Галина Полынская - Звезда тантрического секса

– Пошерстить бы там, – мечтательно произнесла она, – бумаги посмотреть, в компьютерах покопаться.

– В компьютерах наверняка во всех пароли, – мы неспешно направились к красной арке, – не подступишься.

– Можно попросить у Влада диск с программами взлома паролей, – пожала плечами Тая, – и всех делов.

– Да, конечно, а как туда попасть незаметно?

– Это надо обмозговать. Слушай, а ты не верила, что наш горе-план одобрят! Еще как подошло, прямо масленица!

– Да, – не могла не согласиться я, – удивительно, но факт, до сих пор не верится. Неужели всем дуракам так фантастически везет?

– Мы не дураки, мы умные, мы гении. Эх, в дизайнеры пойду, пусть меня не учат! – взмахнула Таиска сумкой. Она совсем ожила, а ее лицу вернулся нормальный человеческий цвет. – Я напрягусь и придумаю, как незаметно пробраться в «Орешник», положись на меня.

– Постараюсь, – вздохнула я.

– Что за уныние? Побольше оптимизма, фроляин! Шире ноздри, выше клюв!

С широкими ноздрями и высоко поднятым клювом я вошла в метро и лицом к лицу столкнулась с Денисом. Денис это мой одноклассник и первая любовь. Любовь была такой сильной и пламенной, что у меня до сих пор колотилось сердце от воспоминаний, хотя это вполне могла быть тахикардия на почве курения. Моя синеглазая любовь в белоснежной рубашке прошла от меня в двух шагах и не узнала меня! Не признал он меня, мамочки родные!

– Сена, что это у тебя с лицом? И чего это ты тормозишь движение трудящихся?

– Знаешь, кто это был? – я поплелась к турникетам.

– В джинсах и белой рубашке?

– Да.

– И кто же? – Тая чуть не вывихнула шею, желая рассмотреть спину Дениса.

– Моя первая любовь, – настроение стремительно портилось.

– Да? – удивилась Таисия. – Неужто у тебя была первая любовь?

– Что я хуже всех? Разумеется, была. Ты представляешь, он меня не узнал! Неужто я так сильно, так ужасно изменилась?

Я даже заплакать решила, горе-то ведь какое!

– Сена, может, он просто не смотрел в твою сторону, – попыталась успокоить меня дорогая подруга, заходя в вагон и усаживаясь на сидение. – Такая толпа народу!

– Смотрел, – я присела рядом, – в упор смотрел и не узнал.

– Ты в школе какая была? Я тебя уже с трудом помню.

– Пять минут назад думала, что такая же, как сейчас!

– Ну, матушка, – фыркнула подруга, – десять лет уж минуло, как свадьба отшумела, ты изменилась, и вот так вот столкнувшись случайно в метро, твой Ромео не обязан был признать тебя с первой секунды и броситься к твоим ногам. К тому же он мог быть погружен в свои мысли. Ты когда задумываешься, вообще от реальности отрубаешься, топаешь, как биоробот. Так что не плакай, жучка, это не значит, что ты обезобразилась после школьного бала, успокойся и не гунди.

Я и вправду успокоилась, Таины слова имели благотворное воздействие.

– Я придумала, – сказала Тая, когда мы вышли на переход с «Киевской радиальной» на «Киевскую кольцевую».

– Что ты придумала? – я все еще была погружена в свои тяжкие думы.

– Придумала, каким образом мы сможем незаметно покопаться в компьютерах «Орешника».

– И каким же?

Мы вошли в вагон, и протиснулись подальше, все-таки ехать целых четыре станции.

– Нам надо остаться там на ночь, – крикнула Тая мне в ухо, – понятно?

Лицо у меня вытянулось. Кажется, Ливанова совсем обезумела от успехов в дизайнерстве.

– Не поняла, – честно призналась я. – Каким образом мы останемся там на ночь?

