Лариса Ильина - Находка для шпиона

– Товарищ капитан! Кх-м!.. Наши друзья ведь звонили в местное отделение… Как же вы тут очутились, да ещё так быстро?

Казалось, вопроса Мельников ждал. Придав лицу практически ангельское выражение, он кротко вздохнул:

– Работаем по Самаринскому делу! Можно сказать, и днюем, и ночуем в Рыбёшкино! Так что был рядом, местные сотрудники и передали… Решил сам взглянуть, в чём дело. Нет ли каких новых обстоятельств… – тут он повернулся к Алиске и резко спросил: – Нет новых обстоятельств?

Лиса вдруг сделалась зеленой и затряслась. Степень удивления близнецов достигла своего апогея. Они никак не могли понять, что происходит и, опережая вопросы, готовые сорваться с их губ, я с жаром выпалила:

– Нет, нет! Ничего нового пока нет! А сейчас вот… дом разгромили… и ничего не украли!

– Да ну? – вполне натурально удивился Мельников, но мне отчего-то казалось, что он издевается. – А вы уверены?

Поскольку Находка всё ещё зеленела, я решительно отозвалась:

– Уверены! Мы всё проверили! – в сторону близнецов я старалась не смотреть.

Мельников перевёл вопрошающий взгляд на Алиску, и она молча кивнула.

– М-м-м… Значит, пропавших вещей нет? То есть, произвести опись похищенного… не представляется… возможным?

Лиса покачала головой.

– То есть, квалифицируем… как хулиганство?

Задавая вопросы, Мельников выразительно растягивал слова, словно отчаявшаяся учительница, пытающаяся добиться ответа от закоренелого двоечника. Но Лиса снова покачала головой. Потом махнула рукой и едва слышно произнесла:

– Нет, ничего не надо… Извините…

Пару минут Мельников убеждал Лису, что такое решение не слишком разумно, но делал это как-то лениво, словно неохотно. Казалось, что в этой комнате у всех было одно желание – избавиться друг от друга.

Наконец в коридоре послышались шаги. Мы дружно уставились на дверь.

– Никто ничего особенного не видел, и не слышал! – громко объявил появившийся в гостиной Каравайкин. – Единственное, – сосед напротив приметил, будто у ворот какое-то время машина стояла… Чёрная.

– Вроде иномарка. Но ни к номеру, ни к марке он не приглядывался! – вынырнув из-за спины напарника, внес свою лепту Блинов. – Вот и всё!

– Вот и всё! – словно эхо повторил Мельников и оглядел всех нас по очереди. Остановив взгляд на хозяйке, вопросительно приподнял бровь: – Так будем писать заявление, Алиса Венедиктовна?

Писать Алисе Венедиктовне ничего не хотелось. Хоть она и старалась, но все её желания прямо таки читались у неё на лбу.

– Что ж! – не дождавшись толка от пострадавшей, громко хлопнул ладонью по подлокотнику Мельников и поставил точку: – Если все проблемы улажены…

Через секунду, кивнув на прощанье, Блинов и Каравайкин исчезли в коридоре.

На недоумевающие лица братьев жалко было смотреть. Однако, видно рассудив, что хозяйке лучше знать, что происходит в её доме, они помалкивали.

– До свидания, – сказал Мельников, обратив взор в их сторону. За всё время пребывания на месте происшествия он взглянул на братьев едва ли не второй раз. Кивком попрощался с Лисой и вдруг обратился ко мне: – Окажите любезность, Анна Алексеевна, проводите до ворот…

Безумная мысль, что Мельников снова решил отвезти меня в город, пропала так же быстро, как и появилась.

– Конечно, – машинально тряхнув головой, ответила я, – пожалуйста!

Мы спустились с крыльца. За воротами уже нетерпеливо урчал заведенный «Форд». На середине дорожки Мельников остановился и достал из кармана пачку сигарет.

– Это действительно ваши друзья? – он неторопливо затянулся и бросил на меня короткий пытливый взгляд.

Интересно, он за выражением моего лица следит? Мы с ним в шпионов играем?

– Действительно, – хмыкнула я, с трудом спрятав усмешку, поскольку мимоходом представила Мельникова в роли Штирлица. Нет, до Тихонова ему далеко. Хотя красивый мужик, конечно… – А вы что подумали?

Он чуть заметно пожал плечами:

– Ничего… Всякое бывает. Друзья детства, я полагаю?

– Ну да…

Прозвучало почему-то глуповато, но что поделать, если мы действительно с детства жили с близнецами в одном дворе, мало того – дрались в одной песочнице? К тому же, в те далёкие славные времена мы с Лисой частенько их лупили, потому что братья младше нас на три года!

– Тогда – счастливо оставаться! – сухо кивнул Мельников. – Вот, возьмите! Позвоните мне, если вдруг вспомните что-то… или узнаете новое…

Я, конечно, могла ошибаться, но он, кажется, говорил не о сегодняшнем происшествии. Мельников уже развернулся, чтобы уйти, но тут меня словно кто под руку толкнул:

– Товарищ следователь! М-м-м… Простите, не помню вашего имени-отчества…

В ответ Мельников молча указал на визитку, которую только что мне вручил.

– Константин Михайлович! Ведь мы оба знаем, почему вы сейчас сюда приехали… – он сделал вид, что даже не догадывается, о чём я. – Я думаю, вы должны хотя бы… рассказать! Или объяснить… О Самарине! Ведь в прошлый раз вы практически обвинили мою подругу! Вы же понимаете, она переживает…

– А ей есть о чём волноваться? – невинным голосом уточнил Мельников.

Мне захотелось его стукнуть. Терпеть не могу, когда ведут себя как ослы, если вполне могут этого не делать!

– Каждому есть о чём волноваться, если его обвиняют в убийстве! – зло ответила я, стуча зубами то ли от волнения, то ли от ночной прохлады.

– Никакого обвинения против неё пока не выдвинуто. Я не говорил, что в этом деле рассматривается единственная версия… – тут капитан решил, что сказал более чем достаточно, запульнул окурок в кусты и выразительно кивнул в сторону дома: – Идите! Холодно, простудитесь…

Надо же, какая трогательная забота о ближних! Следователь с человеческим лицом!.. Господи, а с каким же он должен быть?

Ежась от свежего ветерка, я торопливо закрыла калитку. Подходя к крыльцу, на мгновенье остановилась и посмотрела на светящиеся окошки. Да, все-таки жаль, что прошли те далёкие славные времена, когда мы с Лисой безнаказанно отвешивали братьям тумаки!

***

Проскользнуть с невинным видом мимо гостиной в кухню не удалось.

– Ну-ка, девонька, иди сюда! – поймав за руку, близнец без лишних политесов подтолкнул меня к дивану. Там, сердито дуя губы, уже сидела Лиса. – Хватит нам мозги полоскать! Давайте, как на духу! Это что за психдом?

Вопрос был поставлен до неприличия конкретно. Однако я трезво рассудила, что имею полнейшее право помолчать. Лиса заварила всю эту кашу, вот пусть и распинается.

Придя, вероятно, к такому же выводу, Алиска недовольно закряхтела. Она внимательно оглядела братьев, взирающих на неё в суровом нетерпении, и неожиданно спросила того, что был слева:

– Ты – Митя?