Эльвира Барякина - Гроб с музыкой

— Открывай! — велел Лехе.

Он отодвинул щеколду, дернул на себя ручку. Снизу из черной дыры пахнуло сыростью.

— Вытягивай лестницу. Так. Положи сюда. Теперь прыгай!

Леха посмотрел на него как на ненормального.

— Да там же не видно ни зги! Все ноги переломаешь!

— Прыгай или я туда спущу твой труп!

Зажмурившись, Леха шагнул в черную пустоту.

Падение на несколько секунд оглушило его, правую ногу сразу же свело болью.

Квадрат света наверху заслонился и рядом с ним мягко приземлилась Ярославна, державшая в руках по туфле.

— Счастливо оставаться! — усмехнулся Гена и закрыл люк.

Сидя в абсолютной мгле, они слышали, как он придвинул на него что-то тяжелое, видимо, чтобы отрезать им пути к отступлению. Потом все стихло.

Первое, что почувствовал Леха из всех ощущений тюремной жизни, был увесистый пинок.

— Видала я идиотов! — неистовствовала Ярославна, — Но чтобы настолько клинических!

Пиналась она достаточно больно. Леха кое-как поймал ее и прижал к полу. Но даже в этом положении она пыталась его изувечить.

— Тихо ты! А то сейчас без детей меня оставишь!

— Таких, как ты надо кастрировать при рождении, чтобы не смели портить род человеческий!

Подобное заявление несколько расстроило Леху.

— Ну, дорогая, не тебе судить!

— Да?! Не мне?! Ты же испортил все, что только можно! Я его почти сделала! А тут ты! Как ты сюда вообще попал?

— Сначала расскажи, что тебе от него нужно!

— Нет уж, сначала ты мне все про Ольгу расскажешь! И про Топ! И про то, куда ты мои сто пятьдесят тысяч дел!

— Да я в жизни их не брал!

— Я все видела!

Леха не мог больше спокойно держать ее в объятьях. Пускай здесь какой-то погреб, пускай тут воняет рассолом от соленых огурцов, и вообще холодно, пускай их только что чуть не застрелил маньячный Гена…

Она все еще сопротивлялась, но как-то все менее и менее настойчиво.

— Не смей меня целовать… — прошептала она куда-то ему в шею. — Я тебя ненавижу и буду ненавидеть всю жизнь.

Леха ощупью нашел ее подбородок, приподнял ей лицо.

— А я тебя…

— Ты все время умудряешься найти для секса самые «подходящие» места: чердак, подвал… А потом-то ты куда меня заведешь?

— Это хорошо, что ты планируешь развитие наших отношений.

— Ничего я не планирую! И вообще… Отдай немедленно мне свою куртку! Я замерзла.

— Ни за что! Если хочешь, двигайся ближе.

— Нет! И вообще, нам надо выбираться отсюда. Черт, не видно ни зги! Здесь банки какие-то… Батюшки, сколько их!

— Запасливый мужичок наш Гена.

— Кобец, не смей мне напоминать о нем! Когда мы отсюда выберемся, я тебя еще убью за него! Месяц трудов — и все коту под хвост! Гена уж наверное все вещи упаковал — ищи его теперь.

— О чем ты?

— Тебе об этом знать не обязательно.

— Ярославна, а здесь какие-то бутылки стоят!

— Осторожнее! Все пороняешь…

— Слушай, а это, кажется, наливка. Выпей, хоть согреешься чуть-чуть, а то уж вся вздрагиваешь…

— А ничего — вкусно. Малиновая… Хочешь?

— Не-ет… Я уже сегодня напузырялся под самую завязку.

— Ну и как хочешь — мне больше достанется.

— Леха, я пьяная дура. Ты пробовал добраться до люка? А если по стеллажам вскарабкаться, то тоже не достать? Жалко… Мне уже надоело тут сидеть! Кстати, ты куда мою наливку дел?

— Хватит тебе! Пробку понюхала и уже готовенькая.

— Иди ты к черту! Нет, стой! Где моя бутылка!

— Тут, у меня.

— А где ты? Ненавижу темноту! Верни наливку на родину!

— Меняемся: ты мне рассказываешь про Гену, а я тебе возвращаю бутылку.

— А чего про него рассказывать? Наши уже давно заметили, что кто-то из сотрудников ФСБ приторговывает оперативными данными на высших должностных лиц. Ведь на каждого мало-мальски заметного человека в городе обязательно собирается компромат и до поры до времени держится в секрете. А тут выборы подошли, и эта информация стала всплывать. Грушкова вычислили почти сразу. Он скачивал данные из компьютера, записывал на компакт-диск и продавал его за бешенные бабки. Спрос на «грязное белье» всех местных шишек вырос к выборам. Да только к Генке никак нельзя было подступиться. Взяточников ведь очень сложно брать: только с поличным. А Грушков работал лишь через Измайлова. Мы и так, и эдак крутили, а он не берет взятку от чужих и все, хоть тресни!

— Погоди! Кто это «наши», кто это «мы»?

— Вот непонятливый! Да служба собственной безопасности ФСБ! Вот меня и направили, чтобы я с этими гавриками пообщалась. Ни Генка, ни Измайлов на контакт ни в какую не шли. Серега вообще сразу что-то заподозрил и даже на работу отказался меня принять. Пидоры — они и есть пидоры. Пришлось знакомиться с Борькой.

— И ты с ним спала ради этого?

— Какое это имеет значение? Но ничего, я все-таки обломала Измайлова: представилась ему еще одной клиенткой и передала гонорар…

— Те сто пятьдесят тысяч зеленых в вишневом дипломате?

— Ну! Только ведь они с подвохом были: там на каждой купюре слово «взятка» написано. Его при специальном освещении как днем видать. А ты спер мой реквизит!

— Да не крал я его!

— А где он?

— Его сначала Алик утащил, а потом забрали люди Майонеза. Измайлов им тоже запродал диск, но передать не успел, и они потребовали деньги назад. Ой, блин, представляю, что будет, если он начнет купюры проверять!

— Ты будешь слушать дальше? Ну так вот… Серега взял у меня бабки и должен был передать их Гене. Вот бы мы тогда и накрыли его. Только вместо этого Измайлов сам накрылся медным тазом. Я, честно говоря, думала, что это ты его — того…

— А я думал, что ты…

— А это они сами друг дружку… Но кто бы мог подумать! Ведь все на тебя указывало! Я ведь специально к тебе в кабинет подсела, чтобы поподробнее узнать…

— Если ты работаешь в службе собственной безопасности ФСБ и занимаешься выявлением отступников, то какое тебе дело было до убийства Измайлова?

— Как «какое»?! Я отдала Измайлову дипломат с казенным реквизитом, а он вместо того, чтобы попасть к Грушкову, где-то исчезает. Мне же голову за него оторвут!

— Ярославна!

— Что?

— А этот тип из бара, с которым ты общалась, он тоже из ФСБ?

— Это мой начальник. Очень хороший человек.

— А кто был «напуганным и дезорганизованным» объектом? Я?

— Вот еще! Генка конечно! Мы о нем говорили.

— Слава богу!

— А ты подслушивал… Свиненыш! Ой, что это? Кажется, наверху стреляют!

— Быть не может… Хотя… Точно! Это ведь Топ! Это она забеспокоилась, что меня долго нет!

Вскоре все стихло. Прижавшись друг к другу, Леха и Ярославна долго еще прислушивались к звукам наверху.

— Хотелось бы верить, что нас все-таки найдут, — проговорила она наконец.