Галина Полынская - Мальтийский замок

– А что, это не плохая мысль. Франсуа, ты подумаешь насчет дога?

– Обязательно черного?

– Да.

– Подумаю.

Бывают же на свете такие прекрасные люди, которые не забрасывают вас сразу же кучей всевозможных вопросов, а просто говорят: «Подумаю». Франсуа отнес коробки с платьями в машину, и мы поехали обратно в отель.

– Где же нам искать этого Александра? – вслух размышляла Божена. Она достала из сумочки блокнот и прочитала: – Александр Сонар…

– Сонар? – обернулся сидящий впереди Франсуа. – Из семейства Гайдонов? Это вы его ищите?

– Собственно говоря, да.

– Что ж вы раньше не сказали, он живет в «Гайдон Холле» в пригороде Парижа, у меня в этом доме подружка работает секретарем…

Мы с Боженой бросились друг другу в объятия, существует же в жизни такое неслыханное везение!

В отеле мы затащили к себе в номер Франсуа и подробно посвятили во все дела. Он слушал раскрыв рот. Когда мы закончили, Франсуа покачал головой:

– Это самая невероятная история, которую я когда-либо слышал!

Интересно, а чтобы он сказал, если бы ему поведали о происхождении нашего богатства? Но об этом мы умолчали.

– Ну что? – спросила я. – Будешь с нами сотрудничать?

– Конечно, буду, вы еще спрашиваете! У меня в жизни не было приключения интереснее!

Мы выпили по бокалу вина за успех нашего дальнейшего совместного предприятия, и взбудораженный Франсуа сообщил, что немедленно помчится к своей подружке и постарается аккуратно выведать как можно больше полезной информации.

– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовалась я. – Вдруг она предана Александру и ничего не скажет?

– Скажет.

Франсуа вдруг очень эротично улыбнулся. Мы с Боженой расхохотались – с компаньоном нам явно повезло.

– Так, – сказала Божена, закрыв за ним дверь, – давай входи в роль, надевай платье, парик, я попробую тебя загримировать. Надо тренироваться.

– Хорошо.

Я надела голубое платье, парик и Божена принялась за дело. Ей, как нельзя кстати, пригодилась ее превосходная зрительная память – она до мельчайших подробностей помнила лицо Лауры.

– Пока я тебя крашу, входи в образ.

– Вхожу, уже вхожу.

Я представила Лауру, потом представила рядом с нею себя и поняла, что в образ войти мне будет сложновато…

– Готово, – сообщила Божена. – Иди, посмотри на себя в зеркало в спальне, оно там во всю стену.

– Ага.

Придерживая подол платья, я направилась в спальню. Увидев себя в зеркале, я почувствовала приближение сердечного приступа, хотя сердцем никогда не страдала. Божена сотворила настоящее чудо. Я так была похожа на Лауру, что у меня затряслись поджилки от суеверного страха.

– Видишь, видишь? – благоговейно прошептала, вошедшая Божена. – Я же говорила, а ты мне не верила!

– Невероятно, это невероятно…

– Теперь иди, примерь белое платье.

Я переоделась и нацепила на шею колье с орхидеями. Божена оглядела меня со всех сторон и твердо заявила:

– Это оставим на закуску. Такое добьет Александра, каким бы чугунным он не был.

Я молча кивнула головой. То, что я видела, добило бы кого угодно и даже меня саму.

В десять утра раздался стук в дверь, и мы хором крикнули:

– Открыто!

– Уже проснулись? – в руках Франсуа держал букет цветов и коробку конфет. – Это вам.

– Ой, спасибо, – растаяли мы. Понятно, почему о французских мужчинах идет такая громкая слава. – Узнал что-нибудь?

– Конечно, – довольно улыбнулся он. – Я даже записал, чтобы ничего не забыть.

Он вынул из кармана листок бумаги, развернул его и зачитал:

– Просыпается он обычно в восемь утра, завтракает и идет прогуляться пешком. Возвращается где-то часа через полтора, потом занимается делами, бумагами, принимает визитеров. Это длится до обеда. После обеда он занимается чем-нибудь в зависимости от обстоятельств, а ближе к вечеру едет либо на какой-нибудь раут, либо в оперу, либо в клуб. Если остается дома, то опять выходит прогуляться пешком. Он не женат, но живет с актрисой и певицей Маргаритой. У меня все.

– Франсуа, ты чудо.

Не откладывая дело в долгий ящик, решили поехать посмотреть, что из себя представляет «Гайдон-Холл».

По пути мы с Боженой вдохновенно строили планы, а Франсуа изредка умудрялся вставлять полезные реплики в наш бурный диалог.

Жилище лорда произвело на нас неизгладимое впечатление… Огромный домина, окруженный парком, забором и охранниками не оставлял никакой надежды на проникновение внутрь, а я то уж, грешным делом думала попугать господинчика, постукивая в окна и завывая в дымоход.

– Да, неплохо устроился, – вздохнула Божена. – Ну, ничего, мы ему нервишки-то попортим.

– А если он не виноват? – засомневалась я.

– Виноват! Конечно же, виноват! С таким-то домом!

Всласть насмотревшись на «Гайдон-Холл», мы отправились обедать в кафе.

– Ты, Франсуа, будешь у нас продавцом картин, – Божена задумчиво помешивала ложечкой кофе. – Когда этот лорд выкатится на прогулку, ты «случайно» попадешься ему на глаза со своими полотнами…

– С какими полотнами? Оно у нас одно, – напомнила я.

– Купим где-нибудь по дешевке штук пять, подумаешь, проблема, – замучив свой кофе до смерти, она отставила чашку в сторону и достала блокнот. – Значит так, надо предусмотреть все возможные варианты поворота событий, чтобы не сесть в лужу в самом начале. Вариант первый: Александр может посмотреть картины и, никак не отреагировав, пойти дальше, послав Франсуа в известном направлении. Этот вариант нас устраивает меньше всего. Вариант второй: увидев картину, он притворно восхищается мастерством автора…

– Почему притворно? – обиделась я.

– Потому что он наверняка покупает только те полотна, которым не меньше двухсот-трехсот лет отроду. Вот, значит, он восторгается, говорит: картину покупаю, и что тогда? Продавать мы ее не хотим, она нам сама нравится… тогда Франсуа заламывает несусветную цену…

– Нет, не пойдет, – покачала я головой. – Александр богатый, он возьмет, да и заплатит, а если Франсуа откажется это будет и глупо, и странно, и подозрительно.

– Тогда Франсуа скажет, что картина уже продана, и он как раз несет ее владелице, – не сдавалась Божена.

– Сонар может увязаться за ним, желая познакомиться с владелицей и перекупить картину.

– Это нам очень даже придется на руку. Франсуа приведет его к какой-нибудь площади, где в машине будем сидеть мы. Быстренько подъедем, он сунет картину в окно, и мы тут же смотаемся. Ты, естественно будешь Лаурой. Главное, чтобы он хотя бы мельком тебя увидал.

– Неплохо, – одобрил Франсуа, все это время он молча слушал нас, попивая пиво. – А вот у меня еще такой вариант: он захочет познакомиться с художницей, поговорить с тем, кто написал это полотно, тогда что?