Галина Полынская - Выстрел из бумажного пистолета

Тая сильно озадачилась. Пока она стояла посреди комнаты в глубочайших раздумьях, я тихонечко присела на кроватку и стала клониться к подушке.

– Куда? – рыкнула Тая. – Куда это ты пристраиваешься?

– Поспать маленько, – залепетала я, норовя прикрыть ножки краем покрывала.

– Сена, я не могу работать одна! Ночью поспишь, пойдем опять к Ольге!

– Таечка, ну пожалуйста, мне нужно поспать хотя бы полчасика, иначе я не смогу поехать в редакцию «Белых ночей», ну прошу тебя, не будь скотобазой, сходи к Ольге сама.

– С тобою, Сена, пропадешь!

– Тай, ну разве я виновата? Кажется, я отравилась, – я заерзала, устраиваясь поудобнее и закрывая глазки, – похоже, я умираю…

– Ладно, спи, алконафт несчастный, так уж и быть, схожу сама, но только к репортеру поедем вместе!

– Да, да, да, – пробормотала я, стремительно засыпая, – все что захочешь, любой каприз, любая шалость…

Сквозь сон я еще услышала пару едких слов, потом хлопнула дверь и воцарилась благословенная тишина.

За недолгое Тайкино отсутствие я умудрилась выспаться и придти наконец-то в себя. Меня лишь слегка пошатывало и совсем немного подташнивало.

– Значит так, – Тая присела за стол и с суровым недоумением посмотрела на пустую бутылку из-под шампанского, мол, почему она сама собой не наполнилась, – Оля совсем не обрадовалась моему повторному визиту, но вопрос о семье ее не озадачил.

– Что она сказала? – я изо всех сил демонстрировала свое участие в процессе расследования.

– Что выразилась насчет семьи фигурально, что не имела в виду конкретную семью: маму, папу, бабулю, а подразумевала тех людей, которые о ней заботятся.

– А что это за люди?

– Я не спросила.

– Тая, – тяжело вздохнула я, – иди в третий раз, можешь уже входить без стука со словами: «свои, свои».

– Не пойду, – заартачилась подруга, – мы же знаем, что это друг ее дедушки.

– Мы знаем это со слов буйнопомешанного Юры.

– Не известно еще помешен он буйно или совсем не помешен, об этом мы знаем со слов Ольги, которую видели и знали ровно пять минут. Она тоже могла нагородить ерунды.

– В таком случае, городила она очень уверенно и правдоподобно, – я взяла с тарелки одинокий, основательно подсохший бутерброд с колбасой. – Юра не производил впечатление психического.

– А как, по-твоему, должен вести себя шизоид? Он может казаться вполне нормальным человеком, у нас половина правительства психи и маньяки, и ничего, вон какие речи толкают.

– Я совсем запуталась, – призналась я, вгрызаясь в заветревшуюся колбасу, – если кто-то из них врет, то кто?

– А может никто не врет?

Тайка встала с места, подошла к балкону и открыла его, запуская в номер прохладный сырой ветерок.

– Если никто не врет, то почему Юра звонит во все колокола о том, что Аиде угрожает беда, а Ольга даже после ее попытки самоубийства утверждает, что все в порядке?

– Не знаю, – Тая вытащила из сумки сигареты и зажигалку. – Как ты думаешь, журналист пойдет на контакт?

– Кто ж знает. Предлагаю ехать в редакцию, пока не завечерело.

– Ты очухалась?

– Да, практически.

– Слава богу, собирайся.

– Я уже собранная, одетая и готовая.

– Тогда найди газету и посмотри адрес! – не сдавалась Тайка, которой хотелось покурить в тишине и покое.

Я добросовестно принялась шерстить по сумкам, в поисках газеты. Нашлась она у меня, в «Белые ночи» были завернуты рыбьи очистки и потроха.

– Фу, – увидела это безобразие куряка. – Пропала газетка?

– Какой ужас, улика испорчена.

Я поспешно вытряхнула всю эту рыбью мерзость в мусорное ведро и принялась изучать измятые страницы в поисках строчки с адресом.

– Статья с Аидой пострадала?

Статья с Аидой пострадала больше всего.

– Ладно, – Тая швырнула окурок с балкона, – посмотрим на прилавках, не думаю, что это издание тут дефицит и раритет. Адрес нашла?

– Да, – я аккуратно оторвала полоску снизу страницы.

– Поедем на такси.

– А мы можем себе это позволить?

Как никак кассой заведовала Тая.

– Тут такое дешевое такси в сравнении с Москвой, что вполне можем к метро и не подходить.

Это было очень даже кстати, потому что мы в своем то городе хорошо знали только маршрут работа-дом-ближайший магазин и не смогли бы с большой уверенностью подсказать приезжему, где находится Красная площадь, а уж в незнакомом Питере мы и вовсе демонстрировали бы чудеса топографического кретинизма. Такси являлось достойным выходом из положения.

Еще раз изумившись, в каком клоповнике мы однако поселились, наши персоны покинули гостиницу «Молодежная», вырулили к дороге и сразу же остановили частника.

– Куда вам? – поинтересовался симпатичный пожилой дяденька.

Я старательно озвучила адрес с газетного обрывка.

– О, это далеко… сто пятьдесят рублей вас устроит?

– Устроит, – хмыкнула Тая и полезла не переднее сидение.

«Далеко» за сто с полтиной нас очень даже устраивало, у нас за такие деньги можно было бы проехать только «очень близко».

Устроившись на заднем сидении, я собралась было снова вздремнуть, чтобы не терять времени даром, но к счастью я не стала этого делать, потому что достаточно быстро закончились кварталы новостроек и за окнами замелькали красивейшие здания и площади. К тому же наблюдался замечательный погодный спецэффект: мы то въезжали на территорию под тучей в ливень, то выезжали под яркое солнце. И так все время чередовалось: солнце – дождь – солнце – дождь. Ко всем радостям вдобавок наш водитель взял на себя еще и роль экскурсовода, видать решив по полной программе отработать такие огромные деньги. Дяденька оказался коренным питерцем и успел рассказать нам много всего интересного, прежде чем привез нас к зданию редакции. Мы успели так заслушаться и заинтересоваться, что и вылезать-то не хотелось. Но пришлось, мы боялись поспеть исключительно к закрытию. Сердечно распрощались, расплатились и вылезли из экскурсионного авто.

Толкнув дверь, мы попали в небольшой темный вестибюль со столом и сонным охранником. Мы долго и путано объясняли, чего же хотим, он вяло кивал в ответ и, кажется, думал о чем-то своем, наболевшем. Потом махнул рукой, проходите, мол, не дребезжите над душой.

– Второй этаж.

– Спасибо.

Мы устремились к старинной лестнице, чьи ступени так источили бесчисленные ходоки, что у нее закруглялись мраморные ступени.

На втором этаже было пусто, мрачно и пахло почему-то жареным луком, будто тут не редакция газеты располагалась, а закусочная. Мы побродили по коридорам, завернули в туалет, полюбовались на себя в тусклом зеркале и, в конце-концов, вырулили к кабинету с табличкой «главный редактор».

– Пойдем? – Тая нерешительно переминалась, разглядывая табличку.