Корреа Эстрада - Золотая сетка

Тогда я решил искусственно нарастить статистику и дал компу задачу: из ряда в сорок девять номеров произвольно выбрать шесть и повторить это сто пятьдесят раз.

Скоро цифры уже светились, и вот тут-то я офигел. В компьютерном варианте царила строгая однородность, и каждое число повторялось то же самое n раз, что и все прочие. А в реальной статистике за те же сто пятьдесят или чуть побольше раз властвовал разброс. Двойка или четверка выпадали в три раза чаще, чем, например, сорок шесть.

Колька сидел при мне верным адъютантом.

– Что ты репу чешешь? Мухлюют, сто пудов, в твоей лотерейной конторе. Сунут какую-нибудь гайку в шар, и нате, пожалуйста!

Но я не мог допустить мысль о мухлевке настолько примитивной. Перед тиражом несколько заинтересованных лиц из числа постоянных игроков осматривали шары и сам лототрон, и уж они-то гайку не пропустили бы. Тиражная комиссия состояла из людей посторонних, правда, совершенно некомпетентных. Конечно, где деньги, там обман, но уж какой-нибудь похитрее, чем гайка в шаре.

Тогда я устроил сам себе лототрон. Купил набор для игры в русское лото, с карточками и номерами на бочонках. Карточки мне были ни к чему, из номеров я выбрал первые сорок девять, засунул их в горлышко двухлитровой пивной баклажки, и велел Кольке вытряхнуть оттуда шесть любых номеров. Записал их, засунул обратно. Добросовестно перетряс и велел повторить процедуру. И так сто четыре раза.

Потом бегло разобрал то, что получилось, и у меня "зачесалась репа".

Структура выпадения из "пивотрона" почти в точности совпадала со структурой выпадения реальной статистики.

– Значит, не мухлюют, – сказал Колька с оттенком уважительного удивления.

Если мухлевали, то какой-то более тонкой манерой. Оставив вопрос о возможных передергиваниях, мы с Колькой стали в подробностях исследовать результаты "экспериментальных данных" на предмет частоты, повторяемости и последовательности выпадений. Все подтвердилось: одни номера попадали через два-три тиража или вообще шли "на повтор", другие же выходили неохотно, раз через шесть-семь. Каждая цифра имела свою цикличность.

Пока мы все это выясняли, приспело время первой ставки. Я подготовил ее как смог – двенадцать номеров почти наобум. Угадал только три и крепко продулся.

Иван Иваныч посмеивался:

– Ах, быть тебе, Ваня, Ивановым!

На другую неделю я переменил тактику. Не стал делать развернутый вариант. При попадании хотя бы четырех цифр он давал большой выигрыш, если этого минимума не было – вместо выигрыша светил крупный проигрыш. Двенадцать чисел при полном развертывании дают в сумме 924 варианта по одной тысяче каждый. А я на второй раз сыграл сотни две простых вариантов, комбинируя три-четыре наиболее вероятны цифры с другими по мере убывания вероятности.

В итоге все шесть игравших в тираже чисел явились в этих двухстах вариантах.

Неудивительно, поскольку фактически я использовал весь ряд. И в одном проценте случаев, то есть в двух вариантах, совпали по четыре. Что в итоге окупило затраты раза в полтора.

Старик уже не хихикал – внимательно посмотрел по порядку карточки все до единой и сказал:

– Делаешь успехи, сынок.

На третью неделю я задумался, почему цифры 10 и 43 любят выпадать несколько раз подряд, после чего надолго выпадают из игры. Потратив еще несколько дней, я обнаружил, что цифра 46 чаще всего выпадает на следующий тираж после 49, 35 после 9 и еще массу наблюдений подобного же рода. Правда, в абсолютном выражении это пристрастие было не подавляющим, 35 шли за девяткой в восьми процентах случаев, а в остальных девяноста двух гуляла как попало.

Ах, старые добрые Кузнецов, Демидов, а также Марк Сканави и прочие! (Авторы учебников математики для вузов – прим. Автора) Сказал бы я им поправки к закону распределения, ведь даже задача попадалась такая, на вероятность выигрыша лотерейного билета! Математическое ожидание как числовая характеристика случайной величины? Знаем, тоже проходили. И знаменитое первое следствие тоже помним: "несколько взаимно независимых случайных величин…" и далее в том духе, что в лотерею целенаправленно не выиграть, может только повезти, но в итоге все равно прогоришь.

И они были безусловно правы, что подтверждали все компьютерные модели. Такие задачи, в принципе, решались как немонотонные математические последовательности.

Но описать такую формулу из расчета 6 из 49 – это задача для титана. До скончания века в самый раз. Так что я ограничился математическим описанием с некоторыми поправками в данных. Причем плотность вероятности на отдельных участках возрастала до так называемой "жирной точки".

И при том я был уверен, что уйма народа делала это до меня, поскольку такие формулы доступны любому школьному учителю. А лотерейные фирмы как процветали, так и процветают.

Придя в павильончик в очередной раз, я сказал Скобелеву:

– Подаю документы на перемену фамилии! Вы были правы: расчет не подменяет предвидения.

– Слепой сказал, посмотрим, – проворчал тот и, как всегда, внимательно изучил все до единой карточки. Потом мигнул пальцем Толе и Равилю:

– Посмотрите-ка!

– Хитрый шайтан! – сказал Равиль и погрозил, как всегда, левой. – Уже передернул нашу раскрутку!

Неправ он был. Ничего я не передергивал. Только правило конвергенции никто не отменял. Если есть какая-то стоящая идея, разными путями к ней будет приходить много народа. Все великие открытия делались не по разу. Профсоюз Ивана Иваныча и я пришли к одной схеме: один развернутый вариант, правда не из двенадцати, а только восьми цифр, и дополнения из простых вариантов.

– Толково сделано, – сказал Толя. – Ваня, возьмешь опять.

Юрий Палыч, как двоечник на контрольной, вытянув шею, не глядя, переписывал цифры с моей карточки. Выглядело это с его стороны совсем несолидно, но я не стал бы связываться. Однако Иван Иваныч с завидным для его лет проворством подскочил и схватил плагиатора за ухо, усугубив тем самым комическое сходство со школяром.

– Дед, ты что? – взвыл бедолага. – Ошалел?

– Сам ошалел, совесть потерял! Кто второй месяц ни хрена не приносит? Кто наши номера Косте-громиле продавал? Сядь и нишкни. С тобой отдельный разговор, вылетишь ты в два счета за эти штуки.

– Нет, как это вылетишь? – завертелся обиженный Юрий Палыч. – У нас и так народа некомплект, потому что Димку ты, Иван Иваныч, отшил, а Ваня пока на проверке и будет играть, нет ли – неизвестно. И потом, мои деньги в общем котле не кончились!

– Ваню не замай, как не он у тебя списывает, а ты у него номера воруешь, а за это по шее полагается, и ты знаешь. А твои пять лимонов выну и отдам. Что скажешь, Толя?

Толя был, как я уже знал, казначеем профсоюза и правой рукой босса. Отставной военный, большой аккуратист, вел безразмерной величины тетрадь, в которой записывалось, сколько сыграли, сколько получили (со знаком плюс или минус), сколько кому выплачено из общей добычи (как у пиратов Карибского Моря!) и какая сумма осталась в резерве. Тридцать процентов выигрыша шло на специальную банковскую книжку. Оттуда брались деньги на игру, если долго не везло и оборотные средства иссякали. А если сумма превышала определенную отметку, излишек распределяли между компаньонами в какой-то пропорции, которая раз от раза менялась в зависимости от успехов того или другого игрока.