Маша Стрельцова - Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!

— Разик? — тупо спросила я.

— Ну ладно, несколько разиков, — рыдала девчонка, — так что его теперь, убивать за это?

На пороге появился Дэн.

— О, София! — улыбнулся он. — А где жених?

— Вот, — кивнула я в угол и севшим голосом спросила: — Мать, скажи, а этого ты за что избила?

— Это тот, который рычал на кухонном столе! — победно сказала мать и хорошенько пнула поверженного врага. Тот застонал и попытался приподнять голову.

— Лежать, аспид! — рявкнула она и для убедительности стукнула ему по темечку грифом балалайки.

Парень снова обмяк.

Мы с Дэном переглядывались примерно минуту. Совещались. Наконец, безмолвно договорившись, принялись действовать.

— Маменька, — защебетала я. — Да что ты около этого парня сидишь, пошли-ка в кухню, там утка с апельсиньями, хочешь?

— Да никуда я не пойду, что мне твоя утка? — раздраженно ответила мать. — Зови милицию, маньяка сдавать будем!

— Мам, — всплеснула я руками. — Ну ты что, это же совершенно неженское дело! Пошли в кухню, а с маньяком разберется Дэн. У нас ведь теперь в доме мужчина есть!

Мать посмотрела на Дэна, и взгляд ее оттаял.

— Хорошо, доча, — кивнула она наконец. — Пошли. А вы, Денис Евгеньевич, уж проследите, чтобы маньяка наказали как следует!

— Разумеется, леди, — учтиво заверил ее Денис. — Сделаю все в лучшем виде.

Мать строевым шагом прошла на кухню, уселась на табуретку и, схватив веер, принялась яростно обмахиваться.

— Да что ж это такое! — злобно приговаривала она при этом. — Дома от них никакого покоя, вот, к родной дочери переехала — и тут они!

— Ты не ошиблась? — тревожно на нее косясь, спросила я.

— Да слава Богу, склерозом не страдаю! — отрезала мать. — Ох, да за какие же грехи мне Господь такое испытание послал? Ой, доча, накапай валерьянки! А то ведь до того разнервничалась, что на людей руку подняла. Не надо наверно было делать, да ведь себя не помнила от злости, как их увидела. Довели!

Я тем временем налила матери жасминовый чай из кувшинчика, тайно кинула в него клофелинку и открыто — капнула валерьянки.

— Горячий чай в жару, — скривилась она при виде чашки около себя, удваивая скорость движений веером.

— Нет-нет, это зеленый чай, из холодильника, — уверила я ее.

— Ладно, — она поджала губы и двумя пальчиками взялась за ручку чашки.

Я же тем временем держала ушки на макушке и слышала, как Дэн, тяжело ступая, направился по лестнице вверх. Видимо, тащил жениха наверх на собственных плечах. Ступеньки под ним скрипели, Сонька явно плелась сзади и что-то лихорадочно шептала.

А мать тем временем допила свой чай, перевернула чашку на блюдце кверху донышком, и с чувством сказала:

— Дочь, вот скажи — куда ж мне теперь деваться? Из дому от них сбежала, а они тут же у тебя появились! Они меня преследуют!

Я тяжко вздохнула.

— Мам, может быть, тебе показалось? — осторожненько спросила я.

— Чего? — недоуменно посмотрела она на меня. — Хочешь сказать, я из ума выжила на старости лет???

— Ну что ты! — малодушно отступила я. — И в мыслях не было!

— Впрочем, — задумчиво сказала маменька, — двое из всех визитеров в мою квартиру — уже объявились. Конечно, хотелось бы надеяться, что до завтра объявится остальные — и все, программа окончена. Но что-то мне подсказывает, что это не прекратится…

«Угум-с, шиза так просто не проходит, ее лечить надо», — согласился внутренний голос.

— Мам, еще чай налить? — подняла я на нее глаза.

— Да нет, — как-то устало вздохнула она. — Я, Маняша, лучше пойду посплю, переволновалась видимо, глаза совсем слипаются.

Я покорно кивнула, отвела мать в ее комнату и сидела около кровати, пока из-под одеяла явственно не послышалось похрапывание. После чего вздохнула и пошла искать народ.

Народ нашелся в моей спальне.

Дэн нервно мерил ее шагами, жених лежал на кровати, и Сонька, закусив губу, протирала влажной салфеткой его лицо.

— Привет, я Магдалина, — сходу представилась я жениху. — Как самочувствие, орел?

— Нормально, — бесстрастно вымолвил он после секундной паузы.

Я присела на угол столика, что стоял около кровати, и сказала:

— Слушай, ты извини, что так вышло. Родителей не выбирают, сам должен понимать.

— Я понимаю, — так же сухо ответил парень.

— Ну, раз понимаешь, то может быть, пойдем в кухню, помолвку отметим? — подняла я бровь. — Замнем, так сказать, инцидент.

Парень помолчал, после чего взглянул на меня и попросил:

— Магдалина, вы не могли бы нас с Сонечкой оставить на несколько минут наедине?

— Да конечно, мы вас ждем на кухне, — кивнула я, и мы с Дэном отчалили.

— Неудобно-то как получилось, — вздыхал он по пути.

— Да и не говори, — уныло вторила я. — Ну вот объясни ты мне, дуре, что нашло на матушку, а?

— Лечить твою мать надо, ты уж извини, — жестко сказал он.

Тем временем мы дошли до кухни, я уселась на подоконник и принялась дрыгать ногами.

— Понимаешь, мне не верится в такое поведение матери, — призналась я. — Я пытаюсь найти этому разумное объяснение.

— Ты это жениху объясни, — покивал Дэн.

— Мда, — раздумчиво протянула я.

На лестнице послышались шаги, и вскоре мы увидели Данила.

— Присаживайтесь, — подскочила я и принялась сервировать стол.

— Ничего не надо, — холодно сказал парень и взглянул на меня. — Соня ушла умываться. Я так понимаю, вы ее ближайшая родственница?

— Правильно понимаете, — я была не на шутку обескуражена его тоном. Не, ну я понимаю, что он обижен на мать, но нельзя ж так долго дуться! К тому же я за мать извинилась!

— Тогда я с вами и буду говорить, — слегка склонил он голову. — Дело в том, что я сюда шел, чтобы сказать, что мы с Соней решили пожениться. Сегодня я сделал ей предложение.

— Ой, поздравляю, — расцвела я. — Очень, очень за вас рада.

— Присоединяюсь, — Дэн внимательно взглянул на Данилу и заверил: — Мы за Софию всей душой переживаем, так что тебе действительно рады.

— Минутку, — поморщился парень. — Оставьте на время восторги. Дело в том, что данный момент мои намерения претерпели значительные изменения.

— То есть? — очень спокойно спросил Дэн, как-то задумчиво его рассматривая.

— То и есть, — так же спокойно ответил Данила. — Шизофрения, которой больна ваша мать — передается по наследству. Откуда у меня гарантии, что Соня через пару лет не съедет с катушек?

— Позвольте, моя мать вовсе не шизофреничка! — возмутилась я. Парни оба внимательно на меня посмотрели, словно спрашивая — я еще сомневаюсь?

— А какие могут быть гарантии, что через пару лет София, не дай боже, не станет беспомощным инвалидом? — прищурившись, спросил Дэн. — Ты ее тогда бросишь? Знаешь, что я тебе скажу — семья — она на то и семья, чтобы и радости, и беды с любимым человеком делить пополам. Коль такова твоя любовь к Софии — так скатертью дорога.