Ренат Янышев - Психология с подковыркой

Я бы еще долго выла, если бы не зазвонил мобильник.

– Валерия Михайловна, – раздался встревоженный голос Миши. – Мы ждем уже больше пятнадцати минут. У вас все в порядке?

– Не-е-ет! – зашмыгала я носом. – Завхоз мёртвый сидит в нише-е-е!

–Что? – закричал он. – Немедленно уходите оттуда. Вы там что-нибудь трогали? Вас кто-нибудь видел?

– Да-а-а! – заскулила я в трубку. – И трогала-а-а, и видели-и-и!

– Мать твою…, – выругался в трубку Миша, и добавил. – Это я не про вашу маму, Валерия Михайловна! Так, раз такое дело, мы отсюда уезжаем. А вы вызывайте милицию. И срочно придумайте, зачем он вам был нужен. Все. Вечером созвонимся.

У меня не было сил встать и идти куда-то, поэтому я нашла запись ректорского телефона и нажала зеленую кнопку.

– Слушаю вас, – раздался вялый голос Жеребцовой.

– Светлана Аркадьевна, – четко произнесла я. – Это вас Верницкая беспокоит. Я в кабинете завхоза. Его убили.

– Так, ясно, – ответила ректор, только от уныния не осталось и следа, а в голосе прорезался металл. – Ничего не предпринимайте. Сейчас я к вам спущусь.

Я так и сидела на полу, когда из коридора раздался дробный перестук каблуков.

Дверь распахнулась и на пороге возникла Жеребцова:

– Где?

– За дверью, – махнула я рукой.

Светлана прикрыла дверь и застыла, повернувшись ко мне спиной. Довольно долго она стояла неподвижно, словно статуя. А когда повернулась ко мне, то на ее лице не было никаких эмоций.

– Ну же, Верницкая, вы так и будете сидеть на полу? Здесь же грязно, – брезгливо поморщилась она. – Пересядьте в кресло, а я вызову милицию.

Но мне вдруг расхотелось хоть на миг более оставаться здесь по соседству с мертвым Бобром и я, не вслушиваясь в то, что кричала вдогонку Жеребцова, выбежала прочь.

Едва оказавшись на крыльце, я достала сигареты. А, закурив, стала ожесточенно втягивать в себя дым, словно с каждым вдохом надеялась подтвердить собственное существование.

Джипы уже давно растворились в глубине городских кварталов. И я снова осталась одна. Ничего – справлюсь. Придумаю, что соврать милиционерам…

… Милиция и скорая помощь приехали быстро, и институт сразу же загудел как потревоженный улей. Я не хотела ни с кем общаться и решила отсидеться на кафедре. Хорошо хоть коллеги не знали о моей роли в обнаружении Боброва и не приставали с вопросами.

Я уж думала, что про меня забыли. Но, увы, ошибалась! В дверь постучали, и на пороге возник улыбчивый молодой человек в облегающем черном свитере и джинсах.

– У меня есть огромное желание увидеть Верницкую Валерию, – громогласно объявил он о своих намерениях.

– Михайловну, – отозвалась я, а все коллеги удивленно посмотрели на визитера.

– Никаких проблем, мадам! – еще шире улыбнулся он. – Именно это отчество я и хотел произнести, да вы меня опередили. Так кто-нибудь отзовётся?

– Ну, я Верницкая, – посуровела я, уж больно мне не понравился этот мистер Обаяние. – С кем имею честь?

Кроме того, хоть я формально подхожу под определение «мадам», мне оно совершенно не по душе.

– Старший оперуполномоченный Демченко Сергей, – представился он. – Валерия Михайловна, я бы хотел с вами поговорить. Наедине.

И он выразительно посмотрел на изучающих его сотрудников кафедры. Но с профессиональными психологами в гляделки играть себе дороже. Он первым отвел взгляд и спросил меня:

– Может, мы бы могли уединиться в каком-нибудь кабинете?

– Может, и могли бы, – вздохнула я и, взяв ключи от пустующей аудитории, повела туда милиционера.

Там я сразу устроилась за преподавательским столом (хороший психологический ход – нечего ему воображать, что управляет ситуацией), так что ему осталось усесться напротив.

– Спрашивайте, что хотите узнать, – на правах хозяйки выдала я ему разрешение на проведение допроса.

Он вздохнул и достал из папки листы бумаги, какие-то бланки и ручку. Ободряюще улыбнулся и начал свой допрос.

– Ваши фамилия, имя, отчество, где и когда родились, кем работаете, как долго, образование, семейное положение, дети, – посыпались из него вопросы, как из рога изобилия.

Я едва успевала отвечать. Наконец официоз закончился, и он поднял голову, одарив меня очередной улыбкой:

– Когда вы приехали в институт?

– Около одиннадцати часов, – припомнила я.

– И вы сразу направились в кабинет завхоза?

– Да, – удивилась я вопросу. – А что? Это запрещено?

– Нет, – поморщился он. – Значит, можем записать, что примерно в одиннадцать часов вы попали в кабинет. Вы стучали в дверь?

– Естественно, – оскорбилась я. – А почему вы это спрашиваете?

Он вздохнул, но улыбку с лица не убрал:

– Вы постучали. Вам никто не ответил. Верно?

– Верно.

– Но вы все-таки вошли?

– Ну, да, – удивилась я недогадливости милиционера. – А иначе как бы я узнала про несчастье?

– Логично! – согласился он с моим доводом. – А скажите, Валерия Михайловна, вы всегда если вам не отвечают, вламываетесь в кабинеты? В квартиры?

– Что вы себе позволяете? – вспыхнула я. – Нет, конечно!

– А почему вы тогда в этом случае вошли? Никогда без спроса не входили, а тут как магнитом потянуло?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Свет горел, а дверь не закрыта на ключ, вот я и вошла.

– Ладно, не знаете, так не знаете. Вот вы заглянули, и увидели, что его нет. А дальше что?

– Ну, я вошла, прошла к столам, а дверь захлопнулась и когда обернулась – увидела его, – попыталась я правдоподобно объяснить свое появление в кабинете завхоза.

– Ясно. Ох уж это женское любопытство, – сочувственно улыбнулся мне милиционер. – То есть вы не успокоились, пока не обнаружили труп. Так? Чем еще можно объяснить ваше поведение?

– Наверное, – растерялась я от его иронии.

– А что вы делали у столов? – последовал новый вопрос.

Тут я вспомнила все детективы, которые прочитала и задала встречный вопрос:

– А у меня будут снимать отпечатки пальцев?

– А вы считаете надо? – съехидничал собеседник.

– Не знаю. Так будут или нет?

– Предположим, что да.

– Меня такой ответ не устраивает, – твердо заявила я. – Да или нет?

– Да! – он это так сказал, словно одолжение сделал.

– Тогда я признаюсь, что выдвигала ящики у столов.

– Ну и как, нашли что-нибудь для себя интересное?

– Вопрос поставлен некорректно, – обошла я расставленную ловушку.

Но милиционер не смутился, а возразил:

– Давайте договоримся, раз и навсегда, что вопросы буду задавать я и такие, какие нужно. И даже если спрошу у вас размер лифчика, или фамилию любовника, то вы обязаны мне ответить.

На что я выдвинула свой контраргумент:

– Если хотите, чтобы я сотрудничала с вами, или как там это называется, то будьте любезны – ведите себя достойно. Хамство – признак слабости.