– Спрячемся, – пожала плечами безумная Тая. – Где-нибудь в туалете, например. А когда все уйдут, выйдем и пошерстим красавчиков.

– А сигнализация? – я начинала потихоньку выпадать в осадок, понимая, что она говорит совершенно серьезно.

– Думаешь в такой конторе есть какие-нибудь супер датчики на движение и тепловое излучение? – хмыкнула Тая. – Мы же будем внутри, мы не полезем туда снаружи, через сигнализацию. Будем заперты, как в сейфе, а утром, когда все придут на работу…

– Нас и обнаружат, спящих где-нибудь под писсуарами. Нет, не пойдет. Тем более, информация, которая может заинтересовать лично нас, хранится где-нибудь в сейфе. Надо с Владом это обсудить.

– Ничего не надо с ним обсуждать! – Тая устремилась в открывшиеся двери. – Еще не хватало наши дела обсуждать с каким-то Владом!

Я предпочла помолчать, чтобы она лишний раз не выходила из берегов. Если существовал хотя бы один шанс, что в офисных компьютерах может храниться информация, не касающаяся туристической деятельности, то я согласна была лезть под писсуары, но если процент везения 1к 100000, то я останусь дома.

На Выхино купили у бабульки молоденьких кабачков и чеснока, решив устроить себе вегетарианский ужин.

Лаврик, цыпочка моя, уже топтался и сопел у двери, пока я искала в сумке ключи.

– Сейчас, моя радость, сейчас… мамочка откроет… мамочка куда-то опять ключики забесила…

– Я быстрее открою.

Тая вынула из своей сумочки дубликат моих ключей и сунула самый длинный в замочную скважину.

– Таюш, ты погуляешь с ним? А я пока кабачки пожарю.

– Погуляю.

Войдя в прихожую, она повесила сумку на крючок и взяла Лаврушин ошейник с поводком.

– Только умоляю тебя, будь осторожна! Держись поближе к подъезду, если что, кричи громче.

– Пора к доктору, Сена, пора. Кстати, когда идем на СПИД проверяться? Вдруг мы уже умираем и не знаем об этом?

– Можно сходить завтра.

Тая согласно кивнула и они ушли. А я отправилась на кухню с пакетом кабачков. Высыпав их в раковину и открыв воду, я пошла в комнату, взяла телефонный аппарат и, подтаскивая за собой длиннющий шнур, поволокла его на кухню. На часах было ровно семь, Влад уже должен был быть дома. Трубку сняла какая-то девица.

– Да? – пропищала она.

– Влада позови.

– А кто его спрашивает? – надумала ревновать козявка.

– Его мама! – отрезала я.

Мне не нравилось разговаривать с девушками Влада, вкус его касательно женского пола казался мне малость извращенным. Они питал слабость к юным кислотным ломакам-макакам без единой извилины в черепной коробке, даже странно, что его занесло на мою сверх интеллектуальную Таисию Михайловну.

– Алло, – раздался немного уставший голос Влада, видать притомила его финтифлюха.

– Это я.

– Слава богу, а то я и впрямь подумал плохое. Сена, умоляю, не представляйся моим знакомым барышням моей мамой, у меня поджилки начинают трястись.

К слову сказать, отношения у Влада и его вечно молодящейся мамочки были возвышенными. Мама сменила четырех мужей – даже и не знаю, кто именно из них доводится Владу родным отцом – она таки решила посвятить свою жизнь сыну и превратила его жизнь в ад. Как только сестра Влада уехала за кордон, Влад немедленно отселился от мамы в квартиру сестры и зажил более-менее по человечески, но все равно мама время от времени устраивала налеты, надеясь застать у сыночка очередную стерву, желающую коварно затащить ее малипусика в ЗАГС. С такими мамами люди не женятся, а если и женятся, то долго не живут – Влад прекрасно это понимал, поэтому все силы приложил, чтобы изолировать свою жизнь от горячо любящей мамули.