороший парень. И знаешь кто?

– И кто? – Клавдия насыпала ужин сыну и любовалась, с какой охоткой он ел – проголодался, видно.

– Сын Милы Белявской, моей одноклассницы.

– Герка? На валун пришёл? Он часто туда ходит, когда здесь бывает. Видать, сегодня приехал. Милка уже несколько дней как тут.

– Герман. Один был. Без Милы.

– Милка его Германом назвала, а тётя Дуся это имя ненавидит, Герой его зовёт. Ругается с Милой за это.

– Мальчик говорит, что фамилию носит Милкину. И такой расстроенный. Где ж её московский муж, отец ребёнка?

– Какой муж? Мужа и не было в помине. Когда в Москву поехала поступать в институт, так сразу и познакомилась с парнем, таким же абитуриентом, на подготовительных курсах. За этот месяц любовь и случилась. А когда Милка очухалась и поняла, что забрюхатела, его и след простыл. Не поступил и уехал в родной город. А Милка осталась в Москве, поступила, потом на заочный перевелась, Людку к себе вызвала, родила Герку. Люда полгода там была с ребёнком. А потом его вообще сюда привезла. Мальчик здесь и жил до самой школы. Милка приезжала, уезжала. Она институт окончила, стала заниматься бизнесом, раскрутилась.