Лариса Ильина - С неба женщина упала

– Сокровища Али-Бабы! – засмеялась я, и с лёгким сердцем отправилась восвояси.

Трудно передать выражение лица моего муженька, когда я возникла с чемоданом на пороге гостиной на первом этаже, где он обычно читал газеты. Можно было бы пересчитать по пальцам людей, осмеливающихся перечить моему супругу, и я, как правило, в их число не входила. Поэтому Андрей, удивясь безмерно, выгнул брови дугой и поинтересовался:

– Куда это ты собралась?

– Прощай, милый! – сказала я. – Предоставляю тебе полную свободу. Можешь теперь подобрать себе дурочку по вкусу. А я, извини, ухожу.

– Ты взбесилась, что ли? Кому говорю, Алевтина?

– Сбавь тон, кретин. Я – Алевтина Георгиевна! – прозвучала я и пошла к выходу.

Последовала не очень красивая сцена. Когда я почти дошла до дверей, муж заорал охраннику, чтобы тот меня не выпускал. Передо мной возник охранник Саша, парень огромный, как шкаф, и, для охранника, очень добрый. Он растерянно смотрел на меня умоляющими глазами и твердил:

– Алевтина Георгиевна, голубушка, ну куда вы? Останьтесь, пожалуйста. Не уходите. Андрей Дмитриевич меня уволит. Алевтина Георгиевна, пожалуйста!

Как не жалко мне было Сашу, мы всегда с ним прекрасно ладили, но уходить я собралась всерьёз. К тому же я была уверена, что такого телохранителя, как Саша, мой муж не уволит из-за такой глупости, как уход жены. Быстренько превратившись в лесную лань, я зашептала печально:

– Сашенька, откройте, пожалуйста. Пропустите меня, я всё равно уйду.

Парень расслабился и поплыл. Я была уверена, попроси его сейчас спрыгнуть с третьего этажа – спрыгнул бы. Мигом перевоплотившись в стерву, я гаркнула:

– Александр! Откройте немедленно!

Саша вздрогнул и послушно распахнул передо мной дверь. Я шагнула за порог и заспешила прочь.

***

Я бежала изо всех сил по широкой безлюдной улице, понимая, что бежать больше не могу, ноги мои разбиты в кровь, в горле сухо, его сводит судорогой, а лицо залито жарким жгучим потом. Взглянув на свои руки, я увидела на них наручники, тугие и ржавые, из-под них сочилась кровь. Вдруг сзади послышались рёв, топот и громкие крики. Я поняла, что сейчас меня догонят и схватят, потому что спрятаться было негде и сил больше не было. Я хотела крикнуть, чтобы кто-нибудь мне помог, но в горле так першило, что я не могла издать ни звука. Весь мир вдруг обрушился на меня. На мгновение я увидела огромный земной шар, раскачивающийся на толстой белой цепи. Я закрыла глаза и в ужасе дёрнулась. Вновь открыв глаза, обнаружила, что подняться не могу.

«Наверное, я умерла».

Эта мысль меня почему-то обрадовала. Но… надо мной белел обшарпанный Юлькин потолок, сквозь стены раздавался грохот, похожий на землетрясение.

«Ремонт», – догадалась я.

Скосив глаза на живот, увидела Юльку, бессовестно храпящую поперёк меня. Ее левая нога лежала на моих одеревеневших ногах, а правым локтем она давила мне на горло.

– Никакой совести у людей! – хотела сказать я, но лишь захрипела.

Юлька так усердствовала, что если бы она не спала, то я бы решила, что подружка собирается меня придушить. Собрав последние силы, я сбросила с себя ошибку Юлькиных родителей. Она недовольно вскинулась, открыла один глаз и ошалело уставилась на меня:

– Ты кто? – Она с усилием открыла второй, и вскрикнула: – Ой!

– Конь в пальто! – Я принялась хохотать, вернее, булькать.

Юлька выглядела так уморительно, что мне пришлось встать и выпить воды, чтобы вдоволь посмеяться.

– Только и может ржать, что твоя кобыла, – укоризненно сказала Юлька, когда немного очухалась.

Из соседней комнаты раздался недовольный Ленкин голос:

– Чего блеете, как жеребцы, в шесть утра?

Мы с Юлькой переглянулись и захохотали вместе:

– Ленка, жеребцы не блеют! Они жрут!

Выдав эту поправку, Юлька уставилась на меня, смутно подозревая, что где-то ошиблась. Смеяться я больше не могла, а только выла и икала, и никак не могла остановиться.

– Вам виднее. – В дверь просунулась лохматая Ленкина голова. – Вы у нас по жеребцам специалисты. И какой это гад в шесть утра ремонт затеял?

– Ой, девчонки, мы прям как раньше! Помните? – Юлька счастливо закатила глазки.

– Помним, – сказала Ленка. – Сволочные у тебя соседи. Чего сегодня делать будем?

– Вот всегда ты, Ленка, все испортишь, – вздохнула Юлька. – У тебя дела?

– Если нужно, я позвоню, отпрошусь.

– Тебя отпустят?

– Однозначно.

– А ты, Алька?

– Вообще-то, мне в галерею надо.

Ленка решительно заявила:

– Сначала позвонишь Андрею Дмитриевичу, потом решим.

– Он в семь встает, – сказала я. – Надо дать ему проснуться, а то брякнет спросонья чего-нибудь не то.

– Он тебе все ещё названивает? – спросила Юлька.

– Ага. Раз в две недели точно. И гонора не осталось. «Алечка, Аленька!» – передразнила я бывшего мужа.

– А свекровь чего?

– А ничего. Он человек воспитанный, богатый. Ему можно. Она ведь, знаешь, что решила? Что, если я от такого богатого ушла к Антошке, значит, чего-то мне этакое нужно от него, от захребетника. Видно, думает, что я на гонорары от его бессмертных произведений рассчитываю. Не понимает, что благодарное человечество может достойно оценить его только в одном случае: если он угомонится и сочинять перестанет… Так что Андрей Дмитриевич – друг семьи. Она за него Светулю ладится отдать.

– Да ну! Вот дура-то! – удивилась Юлька.

– Да она баба деловая, пусть попробует.

– А ты допустишь?

– Конечно, нет. – Я улыбнулась улыбкой кобры. – Обойдется золовка. Много денег ей иметь вредно.

***

Позвонив в начале восьмого Андрею Дмитриевичу, я узнала от Саши, что тот уже три дня как за границей, вернётся через неделю, а про меня никто ничего не спрашивал. Услышав мой голос, Саша явно обрадовался и был не прочь поболтать ещё. Но я с ним распрощалась, пожелав всего самого наилучшего и пообещав заглянуть в гости.

За завтраком мы обсуждали дальнейшие наши действия. Честь первой отправиться на разведку выпала Юлии Геннадьевне. Основным аргументом послужило то, что в галерее её не знали, тогда как Елена Борисовна там появлялась. К тому же Юлька – миниатюрная блондинка, при полном параде достаточно эффектная дама. Но без грима и прочих женских ухищрений она выглядит как девчонка. Надев короткое синее платьице, белые гольфы и синие туфельки на маленьких каблучках, она стала похожа на ученицу десятого класса. А сделав себе два легкомысленных хвостика, перетянутых цветными резинками, по моему мнению, Юлька сбросила этим нехитрым способом еще пару классов. Ленка стала опасаться, не потерялась бы наша малышка в большом городе. Не выдержав, она сказала:

– Улицу осторожней переходи, и вообще там!

Юлька живо обернулась и прогундосила: