Галина Полынская - Звезда тантрического секса

– Можно заходить? – спросил ее молодой человек.

– Да, – хрипло ответила «девочка» и направилась к выходу.

Красавчик поплелся в кабинет, дверь за ним закрылась.

– Ах, какая гнетущая тишина, – прошептала Тая, – как тяжело на сердце…

– Прекрати сейчас же.

Если Тая начинала впадать в псевдопоэтическое настроение, это могло плохо кончиться.

Молодого человека не было очень долго, около часа, видать нагулял много разноцветного. Тая нервничала все больше и больше, больничная атмосфера сильно ее угнетала, да и на меня действовала не самым лучшим образом. Наконец-то двери приоткрылись, и вышел молодой человек. Выглядел он не самым лучшим образом, а правую руку держал согнутой в локте.

– Ну, – вздохнула я, усмиряя в груди сердцебиение, – я пошла.

– С богом, – всхлипнула Тая, теребя черные кружева на груди.

В просторном кабинете за столом напротив ширмочки с гинекологическим креслом сидел пожилой мужчина яркой еврейской наружности.

– Здравствуйте, – пролепетала я, стараясь не сесть мимо стула, – я провериться… на ВИЧ.

– Угу, – он мельком посмотрел на меня, – давайте талончик. У вас есть подозрение, что вы могли заразиться?

– В общем, да.

– Когда состоялся половой контакт?

– Контакт? У меня не было этого… самого… полового.

Мне было так страшно, что даже пудра с лица осыпаться начала.

– А с чего вы взяли, что могли заразиться?

– Я в некотором роде контактировала с кровью больного человека.

– Инфицированного или больного?

– А есть разница?

– Разумеется.

– Больного. Я так думаю, что больного.

– Когда это было? – терпеливо пытал меня доктор.

– Около недели назад.

– Ну, голубушка, тогда вы рано пришли, инкубационный период вируса три-шесть, до двенадцати недель, ранняя стадия обнаружения только через восемь-двенадцать недель, может, даже через год. Самая ранняя стадия обнаружения антигенных маркеров ВИЧ через две недели минимум.

– Скажите, пожалуйста, – неизвестно почему приободрилась я, – а какой шанс у человека заразиться СПИДом при сексуальном контакте?

– Один к тысячи, с презервативом один к десяти тысячам. Самая высокая степень риска это через кровь.

– Понятно, – я резко перестала бодриться. – Как раз таки с кровью я и контактировала.

– Каким же образом? Вас что, укусил больной СПИДом? Или вы кровно братались?

– Да нет, – я поняла, что пора сматывать удочки, и деньги мы заплатили зря. – Ладно, приду попозже. До свидания.

– Всего хорошего.

Я выскочила из кабинета. Тайка уже полулежала в кресле в предобморочном состоянии.

– Идем, трусло несчастное.

– Ты уже все? – прошептала она. – Теперь моя очередь?

– Домой идем, мы рано приперлись.

И я постаралась, как можно внятнее передать ей слова доктора, не все, разумеется, а что запомнилось.

– Рано пришли, да? – белое Тайкино лицо стало слегка розоватым, в глазах появился живой блеск. – Можно уходить отсюда, да?

– Да, да, пошли скорее.

Мне не терпелось покинуть это богоугодное заведение. Нам даже денег не было жаль, лишь бы свалить поскорее.

Оказавшись на улице, мы почувствовали, как жизнь возвращается в наши души и в сердца вливаются потоки радости. Тая даже принялась что-то гнусаво напевать.

– Придем через месяц-полтора, – захотелось мне немного умерить ее восторг.

– Придем, придем, – продолжала радоваться подруга, – непременно придем! Как жизнь прекрасна и удивительна! Давай купив грибов и сделаем целую сковороду жульена!

– Это уже не жульен будет, а грибы со сметаной и сыром.

– Какая разница, главное – вкусно!

Завернули на рынок, купили все необходимое и, довольные собой и миром, отправились домой.

Лавруша как всегда прискакал к двери, едва только наши шаги зазвучали на лестничной площадке.

– Прогуляешь его? А я грибы крошить начну.

– Без проблем, – с веселой готовностью кивнула Тайка.

Лаврика она очень любила и отказывалась от прогулок с ним, если только уж совсем не могла с утра подняться. А вообще, мы девушки славные и пить когда-нибудь бросим. Когда жизнь немного наладится, тогда и… господи, когда же это будет? Когда же она наладится?

Застегнув на пушистой шее широкий ошейник с декоративными шипами, которых все равно не было видно в густой шерсти, пристегнула карабин, и они отправились на прогулку. Напевая: «то ли еще будет…», я пошла на кухню и вывалила в раковину аккуратные белые шампиньоны, красивые, будто искусственные. Готовить такую прелесть было сплошным удовольствием. Чудесные, как в рекламе грибные ломтики посыпались на сковороду, следом – мелко нарезанный лучок, и через пару минут по кухне уже разлился восхитительный аромат. Грибы я любила во всех их проявлениях и обожала «тихую охоту» на сыроежек и маслят. Мне даже мухоморы нравились – радостные такие, самодостаточные, прелесть.

Пока грибы жарились, я натерла внушительную горку сыра и подготовила сметану. Ох и поедим же мы от души! Предвкушая пиршество, я прислушивалась – не звучит ли на площадке топот лап и шум шагов? Взглянув на часы, я заметила, что гуляют они уже сорок минут, значит, скоро должны были уже вернуться. Накрыв готовые грибы крышкой, я подошла к окну, оно выходило аккурат во двор. Таи с Лавром нигде видно не было, и я сделала вывод, что они пошли в школу.

– Странно, – сказала я, обращаясь к сковороде, – Тая обычно гуляет с Лавром во дворе, в школу без меня не ходит…

Со стороны прихожей послышалось какое-то царапанье и поскуливание. Я мигом очутилась у двери, распахнула ее и увидела Лаврентия. Он был один, без Таисии. Поводка на пёслере тоже не было, один ошейник.

– Лавр, а где Тая? – растерянно спросила я, выглядывая на лестничную клетку, в надежде, что она поднимается следом. Лавр молчал и крутил хвостом. Подруги нигде не было.

Сказать, что я испугалась – не сказать ничего, я просто впала в транс, и перед глазами мгновенно замелькали картины одна страшнее другой. Выключив газ, я схватила связку ключей, и бросилась на улицу, оставив Лавра дома. Оставалось надеяться, что Тая жива, и просто тихо лежит раненная под каким-нибудь кустом. Я оббежала двор, побывала в школе, нарезала пару кругов по окрестностям – пусто. Как Тая могла оставить собаку и куда-то исчезнуть я не понимала. Не понимала я так же, как с Таей что-то могло случиться, если рядом с нею был сенбернар? То, что он жутко добрый у него на морде не написано, если что, может и гавкнуть, навряд ли кто-то чужой захотел бы проверить его на злобность.

В полной растерянности стоя у подъезда, я пыталась собраться с мыслями. Если бы ее убили, она была бы где-то здесь, если ее похитили… Господи, ее похитили! Перепрыгивая через две ступеньки, я помчалась домой и, схватившись за телефон, набрала номер своей редакции.