Ренат Янышев - В гостях у Снежной Королевы

…Над пустынными, бескрайними просторами остервенело гонялись друг за другом буйные ветра. Казалось, весь воздух заполнился их разбойничьим посвистом. И несчастные снежинки вместо плавного неспешного кружения метались над равниной в пляске святого Витта. Они бестолково дёргались туда-сюда, повинуясь воле безумного дирижёра, сталкивались друг с другом, на мгновение касались земли и вновь взмывали в воздух. Все заволокло снежной пеленой. Исчезли небо и земля, остался лишь белый цвет. И только изредка глаз улавливал размытые вьюгой очертания деревьев, да заметённые снегом придорожные постройки.

И я вдруг осознала, что мы попали в другой, в чужой, в иной мир. Здесь начинаешь иначе относиться к расстояниям («Ой, я живу прямо на краю света», – вспомнилась мне жалоба одной моей коллеги, – «мне от метро до дома идти целых двадцать минут»). Здесь суетливость секундных стрелок сменилась протяжным заунывным воем ветра. Воистину, здесь царство Снежной Королевы! Мне пришло в голову, что наверняка Андерсен написал свою сказку под впечатлением такой же невероятной вьюги, когда поневоле преклоняешься перед исполинской мощью природы, и начинаешь её очеловечивать, если не обожествлять.

Мне вдруг вспомнилось, как я в детстве сидела на табуретке у окна, вдавив нос в стекло, и с восторженным ужасом следила за разыгравшейся метелью. А мама читала вслух «Снежную Королеву». Как я верила в то, что происходило на страницах сказки! Пожалуй, тогда для меня жестокая волшебница была даже более реальной, чем воспитательница в детском саду, хотя воспитательницу я видела каждый день, а Снежную Королеву только на картинке.

Прошло тридцать лет, и я опять была готова поверить в сказку, которая начиналась сразу за окном нашего купе. И потому, в поезде, упрямо мчащемся на север, было тепло и особенно уютно из-за осознания той хрупкой грани, что отделяет нас от разгула стихии. Я вздохнула и вновь прижалась щекой к стеклу, заворожённо следя за снежным танцем.

Серёжка дрых по обыкновению на верхней полке и не мешал мне предаваться мечтательно-медитативному безделью. Вагон мягко покачивался с боку на бок, изредка проваливаясь на рессорах вниз и создавалось ощущение, что мы не в поезде, а на корабле, пробирающемся по неспокойному снежному морю.

Мне было хорошо, и все же я испытывала смутное беспокойство, словно чего-то не хватало. Наконец я обнаружила причину дискомфорта.

Отсутствовали привычные звуки. Поезд мчался вперёд, изредка лязгая и громыхая сочленениями, но я не улавливала волшебный ритм путешествия! Господи, ну кому взбрело в голову отнять у нас, пассажиров, возможность вслушиваться в перекличку колёс «тук-тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук». То затихающую, то усиливающуюся, то замедляющуюся, то ускоряющуюся. Как здорово засыпалось под эту мелодию дальних странствий…

Но тут дверь отъехала в сторону, и в купе с шумом ввалились наши попутчики, вернувшиеся с перекура. Два тридцатилетних коммерсанта невыясненной ориентации (в смысле, в чём же их бизнес заключается). Оба круглолицые, с короткими стрижками и карими глазами, спортивного телосложения (не то, что мой благоверный), в глухих, скандинавского узора свитерах и демократичных джинсах. У одного, назвавшегося Владом, красовалась тоненькая золотая серьга в правом ухе. А Стас обращал на себя внимание модной нынче небритостью. Они уселись друг напротив друга у дверей. Стас, перехватив мой взгляд, подмигнул и вновь обратил взор на своего приятеля, самозабвенно вещающего что-то.

Против воли прислушалась и я.

– …Замки навороченные, петли опупенные…, пардон, вырвалось, – сделал Влад извинительный жест в мою сторону. – Все дела! И мастер мне на прощание сказал, мудак! Пардон, – повторился рассказчик, теперь уже лишь скосив на меня глаза. – В общем, этот… мастер сказал мне, типа, что «никакой ОМОН» такую дверь с ходу не возьмёт. Накаркал, блин! Короче, в соседней квартире бабка древняя жила. Уж чем-то я ей не понравился. Древняя-то древняя, а ушлая. Взяла, да и позвонила в ментовку, что дескать в моей квартире слышала выстрелы. А это мастер у меня крепил карнизы к потолку. Прикинь, да? И менты, значит, отправились реагировать на сигнал. Все как полагается, с оружием, в бронежилетах, намордниках. Ну и чего? Сначала, правда, позвонили, да только я, мастера отпустив, музон погромче включил, а сам под душ встал. В общем, не услышал. Так эти лоси, недолго думая, кувалды притащили, и давай в четыре руки мою дверь курочить. Тут уж я в коридор, само собой, выбежал, ору им: «Прекратите, не надо, сейчас открою!». Да куда там. Я же заказывал к тому же и звукоизоляцию по высшему разряду. Вот и дозаказывался. Не слышат они меня, хоть тресни. И только «бум-м-м» по двери! «Бум-м-м!» Я ключ скорей достал. Так они же как раз в район замочной скважины лупили. Все погнули, придурки! Замок не открыть!..

Рассказчик сделал драматическую паузу и в поисках сочувствия посмотрел на меня. Пришлось проявить вежливость и поинтересоваться:

– И чем же всё закончилось?

Влад страшно обрадовался моему вопросу и жизнерадостно засмеялся:

– Ха! Известно чем! Когда все же дверь раскурочили, наваляли мне выше крыши за то, что не открывал родной милиции! Ничего не нашли и свалили. Блин! Это я уж потом узнал, что меня бабка заложила, а тогда! Ну, бардак, думаю. За что? Ни здрасьте, ни до свиданья! А за дверь кто платить будет? Да и, как говорится, моральный ущерб нынче по чём? Но на государство не наедешь, а с простыми ментами разбираться? Так они же подневольные.

Тут с верхней полки свесился Сергей и с ходу вступил в разговор:

– Это точно! Вот у моего знакомого был похожий случай. Поставил он себе дверь железную. Ему замки нахвалили – только пластитом вскрыть можно, иначе никак. Так он ключ потерял и что? По объявлению умельца вызвал, тот за пятнадцать минут замки вскрыл. А вы говорите – дверь…

И у мужчин завязалась оживлённая беседа. Они наперебой стали вспоминать различные страшилки из современного городского фольклора. Сначала они обсудили достоинства и недостатки железных дверей, оперируя цитатами из фильмов, собственным опытом, а главным образом ссылками «один мой приятель» (знакомый, товарищ, сослуживец, начальник, нужное подчеркнуть). Затем плавно перетекли на тему неправедного богатства, где новые русские бесконечно грабились и убивались, что для собеседников лишний раз подтверждало идею «высшего возмездия», хотя бы и в криминальной форме.

К этому времени Сергей уже слез вниз, уже откуда-то появилось пиво. И вся троица начала вожделенно посматривать в мою сторону, явно мечтая, чтобы я освободила им столик.

При каждой новой страшилке Верницкий теребил меня за рукав, заставляя обернуться на него, и многозначительно шевелил бровями. Дескать, слышишь, как бывает? Вот я за богатством не гонюсь, потому со мной ничего и не происходит.